Эгоистичная веселая сволочь. (с)К. // Все думают, что я - циничная прожженная стерва, а я - наивный трепетный идеалист. (с)Соломатина
Название: Последний год зимы
Автор: Lupa
Рейтинг: PG-13 (в некоторых кусках возможно R; такие куски будут помечены отдельно)
Пейринг: Мужчина, похожий на Эрика/девушка, похожая на Кристину
Основа: ПО-2004
Жанр: Детектив, мелодрама, триллер.
Размер: Миди, наверное.
Статус: Не закончен.
Саммари: Тяжелые будни модельного бизнеса.
Дисклеймер: Персонажи фильма принадлежат Уэбберу и Шумахеру. А эти все мои, вот.
Примечание: Фик написан для КПП-2011 на Нашем Призрачном Форуме по заданию DarkGirl: «что-нибудь, затягивающее так же, как ИР или просто с пэйрингом Э/К, или перевод))».
Еще одно примечание: Во-первых *рыдание*, я не умею писать мини. Совсем. Поэтому миди. Во-вторых, текст идет довольно туго, хотя я прекрасно знаю, о чем писать. Так что это – долгострой, да.)) Ну, может, потом пойдет побыстрее. В третьих, если вы захотите обвинить автора в том, что это нифига не фик, а полуоридж, если вовсе не просто оридж, то будете правы. Ну, такой вот я забавный зверек. И, в-четвертых, в модельном бизнесе я разбираюсь примерно так же, как в оперном искусстве. То есть никак. Поэтому описания оного бизнеса буду давать довольно схематично и условно. Однако лелею надежду, что читатели в модельном бизнесе разбираются не лучше меня.))
Короче, велкам!
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
Саундтрек:
Текст
Кати сидела в гримерной перед зеркалом, задумчиво водя по носу кисточкой для пудры.
- Тини, поедешь в клуб? – В дверь просунулась белокурая голова Мишель.
- Нет, Миш, я сразу домой.
Подруга оценила ее вид – растянутый свитер и мешковатые джинсы – и скорчила рожицу.
- Как знаешь. Я пошла.
Кати отстраненно кивнула. Хотя Мишель и была ее единственной подругой в этом огромном городе, ее тяги к судорожному веселью Кати не разделяла. Да и после тяжелого дня хотелось только одного: приехать в родную квартирку в предместье, принять душ, упасть на диван, включить фоном телевизор и выключить мозг сроком до завтрашнего утра. Девушка кивнула собственным мыслям. В конце концов, она не была такой тусовщицей, как Мишель: ту мать чуть ли не с пеленок таскала по всевозможным рекламным и модельным агентствам и конкурсам красоты. Ничего удивительного, что Мишель, «Белокурый ангел», как с поразительной оригинальностью назвали ее в одном из журналов, в свои неполные девятнадцать плотно сидела на кокаине.
Сама Кати считала такой способ бегства от реальности глупым, дорогим и бессмысленным. Все равно каждый раз возвращаешься, да еще и чувствуешь себя паршиво. Девушка вздохнула и вскрыла пачку сигарет – вторую за сегодня.
- Ты много куришь, - раздался тихий механический голос.
- Я знаю, мэтр, - она улыбнулась и чиркнула зажигалкой.
Дом моды «Благетт» был известен не только тем, что диктовал планете свои условия в стиле одежды и жизни, но и тем, что его глава и ведущий вдохновитель Ролан Благетт заслужил славу самого эксцентричного модельера в мире. Дело в том, что его никто не видел. Он не давал интервью, не выходил на подиум, чтобы поразить публику вычурным костюмом, не был замечен ни в одном скандале с участием женщин – да и мужчин, признаться, тоже. Никто не знал, кто он, откуда и как выглядит. Он не почтил своим присутствием даже церемонию открытия своего детища, случившуюся почти двадцать лет назад. Кати точно знала дату сего знаменательного события, потому что по странному совпадению, именно в этот день она отмечала ежегодно свое рождение. Поэтому вот уже три года официальное мероприятие в Доме плавно перетекало в тоскливое надиралово в одиночестве на собственной кухне.
Возвращаясь к месье Благетту. Невзирая на все права и свободы и отдельно плюя на право на неприкосновенность частной жизни, загадочный модельер все здание своего дома нашпиговал видеокамерами, микрофонами и динамиками – и таким образом руководил делом. Поговаривали, что всякими шпионскими штучками утыканы даже туалеты. А еще поговаривали, что здание строилось по специальному проекту, а потому в нем куча потайных ходов и комнат. Но насильно месье Благетт никого не заставлял: каждый, кому предлагали контракт – от модели с мировым именем до охранника на парковке и штата уборщиц – должен был подписать письменное согласие на вмешательство в свою частную жизнь. Тех, кто отказывался, никто не удерживал. Однако никто не отказывался.
С каждым новым работником месье Благетт беседовал лично, в своем кабинете. На самом деле, кабинет был пуст, и когда из невидимых колонок раздавался жуткий – бесполый и бестелесный – голос, многим становилось не по себе. А Кати тогда хихикнула: уж очень ситуация напомнила ей визит к Волшебнику Страны Оз.
- Вам смешно, мадемуазель… Дюморье? – вопросил голос.
- Ага, - ответила Кати и снова хихикнула. – Только лучше зовите меня Тини Брук. Это псевдоним такой.
- О, значит, вам больше к лицу будет «мисс».
Они протрепались почти полчаса, пока Кати не опомнилась и не поспешила распрощаться. Она опрометью выскочила из кабинета, немало удивив юриста компании и своего агента счастливой улыбкой. С тех пор так и повелось: месье Благетт заговаривал с ней, когда рядом не было посторонних. Особенно же часто они беседовали по вечерам, в тот краткий период, когда все расходились по домам, а охрана еще не начинала обход. И за три года Кати так привыкла к его незримому присутствию, что начинала скучать, когда тот долго не появлялся, и научилась улавливать теплоту в его механическом голосе.
Иногда она думала, что является единственным человеком на планете, который знает, каков из себя настоящий Ролан Благетт.
- Ты устала, - печально констатировал голос.
- Да. День сегодня был сумасшедший.
- Тогда поезжай домой, не задерживайся тут.
- А как же вы… мэтр? – Кати виновато улыбнулась.
- Ну, один-то день я как-нибудь проживу без наших посиделок, - она услышала в интонациях голоса легкую усмешку.
Девушка подумала немного.
- Ладно. Тогда я пойду. Спокойной ночи, мэтр.
- Спокойной ночи.
И вновь от прорывающейся сквозь отвратительный электронный голос ласковой мягкости по коже пробежала стайка мурашек. Иногда Кати недоумевала: неужели этого никто, кроме нее не слышит? Видимо нет.
Подхватившись с вращающегося стула и уцепив по дороге сумку, очки и куртку, девушка выскочила из гримерной. Пять минут блужданий в полумраке по извилистым коридорам – и она уже открывала дверцу своего «Рено».
- Добрый вечер, Франс, - Кати высунула руку из окошка и помахала охраннику.
В ответ тот слегка приподнял фуражку.
Ночной город совсем не такой, как днем. Он черный и желтый, как знак радиационной опасности. Он пахнет сыростью, скоростью и одиночеством. И по нему мчался «Рено» веселого бирюзового цвета, увозя свою хозяйку в пригород.
Кати щелчком выбила из пачки новую сигарету. Если бы ее спросили, на кой черт она столько курит, девушка ответила бы, не задумываясь. Потому что ненавидит свою работу. Потому что модельный бизнес, насквозь лживый и приторный - каторжный труд и глянцевое восхищение – убивает ее. Она потому и не жила в самом Париже: там ее могли узнать. И без того Кати вот уже три года совершенствовала искусство мимикрии, чтобы никто не сумел узнать ее на улице. Очки вместо линз, конский хвост вместо роскошных локонов и мешковатая одежда вместо платьев со стразами превращали ее из довольно популярной модели, из восходящей звезды, в студентку Сорбонны, приехавшую из провинции. Что, впрочем, было не так уж далеко от истины.
Машина резво катила по дороге, Кати плавно поворачивала руль и раздумывала о событиях сегодняшнего дня.
Она не соврала месье Благетту, когда сказала, что день был сумасшедший. С самого утра, как только она переступила порог Дома Моды, суетный день подхватил ее и на всех парах поволок вперед. В течение нескольких часов она вместе с другими девушками перемерила кучу моделей и явно лишилась половины волос, пока визажисты под руководством мадам Жевер подбирали образы для готовящегося показа новой коллекции Весна-Лето. В конце концов, измученная мадам Жевер попросту сходила в кабинет мэтра - и вышла оттуда спустя пятнадцать минут с озадаченным выражением лица и списком девушек и моделей, которые они должны показать. Надо сказать, что мадам Жевер была единственным человеком, кроме самого месье Благетта, кто работал в компании с момента ее основания. Мишель рассказывала Кати, что когда-то ее мать сама была то ли моделью, то ли актрисой, но ныне она занималась постановкой показов: подбирала музыку, свет, очередность выхода, макияж для девушек… Да, месье Благетт был весьма эксцентричным человеком – он только рисовал эскизы и проверял готовые модели на соответствие своим задумкам. Все остальное лежало на плечах мадам Жевер. Среди новичков даже курсировали слухи, что никакого Ролана Благетта на самом деле не существует: его выдумала Анаис Жевер, чтобы привлекать к Дому повышенное внимание прессы.
После советов Благетта все разрешилось довольно скоро, так что уже через час девушки были готовы, и репетиция началась. Как это происходило в последние несколько лет, наиболее шикарные вещи демонстрировала Карен Селар, и она же закрывала показ. Она была звездой мировой величины, ее лицо смотрело с половины обложек глянцевых журналов, и многие ходили специально «на нее». Уверенно вышагивая по подиуму на умопомрачительных каблуках, Карен не забывала об образе и профессиональной стрельбе глазами. Репетиция подходила к концу, поэтому многие девушки были заняты переодеванием, лишь некоторые следили за ее проходом. И конечно, среди них был бессменный стилист мадемуазель Селар, господин Паскуаре, полноватый шумный мужчина, нарочито выставляющий напоказ свою нетрадиционную ориентацию и обожающий строить из себя нервного и взбалмошного «художника» и обильно пересыпать речь итальянскими словечками, как бы намекая, что в его роду были страстные жители Апеннинского полуострова. В действительности же под этой личиной прятался человек жесткий и решительный – другой бы просто не выдержал столько лет рядом с Карен, о закидонах которой в мире моды буквально ходили легенды.
- Что вы меня облапили, шалавы?! – шипел он на полуодетых девушек, - вам до моей звезды все равно далеко. Если думаете, что глядя на нее, сами станете звездами, то лучше бы вам пойти и устроиться секретаршами.
- Опять Анатоль разбушевался? – деловито поинтересовалась Мишель, подойдя к Кати. Под носом у нее белела полоска.
- Не может не поддержать репутацию, - хмыкнула Кати. – Ну их… Миш, сотри ту дрянь, что у тебя над губой, и пошли переодеваться.
Мишель судорожно завозила ладонью по лицу. Ее мать могла заметить, что одна из ее девушек поправилась на сто грамм, но по-прежнему пребывала в блаженном неведении о пагубной привычке своей дочурки. Иначе бы просто ее убила.
- Погоди ты. Я хочу посмотреть на «звезду». – Мишель надулась и сделала страшные глаза.
- Да на что там смотреть?
- Ну, я до сих пор лелею надежду, что однажды наша супер-пупер-кобыла сверзится со своих копыт и переломает ноги.
- Блажен кто верует, - Кати хихикнула.
В эту секунду раздался страшный скрежет, резко погас свет, а затем что-то грохнуло.
- Спокойно! – перекрыл дружный девичий визг невозмутимый голос мадам Жевер. - Стойте где стоите, я пойду разберусь с электриком.
- Нет нужды, - пророкотал механический голос. – Включаю аварийное освещение.
Зажегся тусклый свет, все принялись оглядываться. Вдруг недоуменную тишину прорезал пронзительный вопль Паскуаре:
- Звезда моя!!! Боже мой, что случилось?
Карен Селар лежала ничком на подиуме, а прямо перед ней валялись обломки того, что Кати опознала про себя, как один из висевших под потолком прожекторов. Паскуаре с невиданной для его комплекции скоростью пронесся по помосту и упал на колени возле женщины.
- Карен, Карен, care mio, с тобой все в порядке?
- В порядке?! – Карен мигом восстала из обморока. – Как я могу быть в порядке, когда на меня чуть не рухнула эта херня? Сигарету мне, быстро! И стакан виски!
- Дорогая, от спиртного и табака у тебя испортится цвет лица, - затараторил Анатоль.
- Иди ты в жопу! Если бы эта штука попала мне в голову, у меня бы вообще лица не осталось! Так что я хочу выпить и свалить отсюда нафиг. Все, нарепетировалась!
Появление флегматичного электрика вызвало в угомонившейся было Карен новый шквал эмоций.
- Это ты, все ты, урод гребаный! - визжала она так, что закладывало уши. – Ты меня чуть не убил! Какого черта, Жевер?! Я наивно полагала, что уж в этом-то Доме работают исключительно профессионалы!
- Мы подадим в суд! – добавил Анатоль откуда-то из подмышки своей звезды.
- Я во всем разберусь, - хладнокровно отозвалась мадам. – Бертран, что у вас там?
Электрик, который, не обращая ни малейшего внимания на поднявшуюся при его появлении бурю, в обнимку со стремянкой неспешно забрался на подиум, залез на нее и теперь спокойно ковырялся в перегоревших прожекторах, пуская по залу хаотично мечущийся луч своего налобного фонарика. Наконец он соскочил с лестницы и подошел к мадам Жевер, озадаченно почесывая в затылке.
- Тут такое дело… - неуклюже начал он, - короче, прожектор не сам упал. Его подпилили – на креплении остались следы. И какой-то дрянью пахнет, помимо перегоревшей проводки. Я так думаю, полицию надо звать.
Полицейские добросовестно отработали свой хлеб, обнеся «место происшествия» желтой ленточкой и опросив всех имеющихся свидетелей. Когда подошла ее очередь, Кати честно ответила, что понятия не имеет о том, почему упал прожектор, а у мадемуазель Селар такой характер, что найдется немало желающих ее проучить. На прощание юный и неловкий сержант попытался стрельнуть у Кати телефон, но, получив отказ, мигом посерьезнел и пообещал, что завтра явится детектив и «устроит вам, вертихвосткам». Кати только плечами пожала: ее вся эта катавасия мало касалась.
Задумавшись, Кати не заметила, как вырулила на знакомую улочку. Припарковавшись у своего дома, она заметила на крыльце своего соседа, месье Фиделло, которого, впрочем, она давно уже звала запросто…
- Эмери, добрый вечер!
Тот приветственно помахал сигаретой.
- Что-то ты припозднилась.
- Работа… - неопределенно повела рукой Кати, поднимаясь по лестнице. – Ну, что, сегодня как обычно?
- Конечно. Четвертьфинал, начало через полчаса. Пиво в холодильнике, чипсы в буфете, пульт подпрыгивает от нетерпения вместо меня. – И Эмери шутливо постучал тростью по перилам.
- Тогда подожди, я мигом. Только душ приму и переоденусь.
Мужчина понимающе усмехнулся и, тяжело припадая на правую ногу, подошел к двери, придержал ее перед Кати и вошел следом. Девушка взлетела на второй этаж, а ее сосед похромал по холлу в сторону своей квартиры.
Впервые она увидела Эмери в тот день, когда он поселился в пустовавшей квартире на первом этаже, прямо под ней. Она услышала с улицы крики и отборную брань, а высунувшись в окошко, обнаружила, что источником шума являются трое мужчин: один высокий, с тростью, и двое поменьше, в одинаковых синих комбинезонах фирмы, занимающейся грузоперевозками. Вокруг троицы в живописном беспорядке возвышались коробки и коробочки, и даже затесался небольшой диванчик. Кати сразу догадалась, что это новый жилец: вот уже две недели в квартиру внизу привозили мебель и вещи, и то и дело раздавался стук молотка или жужжание дрели. А это, видимо, были остатки его пожиток. Перебранка с грузчиками закончилась тем, что один из них – тот, что постройнее, - сделал рукой непристойный жест и пошел к фургону, утянув за собой напарника. Кати с интересом наблюдала за разыгравшейся сценкой, гадая, как же будет выкручиваться ее будущий сосед. Мужчина же, погрозив вслед отъехавшему автомобилю своей тростью, потоптался немного среди коробок, затем поднял одну из них и с трудом потащил в сторону лестницы. Движения его были ломаными и неуклюжими, точно кто-то невидимый опутал его тело железными цепями. Кати следила за его действиями с все возрастающей тревогой. Когда же он, добравшись до лестницы, буквально упал на ступеньку, вытянув правую ногу и откинув голову назад, девушка не выдержала. Заглянув по дороге в холодильник и взяв оттуда пару банок колы, она выскочила из квартиры.
Выйдя на крыльцо, Кати обнаружила, что мужчина сидит в той же позе, только снял бейсболку и теперь обмахивался ею. Тогда же ей открылось то, что она не заметила из окна, да к тому же прежде скрытое кепкой: вся правая половина лица незнакомца была страшно изуродована. Ожог или что-то в этом роде. Он неожиданности Кати замерла на мгновение, уставившись на это лицо. Мужчина будто почувствовал на себе ее пристальный взгляд и обернулся. Кати стушевалась и опустила глаза, только сейчас заметив, что судорожно сжимает в руках банки с газировкой. Это помогло ей обрести шаткое равновесие. Собравшись с духом, она подняла глаза, одновременно цепляя на лицо свою самую ослепительную улыбку и протягивая мужчине одну из банок.
- Добрый день, месье. Должно быть, вы - мой новый сосед? Не хотите освежиться? – говоря все это, девушка изо всех сил старалась не пялиться на ожог и не нашла ничего лучше, чем посмотреть мужчине прямо в глаза.
Они оказались красивыми. Особенно это было заметно по контрасту с покореженным веком правой половины лица. Ласковые и немного печальные, они в свою очередь разглядывали ее с дружелюбной благожелательностью. Кати внезапно подумала, что хотела бы нарисовать их… Видимо, почувствовав, что пауза слишком уж затянулась, незнакомец принял предложенную воду и кивнул.
- Да, должно быть, я ваш новый сосед. Эмери Фиделло мое имя, но вы можете звать меня просто…
- Ваше величество, - ляпнула Кати и тут же осеклась. Сколько раз она корила себя за несдержанность! Даже мама вечно ругалась, мол, у тебя что на уме, то и на языке.
Но мужчина… Эмери не обиделся, а наоборот, весьма заразительно расхохотался.
- Ну, можно обойтись и без таких церемоний.
И выжидательно уставился на нее. Сидеть вполоборота ему, по-видимому, было неудобно, так как он скривился и поежился. Кати спохватилась и сбежала по лестнице, оказавшись прямо перед ним.
- А я Кати…
- Просто Кати? – уточнил сосед.
- Да нет, я вообще-то довольно сложная, - Кати лукаво улыбнулась.
Эмери улыбнулся в ответ. А Кати решила, что не так уж тяжело, оказывается, пропускать мимо глаз его ожоги.
Потом она расспросила его, почему вещи валяются на улице, и Эмери объяснил, что грузчики отказались втаскивать коробки в дом, уповая на то, что это не было оговорено в смете, и явно рассчитывая на дополнительный барыш. Но заломили уж слишком космическую цену.
- И вот я сижу тут, пью колу и жду, когда же мои шмотки наконец обретут руки-ноги и весело поползут в сторону квартиры.
- Долго ждать придется, - с серьезной миной заметила Кати.
- А я не тороплюсь. Особенно если приходится коротать время с такой очаровательной барышней.
- Давайте, я помогу!
Мужчина потер подбородок.
- Вообще-то просить помощи у женщины в деле переноски тяжестей… как-то недостойно. Но поскольку конечности у моих коробок так и не выросли, я согласен. Только… - и он предупреждающе поднял палец, - в таком случае позвольте мне угостить вас обедом. Надеюсь, вы не на диете?
- Нет, - Кати замотала головой. Это было правдой – она могла в одиночку умять большую пиццу и не поправиться ни на грамм. Все дело в обмене веществ, как с завистью утверждала Мишель, питавшаяся чуть ли не одним шпинатом.
С трудом приноровившись к рваной походке соседа, Кати помогла ему втащить в квартиру все коробки.
- Дело за малым, - с фальшивым воодушевлением заметила девушка и выразительно посмотрела на диванчик.
- Да, его я оставил на сладкое, - хмыкнул Эмери, прихрамывая, обошел диван и зачем-то попинал его бок. – Попробуем?
И они попробовали. Один раз едва не придавив Кати, два раза упустив диван со ступенек и с третьей попытки попав им в дверной проем, они дотолкали окаянный агрегат до гостиной и упали на него совершенно обессиленными.
- Может, еще по баночке? – вяло спросила девушка, дуя в оттопыренный ворот футболки.
- Не отказался бы. – Эмери крутил бейсболку на манер вентилятора. Впрочем, успех этих действий был минимален.
- Тогда я сползаю наверх.
Когда Кати вернулась, Эмери уже возился на кухне, громыхая кастрюлями и передвигаясь с удивительной для хромого человека грацией.
- У вас есть продукты? – удивилась девушка. – Откуда?
Эмери кивнул на холодильник.
- Вы не поверите, чего в этом мире можно добиться за деньги. Я решил, что после переезда сил и времени на походы по магазинам у меня не останется, вот и заказал все на дом заранее. А работяги, устанавливавшие кухню, согласились более-менее раскидать продукты: что необходимо – в холодильник, остальное по шкафам. Конечно, потом я все переставлю, но пока… будете рагу?
- С удовольствием. И могу порезать салат… если хотите. – Дома Кати часто помогала матери, но с тех пор как приехала в Париж, питалась в основном в кафе и ресторанах, изредка ужиная полуфабрикатами или заказывая что-нибудь на дом – готовить нечто серьезное было попросту некогда.
Эмери смутился.
- Вообще-то про салат я не подумал.
- Тогда я подумаю, ладно?
Так они и подружились. И за прошедшие два с половиной года Кати ни разу не пожалела, что захотела помочь незнакомому человеку.
Невзирая на увечье, Эмери оказался легким и веселым человеком. Первоначально он старался не поворачиваться к девушке изуродованной стороной, да и сама она нередко запиналась или забывала мысль, которую хотела сказать, когда ей на глаза попадались его шрамы и ожоги. А потом все прошло как-то само собой. Теперь они довольно часто заходили другу к другу и делились новостями, и проводили вечера за совместным просмотром телевизора, делая в этом взаимные уступки: Эмери смотрел вместе с ней мелодрамы, ромкомы и прочее «немужское» кино, а Кати соглашалась поскучать на каком-нибудь зубодробительном артхаусе или поболеть за любимую футбольную команду соседа (тот оказался довольно умеренным фанатом). Это не означало, что фильмов, которые с удовольствием могли смотреть оба, вовсе не существовало, нет. Но желание пойти навстречу другому запоминается больше. Хотя нельзя не признать, что за время, проведенное вместе, Кати поневоле тоже увлеклась футболом. Чуть-чуть. И не весь артхаус оказался таким ужасным, как думалось поначалу. И особенно замечательно они проводили время, когда Эмери начинал язвительно комментировать какое-нибудь кино, потом втягивалась Кати, и даже самый грустный фильм превращался в разухабистую комедию.
Кати влетела в свою квартиру, швырнула ключи и сумку на тумбочку в прихожей и, на ходу скидывая одежду, понеслась в ванную. Нужно было успеть принять душ, высушить волосы, переодеться и проверить почту. А потом уже можно будет пойти к Эмери, расслабиться и ни о чем не думать.
Выйдя из ванной в облаке ароматного пара и докручивая на голове тюрбан из полотенца, девушка заколебалась: успеет ли она к началу матча, если все-таки полезет в почту? Потом махнула рукой и решила, что без исполнения гимна она как-нибудь проживет. В спальне она включила ноут и полезла в шкаф за одеждой. Выбрав простой спортивный костюм и футболку, она оценивающе погляделась в зеркало. Оно отражало худенькую девушку с длинными, слегка вьющимися темными волосами и большими карими глазами. И довольно симпатичную, решила про себя Кати, оставшись довольна увиденным. Но главное – девушка в зеркале была мало похожа на броскую невинно-порочную модель Тини Брук. Это была еще одна особенность их с Эмери дружбы. Он не знал, кем работает она, а она не задавала вопросов, чем зарабатывает на хлеб он. И это было неплохо.
Пока Кати приводила себя в порядок, ноут загрузился и теперь светил экраном с кровати. Кати принялась быстро перебирать письма, но не увидела ничего стоящего. По потолку требовательно постучали.
- Уже иду! – крикнула она и переключила внимание на аську. Сообщений там было мало, но девушку интересовало только одно. Интересно, ответил ли ее таинственный собеседник?
«Слишком много вопросов, - гласило сообщение. – Но на один я все же отвечу. Нет, ты меня не знаешь».
Кати фыркнула и критически посмотрела на ник над сообщением.
Ghost_(on/)of[f]_Angel
Три года назад, начав жизнь заново, Кати не придумала ничего лучше, чем оборвать все прежние связи и знакомства. Тогда это казалось ей правильным, тогда ей было стыдно за то, чем она будет заниматься. Теперь она знала, что ошибалась.
Только теперь, но поезд ушел, и можно сколько угодно заходить на форумы по искусству, выискивая знакомые имена и ники – даже если найдешь искомое, то что? Что ты сделаешь? Скажешь: я была не права, можно мне снова с тобой дружить? Наверное, так бы и правильно, но в жизни слишком редко случаются правильные вещи.
Тогда Кати пошла от обратного. После нескольких месяцев блужданий она нашла форум, где не оказалось ни одного хоть сколько-нибудь знакомого ника. Зарегистрировавшись под именем Тини Брук, Кати ничуть не рисковала – вряд ли кто-то мог решить, что «восходящая звезда модельного бизнеса» действительно что-то забыла на форуме, посвященном современной живописи. Даже появление друзей из той, потерянной жизни не раскрыло бы ее. Кати постаралась, чтобы никто не узнал, куда она пропала.
И вот, как гром среди ясного неба, объявляется этот странный субъект с дурацким, идиотским, пафосным ником, который так много знает о ней, который делает намеки, понятные лишь ей. И ему, видимо. Черт! Они довольно быстро переместились в аську, где Кати смогла задать ему вопросы прямо и по существу, не заморачиваясь с конспирацией и анонимностью, но и тут…
Девушка со вздохом захлопнула ноут, решив, что на сегодня уже достаточно впечатлений и можно просто посидеть с Эмери, посмотреть футбол и выпить пару бутылок пива. Скинув с плеч на взбуробленную кровать влажное полосатое полотенце, она на прощание показала язык своему отражению в зеркале и выскочила из квартиры.
У Эмери, как обычно, было не заперто. Он ждал ее. Кати вошла в полутемную прихожую, щелкнула замком и уверенно направилась в гостиную, где на приснопамятном диванчике развалился ее друг. Все было готов к просмотру: на столике – креветки, упаковка пива и чипсы в ассортименте, на изголовье дивана – бело-голубой шарф и два бумажных флажка с символикой «Осера».
- Это на случай победы, - прокомментировал Эмери в ответ на вопросительно поднятую бровь. – Садись, вот-вот начнется первый тайм.
Кати послушно плюхнулась на потертую ткань сидения и расслабленно привалилась на плечо соседа.
По утрам Париж ничем не отличается от любого другого города Земли: те же пробки, те же полуграмотные таксисты-арабы… или индусы… а, какая разница! Да, так вот – можно восхищаться Парижем издалека, можно симпатизировать ему изнутри, но это не отменит того, что несколько часов вашей уникальной и неповторимой жизни будут потрачены впустую на дерганое продвижение вперед – по метру в минуту – и созерцание не самых подходящих для запечатления на открытке «На добрую память о городе влюбленных» видов обочины и серого от пыли газона.
И точно так же, как и в любое другое буднее утро Крис ползла в пробке – вместе с еще добрым миллионом соотечественников, спешащих в Париж на работу. Каждое утро она просыпалась с надеждой, что сегодня дорога будет свободна, но как бы рано она ни вставала, все оказывалось забито автомобилями – перед мостом-то уж точно. Иногда Кати казалось, что все эти автомобили как нарочно подгадывают, когда она выйдет из дома, и дружно высыпают, заполонив и проспект, и улицу Ба, и любые объездные пути.
- Твою мать! Надо было ехать на метро! – уныло материлась девушка, от нечего делать пялясь на ярко-красный багажник плетущегося впереди «ситроена» и тыкая пальцем в настройки магнитолы, пытаясь поймать сбившееся радио.
- …И снова с вами радио «Скайрок», впереди вас ждет сообщение о пробках на улицах города и прогноз погоды… - с энтузиазмом вещал диджей.
Кати поморщилась. После моста стало получше, но не намного. В этот момент она заметила, что «ситроен» выруливает куда-то вправо, глянула в сторону и увидела просвет. Победно фыркнув, Кати повернула за «ситроеном» и вывалилась из сплошного потока в узкую улочку. Здесь было свободно. «Эскам» петлял в череде переулков, а Кати молила всех богов, чтобы не упереться в очередную пробку. Хитрым образом выскочив на улицу Альзас, она вздохнула свободнее – впереди оставалась «цепочка бульваров», как она ее называла, а там уже и работа.
Откуда-то из подворотни вылетело раздолбанное в хлам такси, подрезало ее и ушло далеко вперед. Кати, погруженная в свои мысли, даже не сразу поняла, что случилось: тело на автомате приняло решение, выкручивая руль и уходя от столкновения… Впереди внезапно оказалась тележка с овощами
Легкий удар. Свист воздуха.
Девушка открыла зажмуренные глаза, уперлась взглядом в белую массу и поняла, что сработала чуткая подушка безопасности.
- Твою мать! – подвела Кати окончательный итог и вылезла наружу, на ходу прикуривая очередную сигарету.
Тележка с овощами была предсказуемо опрокинута; возле нее суетился старый худой араб, невразумительно причитая на своем тягучем языке. Увидев девушку, он запричитал громче, путая французские и арабские слова; его крупные руки, похожие на коричневые волосатые лопаты, беспрерывно двигались, мельтешили в воздухе, мешая сосредоточиться. Кати мельком окинула взглядом тележку, которая немного погнулась – но больше от удара о землю – и лишилась одного колеса, присела и принялась оценивать повреждения своей машины.
Из повреждений были только две длинные царапины и трещина на бампере. Не смертельно. Кати брезгливо отряхнула руки. Мятную зелень капота усеивали яркие пятна помидоров, баклажан, тыквы и перца; овощной сок тонкими струйками стекал по решетке радиатора, скапливаясь на асфальте небольшими лужицами. Кроме того в воздухе висела темная пыль и нестерпимо пахло куркумой – видимо, араб торговал еще и специями. Девушка вздохнула, подумав, что это все надо отмыть, иначе сок застынет, забродит и будет вонять, как помойка, и в этот момент араб позади нее заголосил как-то особенно горестно. Кати вспомнила про него – и полезла за кошельком.
- Вот, возьмите, это за причиненные неудобства, - пояснила она, протягивая старику двести евро – все, что было в кошельке.
Араб от денег не отказался, залопотал что-то благодарное и мигом забыл про свой товар. Кати развернулась было, чтобы залезть в багажник и пошарить там на предмет тряпок, как араб внезапно звонко и оглушительно свистнул – и перед ним выстроилась ватага смуглых, как головешки, детишек. Очевидно, он дал им какие-то указания, потому что они мигом разбежались, но быстро вернулись с ведрами и тряпками и принялись надраивать «эскам». Кати, приподняв бровь, озадаченно поглядела на них, на старика, потом махнула рукой, села на тротуар и прикурила сигарету от предыдущей.
- Вот же мать твою, - удивленно-добродушно выдохнула она и позвонила Мишель – предупредить, что задерживается, одновременно раздумывая, где тут поблизости можно найти банкомат. Она не любила оставаться совсем без наличных денег.
А потом был совершенно растрепанный и несобранный день, потому что мадемуазель Селар после вчерашнего происшествия изволила свалиться с мигренью, о чем ее агент потрудилась сообщить только после полудня, а до этого все ждали ее, поскольку опоздание звезды на два-три часа и опозданием-то не считалось, и на фоне этого скромное опоздание Кати прошло незамеченным. И когда все выяснилось, и мадам Жевер объявила начало репетиции, все девушки были уже измучены ожиданием и ходили из рук вон плохо, а мадам называла их ходячими вешалками, жирными коровами и снулыми рыбами, и…
А потом Кати позвонили из полиции и попросили заехать для дачи показаний по делу о попытке предумышленного убийства. Девушка с радостью воспользовалась этой возможностью и сбежала под завистливыми взглядами остальных.
Полицейский участок был до краев заполнен суетой. Кати никогда не видела, как выглядит муравейник изнутри, но больше всего это напоминало именно муравейник. Многочисленные полицейские, люди в штатском, похожие на детективов (судя по тому, с какой бесцеремонностью они вламывались в кабинеты), какие-то подозрительные личности, отирающиеся по углам, задержанные проститутки, воры и наркоманы, заплаканные домохозяйки, описывающие пропавшие из дома драгоценности… Все это бурлило, двигалось, шептало, бормотало и кричало на нескольких языках. И над всем этим гвалтом разносилось неумолчное хлопанье дверей, которые, похоже, никогда не закрывались более чем на десять секунд.
- Добрый день, - Кати подошла к стойке дежурного, - меня вызвали для дачи показаний. Детектив Шелт, кабинет номер двенадцать, - прочла она по бумажке.
- Второй этаж, направо, третья дверь слева, - не поднимая головы, буркнул дежурный.
Кати подождала немного, полагая, что полицейский будет спрашивать ее имя и вообще хоть как-то регистрировать, не дождалась и пошла к лестнице. Второй этаж был обшит ободранными пластиковыми панелями «под дерево», что вкупе с мигающей под потолком лампой придавало ему крайне убогий вид, а решетки на окнах и вовсе наводили на мысли о какой-нибудь компьютерной игре, где в подобных зданиях водятся монстры, зомби, привидения и сумасшедшие врачи-убийцы. За нужной дверью кто-то весьма эмоционально – на повышенных тонах – общался по телефону, и на матовом стекле двери хаотично метались тени. Кати постучала.
- Входите!
Кабинет был маленьким и до отказа забитым мебелью. Больше всего места занимали картотечные шкафы; между ними едва умещались видавший виды стол, заваленный бумагами, обшарпанное кресло и владелец кабинета. Невысокий белый мужчина лет пятидесяти с черными с проседью волосами, завивающимися мелкими колечками, слегка помятым глуповатым лицом и цепкими прищуренными глазами, пронизывающими Кати, подобно двум буравчикам. Детектив Шелт.
- Здравствуйте, - смущенно начала девушка. – Я…
- Вы по делу «Благетт»? – перебил ее Шелт.
- Да. Кати Дюморье, - на всякий случай представилась она.
- Хорошо. Просто отлично.
Детектив буквально нырнул в свои бумаги и принялся аккуратно составлять стопки на пол. За ними обнаружились монитор и клавиатура. Детектив еще повозился – и наконец снова перевел взгляд на Кати.
- Не люблю эти новомодные штучки, знаете ли. Раньше обходились бумагой и ручкой – и проблем было меньше. По крайней мере, никто не слышал о сбое в базе данных, а секретная информация не всплывала на хакерских сайтах.
Кати хотела было ответить, что тем, кому это действительно надо, все равно, что красть – бумажную папку из архива или файл из базы данных, но сдержалась. Какое ей дело, в конце концов, до чужих убеждений?
- Значит, мадемуазель Дюморье, вчера вы были на репетиции показа? – без предисловий спросил Шелт.
- Да.
- И в котором часу произошел инцидент?
Кати пожала плечами.
- Понятия не имею. Думаю, где-то около семи-восьми вечера. Я уже закончила свою часть и смотрела, как ходит Селар.
- Как вы думаете, кто-то из манекенщиц мог это сделать? Кто-то из них желал ей зла?
- Да ее никто особо не любит. У нее… сложный характер, - запнувшись, пояснила Кати и покраснела. – Но так, чтобы попытаться убить…
- А с чего вы взяли, что это было убийство? – детектив подался вперед.
- Во-первых, так мне сказали по телефону, когда вызвали сюда…
Девушка с трудом удержалась от улыбки, увидев, как на лицо Шелта медленно наплывает разочарование, а затрепетавшие в предвкушении крылья носа уныло обвисают, подобно брылям какого-нибудь бассета.
- А во-вторых? – с надеждой поинтересовался он.
- Во-вторых, я слышала разговоры электриков и полицейских, что кто-то нарочно скинул эту штуку. Я ее видела – если бы она упала Селар на голову, та бы шишкой не отделалась. На подиуме доски треснули, а они выдерживают вес целого табуна манекенщиц…
- Во главе с модельером.
- Н-нет, месье Благетт никогда не выходит на показы. Да вообще никогда не выходит.
- Не чтит традиции, значит… - Детектив удовлетворенно откинулся в кресле. – А что вы можете о нем сказать?
Мысли Кати хаотично заметались. Ее общение с Роланом Благеттом было тайной. Нет, он не просил ее об этом, не требовал страшных клятв, просто как-то само собой подразумевалось, что это – только их секрет. Нужно было сказать что-нибудь неопределенное и постараться не выдать себя лишней информацией.
- Ну… он мой работодатель, он автор всех эскизов. А еще он очень быстро справляется с разными ситуациями. – Шелт вопросительно посмотрел на нее. – Я имею в виду, что он быстро все исправляет. Когда вчера погас свет и упал этот… прожектор, он почти сразу включил аварийное освещение и вызвал штатного электрика.
Шелт покивал.
- Понятно. И вы не заметили ничего необычного?
Тут Кати подумала, что ужасно хочет курить и потянулась за сигаретами. Шелт жестом остановил ее:
- В моем кабинете не курят.
Девушка показала глазами на стоявшую на столе пепельницу с лежащей в ней толстой сигарой и выразительно подняла бровь.
- Я бросил курить два года назад, а это – нечто вроде терапии. Я ее не раскуриваю.
Кати вздохнула.
- Нет, ничего необычного я не заметила. Все шло как обычно.
Детектив закончил щелкать по клавиатуре, встал и отошел к окну, повернувшись к ней спиной. Это было не слишком вежливо, но где вы видели слишком вежливых полицейских?
- Последний вопрос, мадемуазель Дюморье, - сказал Шелт, не оборачиваясь. – Когда у вас показ?
Вопрос показался странным: эту информацию легко было узнать на их сайте, из рекламных плакатов, да у мадам Жевер спросить, на худой конец. Тем не менее, Кати ответила:
- Через две недели.
- А следующий?
- В декабре или январе – точно еще не решено.
- Что ж, мне все ясно, мадемуазель. Можете идти. Если у меня появятся вопросы, я с вами свяжусь. И если заметите что-нибудь странное, позвоните мне. Визитка перед вами на столе.
- Мне нужно что-нибудь подписать? – на всякий случай уточнила Кати.
- Нет-нет, вы свободны.
Шелт продолжал стоять лицом к окну. Кати подумала, что допрос был очень странным и совсем не похожим на то, что она видела в кино. С этими мыслями она цапнула визитку и выскользнула за дверь.
Следующая неделя прошла мирно, без происшествий. Из полиции Кати больше никто не беспокоил, и все покатилось своим чередом. Самым значимым событием оказался звонок от Рика – они не виделись бог знает сколько времени, и она, пожалуй, была даже рада услышать его голос. Потому и согласилась на встречу.
Рик появился в жизни Кати давно, еще на заре ее карьеры. Нельзя сказать, что с тех пор оная карьера значительно продвинулась к зениту, но тогда Кати была совсем дурочкой. Рик научил ее давать сдачи, никому не доверять и уверенно плавать в мутном море шоу-бизнеса. То есть всему, что знал сам. Рик был родом из Америки, из хорошей семьи: отец – дипломат, мать – директор благотворительного фонда (и вроде бы имела отношение к клану Кеннеди). А сын захотел стать актером – не такая уж редкая ситуация, на самом деле. Но Голливуд видел в нем смазливое лицо и рельефную фигуру, на которые гроздьями цеплялись малолетние поклонницы, и Рик решился на нестандартный ход. Он уехал в Европу, чтобы засветиться в так называемом «интеллектуальном кино».
И примерно в то время они и познакомились на какой-то богемной вечеринке, куда Кати вытащила неугомонная Мишель. Тогда Кати казалось, что это любовь с первого взгляда и на всю жизнь – Рик был высоким голубоглазым блондином со спортивной, но не перекаченной фигурой, безупречным вкусом и безукоризненными манерами, явно впитанными с молочными смесями, которыми его во младенчестве потчевала няня-латиноамериканка. Он заметил ее и подошел, заговорил о какой-то чепухе, а Кати почувствовала себя рядом с ним косноязычной и неуклюжей деревенской дурочкой. Она так боялась сделать что-нибудь не так, что в итоге вполне закономерно вылила на его белоснежный костюм какой-то ядреный коктейль насыщенного изумрудного цвета. Благо хозяин вечеринки был по совместительству приятелем Рика и прикрыл его бегство в дальнюю часть дома. Кати увязалась следом, виновато причитая и обещая все выстирать; за это время Рик успел раздеться до трусов и закопаться в хозяйский гардероб.
- Дорогуша, этот чудесный костюм цвета альпийского снега спасут только два литра бензина, - вынырнув из гардероба с двумя десятками галстуков, дохлыми змеями свисающих с левой руки, молодой мужчина насмешливо прервал ее самоуничижительный монолог.
- Правда? – искренне изумилась Кати.
- Абсолютно. Бочка на заднем дворе, испорченный костюм и два литра бензина. Проверенный рецепт. Ритуальное сожжение пройдет по всем правилам, и душа покойного устремится в горние выси, чтобы приникнуть к духу великого божества Сюр Тука, прародителя всех костюмов, - с абсолютно серьезной миной выдал Рик.
На несколько секунд Кати онемела, а затем молодые люди в голос расхохотались.
Они сбежали с вечеринки, и несколько последующих недель Кати купалась в незамутненном счастье. Пока не разгадала своего очередного мужчину. У нее был небогатый опыт, поэтому проверить уровень своих способностей Кати было затруднительно, но у нее было хобби – каждого своего бойфренда, да и просто мужчину, с которым тесно общалась, она представляла в виде шарады, которую нужно разгадать. Понять истоки стремлений, скрытые мотивы поступков и механизмы решений. Обычно догадки она проверяла, предугадывая реакцию мужчины на те или иные события. Когда процент совпадений доходил до ста, Кати начинала терзаться. От скуки, от разочарования. Обычно в основе души даже самого прекрасного с виду мужчины оказывалось что-нибудь банальное и неприятное… Так вышло и с Риком. Однажды Кати поняла, что все, что им движет – это обычный эгоизм уверенного в себе мальчика из хорошей семьи, единственного ребенка, родившегося с серебряной ложечкой во рту и уверенного в своей непогрешимости, уникальности и гениальности. Короче, король-солнце в миниатюре. Раньше Кати думала, что подобное мышление свойственно только европейским аристократам, а оказалось, что американские умеют не хуже. Но он был красив и приятен в обхождении, а потому Кати не спешила с ним расстаться. Тем более что им так хорошо было в постели…
С тех пор они регулярно встречались на самых разнообразных - нейтральных и не очень – территориях для качественного и необременительного секса без обязательств, а также, чтобы засветиться на очередной и внеочередной премьере или в хорошем ресторане (владелец которого затем отсылал им по бутылке коллекционного вина за неявную рекламу). Это не было любовью и не было серьезными отношениями, но постоянство в своей жизни Кати всегда только приветствовала.
- Привет, дорогая, чудесно выглядишь! Как, впрочем, и всегда, - тепло приветствовал ее Рик, приподнявшись из-за стола.
Расторопный официант отодвинул ее стул, подождал, пока Кати сядет, и чуть придвинул его к столу.
- Я заказал тебе салат, мясо и вино, как ты любишь.
- Спасибо. – Кати с интересом огляделась. – Занятное местечко. И сколько нам за это причитается?
- Нисколько, - Рик улыбнулся, пустив на щеки озорные ямочки. – Мне просто нравится, как готовит здешний повар. И здесь можно спокойно поговорить.
- Что-то серьезное?
- Давай сначала поужинаем, - довольно топорно ушел от ответа Рик.
- Надеюсь, это не противозаконно, - нервно хохотнула Кати и положила на колени салфетку.
Вскоре принесли аперитив – Рик довольно неплохо изучил ее вкусы, а потому заказал «Зеленую фею», которую Кати любила - больше за цвет. Кати отпила через соломинку и поболтала ею в стакане, варварским образом перемешивая слои коктейля.
- Ладно. Я почти готова тебя выслушать, - смело заявила она.
- Это исключено. На голодный желудок я с тобой разговаривать не намерен.
И Рик склонился над поданным салатом, показывая всем видом, что поглощен ужином.
Когда с блюдами было покончено, вино плескалось на донышке, а кофе в чашках еще оставался достаточно горячим, чтобы его можно было пить без гримасы, Рик откинулся на спинку стула и посмотрел на Кати. Посмотрел тем тягучим оценивающим взглядом, который словно бы скользит по тебе, как малиновое желе, вбирая всю без остатка. Словно он уже навесил на тебя ярлычок «частная собственность». Кати терпеливо ждала начала обещанного разговора, рассматривая интерьер ресторана, обставленного в стиле ретро и напоминавшего квартиру, навечно застрявшую где-то в середине не то тридцатых, не то шестидесятых, не то всего вперемешку. Картонные чемоданы соседствовали с катушечными магнитофонами, полки с потрепанными книгами – с пишущими машинками и пожелтевшими кружевными салфетками, а на экранах ставших традицией телевизоров Хамфри Богарт сменялся Жераром Филипом, а тот, в свою очередь, уступал место Чарли Чаплину. Рик идеально вписывался в окружающую обстановку: казалось, вот-вот – и он снимет пиджак и рубашку, явив миру знаменитую испачканную майку.
- Кати, выходи за меня замуж, - внезапно сказал Рик.
От неожиданности Кати едва не уронила чашку: перехватила ее в последний момент, только несколько капель выплеснулось наружу – и прямо на джинсы, расплывшись некрасивыми коричневыми звездочками. «Черт, теперь придется застирывать», - на автомате подумала девушка, пока ударившая в нервные окончания фраза катилась до мозга.
- Что?!
- Не пугайся, дорогая. Я всего лишь хочу сделать тебе деловое предложение, - мягко успокоил ее Рик, снисходительно наблюдая за ее судорожными попытками сохранить лицо.
- Я слушаю, Рик. – Кати наконец-то сумела взять себя в руки и сообразила, что резко проснувшимся большим и светлым чувством тут и не пахнет: Рик, герой множества ромкомов, всегда был шокирующе рационален.
- Ты разумная девушка, - сходу начал Рик. – Сколько тебя знаю – ты всегда все взвешивала. Иногда это даже скучновато. Так вот. Моя карьера в Европе не сказать, чтоб задалась, публика постепенно теряет интерес. Возвращаться к прежнему амплуа – возвращаться в Голливуд, чтобы эти напыщенные уроды посмеивались в воротники, когда я прохожу мимо? Нет уж, я не для того сижу тут уже четыре года. Общеизвестно, что больше всего публику заводит личная жизнь звезд: любовные романы, скандалы, разводы, свадьбы… Последнее мне нравится особенно. И поэтому, чтобы подхлестнуть свою – и отчасти твою – карьеру, я предлагаю тебе фиктивный брак. Разумеется, для всех он будет следствием горячей взаимной любви. – Тут Рик будто бы слегка смутился. – Не думай, что это просто сделка: для сделки я мог бы выбрать кого угодно. Но ты мне нравишься, и внешне, и твои взгляды на жизнь… они привлекают меня, и с тобой можно обсудить не только последние сплетни. Хм… Так вот. Торжественная свадьба, совместная жизнь – придется некоторое время пожить в одном доме, но не думаю, что это станет проблемой, стильные фотографии в интерьере, посещение премьер и торжеств. На все про все я закладываю два года. Потом наш прекрасный брак даст трещину, и мы с большой помпой и множеством драматичных интервью разведемся, заимев в качестве компенсации вторую волну внимания публики. Причиной предлагаю на выбор взаимное охлаждение или непримиримые противоречия. Но, как ты понимаешь, я не закладываю в этот план приступ альтруизма с твоей стороны, поэтому мы заключим брачный контракт, согласно которому после развода ты получишь полмиллиона евро и домик в Альпах. Ну и доступ к моим счетам во время брака, само собой.
Рик улыбнулся и выжидающе посмотрел на Кати. А та не знала, что ответить. Предложение, конечно, было вполне в духе Рика, и выглядело заманчиво. Но… как-то это все было слишком цинично. Слишком. А как же любовь? Кати вопреки здравому смыслу и реальности окружающего мира считала, что брак – это последняя остановка любви, а тут… брак словно выставляли на аукцион, как расхожий товар, как разменную монету, как средство повысить статус. Это было мерзко. Но деньги были нужны. Сколько там сказал Рик? Полмиллиона? Это чертовски много. Кати подумала о маме и брате с сестрой…
- Я могу подумать? – неловко улыбнулась она.
- Конечно. Я тебя не тороплю. Месяца на размышления хватит? – Рик понимающе глянул на нее и залпом допил кофе.
- Да, вполне. – Кати судорожно думала над вариантами. Хотя логика и подсказывала, что впереди еще четыре с лишним недели, чтобы оценить все плюсы и минусы данного союза, но разум уже начинал лихорадочно подсчитывать возможность выйти с прибылью и наименьшими потерями.
- Замечательно. Я пойду с твоего позволения – у меня на девять запланировано интервью.
- Да, пожалуйста.
Рик встал, небрежно бросил на стол несколько крупных купюр, которых с лихвой хватало, чтобы оплатить счет, поправил пиджак и плавно направился к выходу. Кати вздохнула и отхлебнула кофе. Остыл. Девушка скривилась и сунулась в клатч за сигаретой.
Пьер Буллон давно работал охранником в Доме Моды «Благетт» и пустые гулкие ночные коридоры стали для него родными. Он мог с закрытыми глазами обойти их все. Но инструкции требовали, чтобы он освещал их суровую пустоту ярким фонариком. Мало кто оставался в этих стенах на ночь: бизнес-процесс был отлажен, и смазанный механизм двигался вперед без лишних метаний и дерганий. А потому любого постороннего было легко обнаружить – и сдать полиции без проблем.
Ярко-белый круг фонарного света откусывал от темноты куски коридора с выкрашенными мягкой бежевой краской стенами, многочисленные двери и указатели и вдруг бросающиеся навстречу тени поворотов. Пьер уверенно шагал по дизайнерскому отделу, когда заметил вдалеке льющийся из-под двери желтоватый свет настольной лампы.
- Эй! – на всякий случай крикнул он и ускорил шаг. – Кто там есть?
Насколько он помнил, сегодня никто не оставлял на пульте записку, что задержится. Дизайнеры вообще редко появлялись в этих стенах, не говоря уже о том, чтобы остаться на работе дольше оговоренного контрактом времени.
- Кто тут? Предупреждаю, я вооружен!
Пьер потянул из кобуры электрошокер – пистолета ему не полагалось. Но появившаяся перед ним фигура заставила охранника опустить оружие.
- Вы? – невольно удивился он. – Что же вы не отвечали? Я думал, к нам грабители залезли… Вас проводить?
Фигура метнулась куда-то вбок, и он не успел проследить за ее передвижениями.
- Что вы… Куда…?
Секунду спустя раздался выстрел.
АПД: Продолжение от 24.01.2012
Автор: Lupa
Рейтинг: PG-13 (в некоторых кусках возможно R; такие куски будут помечены отдельно)
Пейринг: Мужчина, похожий на Эрика/девушка, похожая на Кристину
Основа: ПО-2004
Жанр: Детектив, мелодрама, триллер.
Размер: Миди, наверное.
Статус: Не закончен.
Саммари: Тяжелые будни модельного бизнеса.
Дисклеймер: Персонажи фильма принадлежат Уэбберу и Шумахеру. А эти все мои, вот.
Примечание: Фик написан для КПП-2011 на Нашем Призрачном Форуме по заданию DarkGirl: «что-нибудь, затягивающее так же, как ИР или просто с пэйрингом Э/К, или перевод))».
Еще одно примечание: Во-первых *рыдание*, я не умею писать мини. Совсем. Поэтому миди. Во-вторых, текст идет довольно туго, хотя я прекрасно знаю, о чем писать. Так что это – долгострой, да.)) Ну, может, потом пойдет побыстрее. В третьих, если вы захотите обвинить автора в том, что это нифига не фик, а полуоридж, если вовсе не просто оридж, то будете правы. Ну, такой вот я забавный зверек. И, в-четвертых, в модельном бизнесе я разбираюсь примерно так же, как в оперном искусстве. То есть никак. Поэтому описания оного бизнеса буду давать довольно схематично и условно. Однако лелею надежду, что читатели в модельном бизнесе разбираются не лучше меня.))
Короче, велкам!
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
Саундтрек:
Текст
Ярмарка невест
БИ-2
Здесь ярмарка невест,
Нет свободных мест.
Снова монте-пристав
Пристает ко мне.
Камень в рукаве,
Сумка на ремне,
Денег больше нет,
Но есть крутой карниз.
Лифт опять завис -
Лучше уж пешком.
Пешка точка ком…
Комический дебют.
Наших где-то бьют:
Затаили месть.
Заповедей – десять,
Нам не привыкать.
Вниз штопором винтом…
Неудачный тон
Выбран изначально:
Яндекс подкачал.
Отложил прыжок,
Жилы бережет.
Перец больно жжет,
Но мягче, чем огонь.
Гнали на покой,
Околел мой конь.
Выкурил припасы,
Перепасовал…
Мяч пошел в свои -
Вовремя свалил,
Все секреты слил
Задаром…
Припев:
Пятница…
Неделя тянется…
Иду ко дну – у – у.
Пятница…
Порой мне кажется:
Не доживу – у – у!
Здесь ярмарка невест -
Рано ставить крест,
Даже если ставить,
То каким богам?
К дальним берегам
С горем пополам.
Думал, будет двойня,
Вышел полный зал.
Угол рисовал,
Рисовал овал:
Грязная работа -
Чистый капитал.
Капитан устал,
Думал, завязал…
Видимо, отстал от жизни.
Припев:
Пятница…
Неделя тянется…
Иду ко дну – у – у.
Пятница…
Порой мне кажется:
Не доживу – у – у!
Пятница…
К чертям все катится!
Иду ко дну – у – у.
Пятница…
Порой мне кажется:
Не доживу – у – у!
БИ-2
Здесь ярмарка невест,
Нет свободных мест.
Снова монте-пристав
Пристает ко мне.
Камень в рукаве,
Сумка на ремне,
Денег больше нет,
Но есть крутой карниз.
Лифт опять завис -
Лучше уж пешком.
Пешка точка ком…
Комический дебют.
Наших где-то бьют:
Затаили месть.
Заповедей – десять,
Нам не привыкать.
Вниз штопором винтом…
Неудачный тон
Выбран изначально:
Яндекс подкачал.
Отложил прыжок,
Жилы бережет.
Перец больно жжет,
Но мягче, чем огонь.
Гнали на покой,
Околел мой конь.
Выкурил припасы,
Перепасовал…
Мяч пошел в свои -
Вовремя свалил,
Все секреты слил
Задаром…
Припев:
Пятница…
Неделя тянется…
Иду ко дну – у – у.
Пятница…
Порой мне кажется:
Не доживу – у – у!
Здесь ярмарка невест -
Рано ставить крест,
Даже если ставить,
То каким богам?
К дальним берегам
С горем пополам.
Думал, будет двойня,
Вышел полный зал.
Угол рисовал,
Рисовал овал:
Грязная работа -
Чистый капитал.
Капитан устал,
Думал, завязал…
Видимо, отстал от жизни.
Припев:
Пятница…
Неделя тянется…
Иду ко дну – у – у.
Пятница…
Порой мне кажется:
Не доживу – у – у!
Пятница…
К чертям все катится!
Иду ко дну – у – у.
Пятница…
Порой мне кажется:
Не доживу – у – у!
Глава 1
Глава 1
Кати сидела в гримерной перед зеркалом, задумчиво водя по носу кисточкой для пудры.
- Тини, поедешь в клуб? – В дверь просунулась белокурая голова Мишель.
- Нет, Миш, я сразу домой.
Подруга оценила ее вид – растянутый свитер и мешковатые джинсы – и скорчила рожицу.
- Как знаешь. Я пошла.
Кати отстраненно кивнула. Хотя Мишель и была ее единственной подругой в этом огромном городе, ее тяги к судорожному веселью Кати не разделяла. Да и после тяжелого дня хотелось только одного: приехать в родную квартирку в предместье, принять душ, упасть на диван, включить фоном телевизор и выключить мозг сроком до завтрашнего утра. Девушка кивнула собственным мыслям. В конце концов, она не была такой тусовщицей, как Мишель: ту мать чуть ли не с пеленок таскала по всевозможным рекламным и модельным агентствам и конкурсам красоты. Ничего удивительного, что Мишель, «Белокурый ангел», как с поразительной оригинальностью назвали ее в одном из журналов, в свои неполные девятнадцать плотно сидела на кокаине.
Сама Кати считала такой способ бегства от реальности глупым, дорогим и бессмысленным. Все равно каждый раз возвращаешься, да еще и чувствуешь себя паршиво. Девушка вздохнула и вскрыла пачку сигарет – вторую за сегодня.
- Ты много куришь, - раздался тихий механический голос.
- Я знаю, мэтр, - она улыбнулась и чиркнула зажигалкой.
Дом моды «Благетт» был известен не только тем, что диктовал планете свои условия в стиле одежды и жизни, но и тем, что его глава и ведущий вдохновитель Ролан Благетт заслужил славу самого эксцентричного модельера в мире. Дело в том, что его никто не видел. Он не давал интервью, не выходил на подиум, чтобы поразить публику вычурным костюмом, не был замечен ни в одном скандале с участием женщин – да и мужчин, признаться, тоже. Никто не знал, кто он, откуда и как выглядит. Он не почтил своим присутствием даже церемонию открытия своего детища, случившуюся почти двадцать лет назад. Кати точно знала дату сего знаменательного события, потому что по странному совпадению, именно в этот день она отмечала ежегодно свое рождение. Поэтому вот уже три года официальное мероприятие в Доме плавно перетекало в тоскливое надиралово в одиночестве на собственной кухне.
Возвращаясь к месье Благетту. Невзирая на все права и свободы и отдельно плюя на право на неприкосновенность частной жизни, загадочный модельер все здание своего дома нашпиговал видеокамерами, микрофонами и динамиками – и таким образом руководил делом. Поговаривали, что всякими шпионскими штучками утыканы даже туалеты. А еще поговаривали, что здание строилось по специальному проекту, а потому в нем куча потайных ходов и комнат. Но насильно месье Благетт никого не заставлял: каждый, кому предлагали контракт – от модели с мировым именем до охранника на парковке и штата уборщиц – должен был подписать письменное согласие на вмешательство в свою частную жизнь. Тех, кто отказывался, никто не удерживал. Однако никто не отказывался.
С каждым новым работником месье Благетт беседовал лично, в своем кабинете. На самом деле, кабинет был пуст, и когда из невидимых колонок раздавался жуткий – бесполый и бестелесный – голос, многим становилось не по себе. А Кати тогда хихикнула: уж очень ситуация напомнила ей визит к Волшебнику Страны Оз.
- Вам смешно, мадемуазель… Дюморье? – вопросил голос.
- Ага, - ответила Кати и снова хихикнула. – Только лучше зовите меня Тини Брук. Это псевдоним такой.
- О, значит, вам больше к лицу будет «мисс».
Они протрепались почти полчаса, пока Кати не опомнилась и не поспешила распрощаться. Она опрометью выскочила из кабинета, немало удивив юриста компании и своего агента счастливой улыбкой. С тех пор так и повелось: месье Благетт заговаривал с ней, когда рядом не было посторонних. Особенно же часто они беседовали по вечерам, в тот краткий период, когда все расходились по домам, а охрана еще не начинала обход. И за три года Кати так привыкла к его незримому присутствию, что начинала скучать, когда тот долго не появлялся, и научилась улавливать теплоту в его механическом голосе.
Иногда она думала, что является единственным человеком на планете, который знает, каков из себя настоящий Ролан Благетт.
- Ты устала, - печально констатировал голос.
- Да. День сегодня был сумасшедший.
- Тогда поезжай домой, не задерживайся тут.
- А как же вы… мэтр? – Кати виновато улыбнулась.
- Ну, один-то день я как-нибудь проживу без наших посиделок, - она услышала в интонациях голоса легкую усмешку.
Девушка подумала немного.
- Ладно. Тогда я пойду. Спокойной ночи, мэтр.
- Спокойной ночи.
И вновь от прорывающейся сквозь отвратительный электронный голос ласковой мягкости по коже пробежала стайка мурашек. Иногда Кати недоумевала: неужели этого никто, кроме нее не слышит? Видимо нет.
Подхватившись с вращающегося стула и уцепив по дороге сумку, очки и куртку, девушка выскочила из гримерной. Пять минут блужданий в полумраке по извилистым коридорам – и она уже открывала дверцу своего «Рено».
- Добрый вечер, Франс, - Кати высунула руку из окошка и помахала охраннику.
В ответ тот слегка приподнял фуражку.
Ночной город совсем не такой, как днем. Он черный и желтый, как знак радиационной опасности. Он пахнет сыростью, скоростью и одиночеством. И по нему мчался «Рено» веселого бирюзового цвета, увозя свою хозяйку в пригород.
Кати щелчком выбила из пачки новую сигарету. Если бы ее спросили, на кой черт она столько курит, девушка ответила бы, не задумываясь. Потому что ненавидит свою работу. Потому что модельный бизнес, насквозь лживый и приторный - каторжный труд и глянцевое восхищение – убивает ее. Она потому и не жила в самом Париже: там ее могли узнать. И без того Кати вот уже три года совершенствовала искусство мимикрии, чтобы никто не сумел узнать ее на улице. Очки вместо линз, конский хвост вместо роскошных локонов и мешковатая одежда вместо платьев со стразами превращали ее из довольно популярной модели, из восходящей звезды, в студентку Сорбонны, приехавшую из провинции. Что, впрочем, было не так уж далеко от истины.
Машина резво катила по дороге, Кати плавно поворачивала руль и раздумывала о событиях сегодняшнего дня.
Она не соврала месье Благетту, когда сказала, что день был сумасшедший. С самого утра, как только она переступила порог Дома Моды, суетный день подхватил ее и на всех парах поволок вперед. В течение нескольких часов она вместе с другими девушками перемерила кучу моделей и явно лишилась половины волос, пока визажисты под руководством мадам Жевер подбирали образы для готовящегося показа новой коллекции Весна-Лето. В конце концов, измученная мадам Жевер попросту сходила в кабинет мэтра - и вышла оттуда спустя пятнадцать минут с озадаченным выражением лица и списком девушек и моделей, которые они должны показать. Надо сказать, что мадам Жевер была единственным человеком, кроме самого месье Благетта, кто работал в компании с момента ее основания. Мишель рассказывала Кати, что когда-то ее мать сама была то ли моделью, то ли актрисой, но ныне она занималась постановкой показов: подбирала музыку, свет, очередность выхода, макияж для девушек… Да, месье Благетт был весьма эксцентричным человеком – он только рисовал эскизы и проверял готовые модели на соответствие своим задумкам. Все остальное лежало на плечах мадам Жевер. Среди новичков даже курсировали слухи, что никакого Ролана Благетта на самом деле не существует: его выдумала Анаис Жевер, чтобы привлекать к Дому повышенное внимание прессы.
После советов Благетта все разрешилось довольно скоро, так что уже через час девушки были готовы, и репетиция началась. Как это происходило в последние несколько лет, наиболее шикарные вещи демонстрировала Карен Селар, и она же закрывала показ. Она была звездой мировой величины, ее лицо смотрело с половины обложек глянцевых журналов, и многие ходили специально «на нее». Уверенно вышагивая по подиуму на умопомрачительных каблуках, Карен не забывала об образе и профессиональной стрельбе глазами. Репетиция подходила к концу, поэтому многие девушки были заняты переодеванием, лишь некоторые следили за ее проходом. И конечно, среди них был бессменный стилист мадемуазель Селар, господин Паскуаре, полноватый шумный мужчина, нарочито выставляющий напоказ свою нетрадиционную ориентацию и обожающий строить из себя нервного и взбалмошного «художника» и обильно пересыпать речь итальянскими словечками, как бы намекая, что в его роду были страстные жители Апеннинского полуострова. В действительности же под этой личиной прятался человек жесткий и решительный – другой бы просто не выдержал столько лет рядом с Карен, о закидонах которой в мире моды буквально ходили легенды.
- Что вы меня облапили, шалавы?! – шипел он на полуодетых девушек, - вам до моей звезды все равно далеко. Если думаете, что глядя на нее, сами станете звездами, то лучше бы вам пойти и устроиться секретаршами.
- Опять Анатоль разбушевался? – деловито поинтересовалась Мишель, подойдя к Кати. Под носом у нее белела полоска.
- Не может не поддержать репутацию, - хмыкнула Кати. – Ну их… Миш, сотри ту дрянь, что у тебя над губой, и пошли переодеваться.
Мишель судорожно завозила ладонью по лицу. Ее мать могла заметить, что одна из ее девушек поправилась на сто грамм, но по-прежнему пребывала в блаженном неведении о пагубной привычке своей дочурки. Иначе бы просто ее убила.
- Погоди ты. Я хочу посмотреть на «звезду». – Мишель надулась и сделала страшные глаза.
- Да на что там смотреть?
- Ну, я до сих пор лелею надежду, что однажды наша супер-пупер-кобыла сверзится со своих копыт и переломает ноги.
- Блажен кто верует, - Кати хихикнула.
В эту секунду раздался страшный скрежет, резко погас свет, а затем что-то грохнуло.
- Спокойно! – перекрыл дружный девичий визг невозмутимый голос мадам Жевер. - Стойте где стоите, я пойду разберусь с электриком.
- Нет нужды, - пророкотал механический голос. – Включаю аварийное освещение.
Зажегся тусклый свет, все принялись оглядываться. Вдруг недоуменную тишину прорезал пронзительный вопль Паскуаре:
- Звезда моя!!! Боже мой, что случилось?
Карен Селар лежала ничком на подиуме, а прямо перед ней валялись обломки того, что Кати опознала про себя, как один из висевших под потолком прожекторов. Паскуаре с невиданной для его комплекции скоростью пронесся по помосту и упал на колени возле женщины.
- Карен, Карен, care mio, с тобой все в порядке?
- В порядке?! – Карен мигом восстала из обморока. – Как я могу быть в порядке, когда на меня чуть не рухнула эта херня? Сигарету мне, быстро! И стакан виски!
- Дорогая, от спиртного и табака у тебя испортится цвет лица, - затараторил Анатоль.
- Иди ты в жопу! Если бы эта штука попала мне в голову, у меня бы вообще лица не осталось! Так что я хочу выпить и свалить отсюда нафиг. Все, нарепетировалась!
Появление флегматичного электрика вызвало в угомонившейся было Карен новый шквал эмоций.
- Это ты, все ты, урод гребаный! - визжала она так, что закладывало уши. – Ты меня чуть не убил! Какого черта, Жевер?! Я наивно полагала, что уж в этом-то Доме работают исключительно профессионалы!
- Мы подадим в суд! – добавил Анатоль откуда-то из подмышки своей звезды.
- Я во всем разберусь, - хладнокровно отозвалась мадам. – Бертран, что у вас там?
Электрик, который, не обращая ни малейшего внимания на поднявшуюся при его появлении бурю, в обнимку со стремянкой неспешно забрался на подиум, залез на нее и теперь спокойно ковырялся в перегоревших прожекторах, пуская по залу хаотично мечущийся луч своего налобного фонарика. Наконец он соскочил с лестницы и подошел к мадам Жевер, озадаченно почесывая в затылке.
- Тут такое дело… - неуклюже начал он, - короче, прожектор не сам упал. Его подпилили – на креплении остались следы. И какой-то дрянью пахнет, помимо перегоревшей проводки. Я так думаю, полицию надо звать.
Полицейские добросовестно отработали свой хлеб, обнеся «место происшествия» желтой ленточкой и опросив всех имеющихся свидетелей. Когда подошла ее очередь, Кати честно ответила, что понятия не имеет о том, почему упал прожектор, а у мадемуазель Селар такой характер, что найдется немало желающих ее проучить. На прощание юный и неловкий сержант попытался стрельнуть у Кати телефон, но, получив отказ, мигом посерьезнел и пообещал, что завтра явится детектив и «устроит вам, вертихвосткам». Кати только плечами пожала: ее вся эта катавасия мало касалась.
Задумавшись, Кати не заметила, как вырулила на знакомую улочку. Припарковавшись у своего дома, она заметила на крыльце своего соседа, месье Фиделло, которого, впрочем, она давно уже звала запросто…
- Эмери, добрый вечер!
Тот приветственно помахал сигаретой.
- Что-то ты припозднилась.
- Работа… - неопределенно повела рукой Кати, поднимаясь по лестнице. – Ну, что, сегодня как обычно?
- Конечно. Четвертьфинал, начало через полчаса. Пиво в холодильнике, чипсы в буфете, пульт подпрыгивает от нетерпения вместо меня. – И Эмери шутливо постучал тростью по перилам.
- Тогда подожди, я мигом. Только душ приму и переоденусь.
Мужчина понимающе усмехнулся и, тяжело припадая на правую ногу, подошел к двери, придержал ее перед Кати и вошел следом. Девушка взлетела на второй этаж, а ее сосед похромал по холлу в сторону своей квартиры.
Впервые она увидела Эмери в тот день, когда он поселился в пустовавшей квартире на первом этаже, прямо под ней. Она услышала с улицы крики и отборную брань, а высунувшись в окошко, обнаружила, что источником шума являются трое мужчин: один высокий, с тростью, и двое поменьше, в одинаковых синих комбинезонах фирмы, занимающейся грузоперевозками. Вокруг троицы в живописном беспорядке возвышались коробки и коробочки, и даже затесался небольшой диванчик. Кати сразу догадалась, что это новый жилец: вот уже две недели в квартиру внизу привозили мебель и вещи, и то и дело раздавался стук молотка или жужжание дрели. А это, видимо, были остатки его пожиток. Перебранка с грузчиками закончилась тем, что один из них – тот, что постройнее, - сделал рукой непристойный жест и пошел к фургону, утянув за собой напарника. Кати с интересом наблюдала за разыгравшейся сценкой, гадая, как же будет выкручиваться ее будущий сосед. Мужчина же, погрозив вслед отъехавшему автомобилю своей тростью, потоптался немного среди коробок, затем поднял одну из них и с трудом потащил в сторону лестницы. Движения его были ломаными и неуклюжими, точно кто-то невидимый опутал его тело железными цепями. Кати следила за его действиями с все возрастающей тревогой. Когда же он, добравшись до лестницы, буквально упал на ступеньку, вытянув правую ногу и откинув голову назад, девушка не выдержала. Заглянув по дороге в холодильник и взяв оттуда пару банок колы, она выскочила из квартиры.
Выйдя на крыльцо, Кати обнаружила, что мужчина сидит в той же позе, только снял бейсболку и теперь обмахивался ею. Тогда же ей открылось то, что она не заметила из окна, да к тому же прежде скрытое кепкой: вся правая половина лица незнакомца была страшно изуродована. Ожог или что-то в этом роде. Он неожиданности Кати замерла на мгновение, уставившись на это лицо. Мужчина будто почувствовал на себе ее пристальный взгляд и обернулся. Кати стушевалась и опустила глаза, только сейчас заметив, что судорожно сжимает в руках банки с газировкой. Это помогло ей обрести шаткое равновесие. Собравшись с духом, она подняла глаза, одновременно цепляя на лицо свою самую ослепительную улыбку и протягивая мужчине одну из банок.
- Добрый день, месье. Должно быть, вы - мой новый сосед? Не хотите освежиться? – говоря все это, девушка изо всех сил старалась не пялиться на ожог и не нашла ничего лучше, чем посмотреть мужчине прямо в глаза.
Они оказались красивыми. Особенно это было заметно по контрасту с покореженным веком правой половины лица. Ласковые и немного печальные, они в свою очередь разглядывали ее с дружелюбной благожелательностью. Кати внезапно подумала, что хотела бы нарисовать их… Видимо, почувствовав, что пауза слишком уж затянулась, незнакомец принял предложенную воду и кивнул.
- Да, должно быть, я ваш новый сосед. Эмери Фиделло мое имя, но вы можете звать меня просто…
- Ваше величество, - ляпнула Кати и тут же осеклась. Сколько раз она корила себя за несдержанность! Даже мама вечно ругалась, мол, у тебя что на уме, то и на языке.
Но мужчина… Эмери не обиделся, а наоборот, весьма заразительно расхохотался.
- Ну, можно обойтись и без таких церемоний.
И выжидательно уставился на нее. Сидеть вполоборота ему, по-видимому, было неудобно, так как он скривился и поежился. Кати спохватилась и сбежала по лестнице, оказавшись прямо перед ним.
- А я Кати…
- Просто Кати? – уточнил сосед.
- Да нет, я вообще-то довольно сложная, - Кати лукаво улыбнулась.
Эмери улыбнулся в ответ. А Кати решила, что не так уж тяжело, оказывается, пропускать мимо глаз его ожоги.
Потом она расспросила его, почему вещи валяются на улице, и Эмери объяснил, что грузчики отказались втаскивать коробки в дом, уповая на то, что это не было оговорено в смете, и явно рассчитывая на дополнительный барыш. Но заломили уж слишком космическую цену.
- И вот я сижу тут, пью колу и жду, когда же мои шмотки наконец обретут руки-ноги и весело поползут в сторону квартиры.
- Долго ждать придется, - с серьезной миной заметила Кати.
- А я не тороплюсь. Особенно если приходится коротать время с такой очаровательной барышней.
- Давайте, я помогу!
Мужчина потер подбородок.
- Вообще-то просить помощи у женщины в деле переноски тяжестей… как-то недостойно. Но поскольку конечности у моих коробок так и не выросли, я согласен. Только… - и он предупреждающе поднял палец, - в таком случае позвольте мне угостить вас обедом. Надеюсь, вы не на диете?
- Нет, - Кати замотала головой. Это было правдой – она могла в одиночку умять большую пиццу и не поправиться ни на грамм. Все дело в обмене веществ, как с завистью утверждала Мишель, питавшаяся чуть ли не одним шпинатом.
С трудом приноровившись к рваной походке соседа, Кати помогла ему втащить в квартиру все коробки.
- Дело за малым, - с фальшивым воодушевлением заметила девушка и выразительно посмотрела на диванчик.
- Да, его я оставил на сладкое, - хмыкнул Эмери, прихрамывая, обошел диван и зачем-то попинал его бок. – Попробуем?
И они попробовали. Один раз едва не придавив Кати, два раза упустив диван со ступенек и с третьей попытки попав им в дверной проем, они дотолкали окаянный агрегат до гостиной и упали на него совершенно обессиленными.
- Может, еще по баночке? – вяло спросила девушка, дуя в оттопыренный ворот футболки.
- Не отказался бы. – Эмери крутил бейсболку на манер вентилятора. Впрочем, успех этих действий был минимален.
- Тогда я сползаю наверх.
Когда Кати вернулась, Эмери уже возился на кухне, громыхая кастрюлями и передвигаясь с удивительной для хромого человека грацией.
- У вас есть продукты? – удивилась девушка. – Откуда?
Эмери кивнул на холодильник.
- Вы не поверите, чего в этом мире можно добиться за деньги. Я решил, что после переезда сил и времени на походы по магазинам у меня не останется, вот и заказал все на дом заранее. А работяги, устанавливавшие кухню, согласились более-менее раскидать продукты: что необходимо – в холодильник, остальное по шкафам. Конечно, потом я все переставлю, но пока… будете рагу?
- С удовольствием. И могу порезать салат… если хотите. – Дома Кати часто помогала матери, но с тех пор как приехала в Париж, питалась в основном в кафе и ресторанах, изредка ужиная полуфабрикатами или заказывая что-нибудь на дом – готовить нечто серьезное было попросту некогда.
Эмери смутился.
- Вообще-то про салат я не подумал.
- Тогда я подумаю, ладно?
Так они и подружились. И за прошедшие два с половиной года Кати ни разу не пожалела, что захотела помочь незнакомому человеку.
Невзирая на увечье, Эмери оказался легким и веселым человеком. Первоначально он старался не поворачиваться к девушке изуродованной стороной, да и сама она нередко запиналась или забывала мысль, которую хотела сказать, когда ей на глаза попадались его шрамы и ожоги. А потом все прошло как-то само собой. Теперь они довольно часто заходили другу к другу и делились новостями, и проводили вечера за совместным просмотром телевизора, делая в этом взаимные уступки: Эмери смотрел вместе с ней мелодрамы, ромкомы и прочее «немужское» кино, а Кати соглашалась поскучать на каком-нибудь зубодробительном артхаусе или поболеть за любимую футбольную команду соседа (тот оказался довольно умеренным фанатом). Это не означало, что фильмов, которые с удовольствием могли смотреть оба, вовсе не существовало, нет. Но желание пойти навстречу другому запоминается больше. Хотя нельзя не признать, что за время, проведенное вместе, Кати поневоле тоже увлеклась футболом. Чуть-чуть. И не весь артхаус оказался таким ужасным, как думалось поначалу. И особенно замечательно они проводили время, когда Эмери начинал язвительно комментировать какое-нибудь кино, потом втягивалась Кати, и даже самый грустный фильм превращался в разухабистую комедию.
Кати влетела в свою квартиру, швырнула ключи и сумку на тумбочку в прихожей и, на ходу скидывая одежду, понеслась в ванную. Нужно было успеть принять душ, высушить волосы, переодеться и проверить почту. А потом уже можно будет пойти к Эмери, расслабиться и ни о чем не думать.
Выйдя из ванной в облаке ароматного пара и докручивая на голове тюрбан из полотенца, девушка заколебалась: успеет ли она к началу матча, если все-таки полезет в почту? Потом махнула рукой и решила, что без исполнения гимна она как-нибудь проживет. В спальне она включила ноут и полезла в шкаф за одеждой. Выбрав простой спортивный костюм и футболку, она оценивающе погляделась в зеркало. Оно отражало худенькую девушку с длинными, слегка вьющимися темными волосами и большими карими глазами. И довольно симпатичную, решила про себя Кати, оставшись довольна увиденным. Но главное – девушка в зеркале была мало похожа на броскую невинно-порочную модель Тини Брук. Это была еще одна особенность их с Эмери дружбы. Он не знал, кем работает она, а она не задавала вопросов, чем зарабатывает на хлеб он. И это было неплохо.
Пока Кати приводила себя в порядок, ноут загрузился и теперь светил экраном с кровати. Кати принялась быстро перебирать письма, но не увидела ничего стоящего. По потолку требовательно постучали.
- Уже иду! – крикнула она и переключила внимание на аську. Сообщений там было мало, но девушку интересовало только одно. Интересно, ответил ли ее таинственный собеседник?
«Слишком много вопросов, - гласило сообщение. – Но на один я все же отвечу. Нет, ты меня не знаешь».
Кати фыркнула и критически посмотрела на ник над сообщением.
Ghost_(on/)of[f]_Angel
Глава 2
Глава 2
Три года назад, начав жизнь заново, Кати не придумала ничего лучше, чем оборвать все прежние связи и знакомства. Тогда это казалось ей правильным, тогда ей было стыдно за то, чем она будет заниматься. Теперь она знала, что ошибалась.
Только теперь, но поезд ушел, и можно сколько угодно заходить на форумы по искусству, выискивая знакомые имена и ники – даже если найдешь искомое, то что? Что ты сделаешь? Скажешь: я была не права, можно мне снова с тобой дружить? Наверное, так бы и правильно, но в жизни слишком редко случаются правильные вещи.
Тогда Кати пошла от обратного. После нескольких месяцев блужданий она нашла форум, где не оказалось ни одного хоть сколько-нибудь знакомого ника. Зарегистрировавшись под именем Тини Брук, Кати ничуть не рисковала – вряд ли кто-то мог решить, что «восходящая звезда модельного бизнеса» действительно что-то забыла на форуме, посвященном современной живописи. Даже появление друзей из той, потерянной жизни не раскрыло бы ее. Кати постаралась, чтобы никто не узнал, куда она пропала.
И вот, как гром среди ясного неба, объявляется этот странный субъект с дурацким, идиотским, пафосным ником, который так много знает о ней, который делает намеки, понятные лишь ей. И ему, видимо. Черт! Они довольно быстро переместились в аську, где Кати смогла задать ему вопросы прямо и по существу, не заморачиваясь с конспирацией и анонимностью, но и тут…
Девушка со вздохом захлопнула ноут, решив, что на сегодня уже достаточно впечатлений и можно просто посидеть с Эмери, посмотреть футбол и выпить пару бутылок пива. Скинув с плеч на взбуробленную кровать влажное полосатое полотенце, она на прощание показала язык своему отражению в зеркале и выскочила из квартиры.
У Эмери, как обычно, было не заперто. Он ждал ее. Кати вошла в полутемную прихожую, щелкнула замком и уверенно направилась в гостиную, где на приснопамятном диванчике развалился ее друг. Все было готов к просмотру: на столике – креветки, упаковка пива и чипсы в ассортименте, на изголовье дивана – бело-голубой шарф и два бумажных флажка с символикой «Осера».
- Это на случай победы, - прокомментировал Эмери в ответ на вопросительно поднятую бровь. – Садись, вот-вот начнется первый тайм.
Кати послушно плюхнулась на потертую ткань сидения и расслабленно привалилась на плечо соседа.
По утрам Париж ничем не отличается от любого другого города Земли: те же пробки, те же полуграмотные таксисты-арабы… или индусы… а, какая разница! Да, так вот – можно восхищаться Парижем издалека, можно симпатизировать ему изнутри, но это не отменит того, что несколько часов вашей уникальной и неповторимой жизни будут потрачены впустую на дерганое продвижение вперед – по метру в минуту – и созерцание не самых подходящих для запечатления на открытке «На добрую память о городе влюбленных» видов обочины и серого от пыли газона.
И точно так же, как и в любое другое буднее утро Крис ползла в пробке – вместе с еще добрым миллионом соотечественников, спешащих в Париж на работу. Каждое утро она просыпалась с надеждой, что сегодня дорога будет свободна, но как бы рано она ни вставала, все оказывалось забито автомобилями – перед мостом-то уж точно. Иногда Кати казалось, что все эти автомобили как нарочно подгадывают, когда она выйдет из дома, и дружно высыпают, заполонив и проспект, и улицу Ба, и любые объездные пути.
- Твою мать! Надо было ехать на метро! – уныло материлась девушка, от нечего делать пялясь на ярко-красный багажник плетущегося впереди «ситроена» и тыкая пальцем в настройки магнитолы, пытаясь поймать сбившееся радио.
- …И снова с вами радио «Скайрок», впереди вас ждет сообщение о пробках на улицах города и прогноз погоды… - с энтузиазмом вещал диджей.
Кати поморщилась. После моста стало получше, но не намного. В этот момент она заметила, что «ситроен» выруливает куда-то вправо, глянула в сторону и увидела просвет. Победно фыркнув, Кати повернула за «ситроеном» и вывалилась из сплошного потока в узкую улочку. Здесь было свободно. «Эскам» петлял в череде переулков, а Кати молила всех богов, чтобы не упереться в очередную пробку. Хитрым образом выскочив на улицу Альзас, она вздохнула свободнее – впереди оставалась «цепочка бульваров», как она ее называла, а там уже и работа.
Откуда-то из подворотни вылетело раздолбанное в хлам такси, подрезало ее и ушло далеко вперед. Кати, погруженная в свои мысли, даже не сразу поняла, что случилось: тело на автомате приняло решение, выкручивая руль и уходя от столкновения… Впереди внезапно оказалась тележка с овощами
Легкий удар. Свист воздуха.
Девушка открыла зажмуренные глаза, уперлась взглядом в белую массу и поняла, что сработала чуткая подушка безопасности.
- Твою мать! – подвела Кати окончательный итог и вылезла наружу, на ходу прикуривая очередную сигарету.
Тележка с овощами была предсказуемо опрокинута; возле нее суетился старый худой араб, невразумительно причитая на своем тягучем языке. Увидев девушку, он запричитал громче, путая французские и арабские слова; его крупные руки, похожие на коричневые волосатые лопаты, беспрерывно двигались, мельтешили в воздухе, мешая сосредоточиться. Кати мельком окинула взглядом тележку, которая немного погнулась – но больше от удара о землю – и лишилась одного колеса, присела и принялась оценивать повреждения своей машины.
Из повреждений были только две длинные царапины и трещина на бампере. Не смертельно. Кати брезгливо отряхнула руки. Мятную зелень капота усеивали яркие пятна помидоров, баклажан, тыквы и перца; овощной сок тонкими струйками стекал по решетке радиатора, скапливаясь на асфальте небольшими лужицами. Кроме того в воздухе висела темная пыль и нестерпимо пахло куркумой – видимо, араб торговал еще и специями. Девушка вздохнула, подумав, что это все надо отмыть, иначе сок застынет, забродит и будет вонять, как помойка, и в этот момент араб позади нее заголосил как-то особенно горестно. Кати вспомнила про него – и полезла за кошельком.
- Вот, возьмите, это за причиненные неудобства, - пояснила она, протягивая старику двести евро – все, что было в кошельке.
Араб от денег не отказался, залопотал что-то благодарное и мигом забыл про свой товар. Кати развернулась было, чтобы залезть в багажник и пошарить там на предмет тряпок, как араб внезапно звонко и оглушительно свистнул – и перед ним выстроилась ватага смуглых, как головешки, детишек. Очевидно, он дал им какие-то указания, потому что они мигом разбежались, но быстро вернулись с ведрами и тряпками и принялись надраивать «эскам». Кати, приподняв бровь, озадаченно поглядела на них, на старика, потом махнула рукой, села на тротуар и прикурила сигарету от предыдущей.
- Вот же мать твою, - удивленно-добродушно выдохнула она и позвонила Мишель – предупредить, что задерживается, одновременно раздумывая, где тут поблизости можно найти банкомат. Она не любила оставаться совсем без наличных денег.
А потом был совершенно растрепанный и несобранный день, потому что мадемуазель Селар после вчерашнего происшествия изволила свалиться с мигренью, о чем ее агент потрудилась сообщить только после полудня, а до этого все ждали ее, поскольку опоздание звезды на два-три часа и опозданием-то не считалось, и на фоне этого скромное опоздание Кати прошло незамеченным. И когда все выяснилось, и мадам Жевер объявила начало репетиции, все девушки были уже измучены ожиданием и ходили из рук вон плохо, а мадам называла их ходячими вешалками, жирными коровами и снулыми рыбами, и…
А потом Кати позвонили из полиции и попросили заехать для дачи показаний по делу о попытке предумышленного убийства. Девушка с радостью воспользовалась этой возможностью и сбежала под завистливыми взглядами остальных.
Полицейский участок был до краев заполнен суетой. Кати никогда не видела, как выглядит муравейник изнутри, но больше всего это напоминало именно муравейник. Многочисленные полицейские, люди в штатском, похожие на детективов (судя по тому, с какой бесцеремонностью они вламывались в кабинеты), какие-то подозрительные личности, отирающиеся по углам, задержанные проститутки, воры и наркоманы, заплаканные домохозяйки, описывающие пропавшие из дома драгоценности… Все это бурлило, двигалось, шептало, бормотало и кричало на нескольких языках. И над всем этим гвалтом разносилось неумолчное хлопанье дверей, которые, похоже, никогда не закрывались более чем на десять секунд.
- Добрый день, - Кати подошла к стойке дежурного, - меня вызвали для дачи показаний. Детектив Шелт, кабинет номер двенадцать, - прочла она по бумажке.
- Второй этаж, направо, третья дверь слева, - не поднимая головы, буркнул дежурный.
Кати подождала немного, полагая, что полицейский будет спрашивать ее имя и вообще хоть как-то регистрировать, не дождалась и пошла к лестнице. Второй этаж был обшит ободранными пластиковыми панелями «под дерево», что вкупе с мигающей под потолком лампой придавало ему крайне убогий вид, а решетки на окнах и вовсе наводили на мысли о какой-нибудь компьютерной игре, где в подобных зданиях водятся монстры, зомби, привидения и сумасшедшие врачи-убийцы. За нужной дверью кто-то весьма эмоционально – на повышенных тонах – общался по телефону, и на матовом стекле двери хаотично метались тени. Кати постучала.
- Входите!
Кабинет был маленьким и до отказа забитым мебелью. Больше всего места занимали картотечные шкафы; между ними едва умещались видавший виды стол, заваленный бумагами, обшарпанное кресло и владелец кабинета. Невысокий белый мужчина лет пятидесяти с черными с проседью волосами, завивающимися мелкими колечками, слегка помятым глуповатым лицом и цепкими прищуренными глазами, пронизывающими Кати, подобно двум буравчикам. Детектив Шелт.
- Здравствуйте, - смущенно начала девушка. – Я…
- Вы по делу «Благетт»? – перебил ее Шелт.
- Да. Кати Дюморье, - на всякий случай представилась она.
- Хорошо. Просто отлично.
Детектив буквально нырнул в свои бумаги и принялся аккуратно составлять стопки на пол. За ними обнаружились монитор и клавиатура. Детектив еще повозился – и наконец снова перевел взгляд на Кати.
- Не люблю эти новомодные штучки, знаете ли. Раньше обходились бумагой и ручкой – и проблем было меньше. По крайней мере, никто не слышал о сбое в базе данных, а секретная информация не всплывала на хакерских сайтах.
Кати хотела было ответить, что тем, кому это действительно надо, все равно, что красть – бумажную папку из архива или файл из базы данных, но сдержалась. Какое ей дело, в конце концов, до чужих убеждений?
- Значит, мадемуазель Дюморье, вчера вы были на репетиции показа? – без предисловий спросил Шелт.
- Да.
- И в котором часу произошел инцидент?
Кати пожала плечами.
- Понятия не имею. Думаю, где-то около семи-восьми вечера. Я уже закончила свою часть и смотрела, как ходит Селар.
- Как вы думаете, кто-то из манекенщиц мог это сделать? Кто-то из них желал ей зла?
- Да ее никто особо не любит. У нее… сложный характер, - запнувшись, пояснила Кати и покраснела. – Но так, чтобы попытаться убить…
- А с чего вы взяли, что это было убийство? – детектив подался вперед.
- Во-первых, так мне сказали по телефону, когда вызвали сюда…
Девушка с трудом удержалась от улыбки, увидев, как на лицо Шелта медленно наплывает разочарование, а затрепетавшие в предвкушении крылья носа уныло обвисают, подобно брылям какого-нибудь бассета.
- А во-вторых? – с надеждой поинтересовался он.
- Во-вторых, я слышала разговоры электриков и полицейских, что кто-то нарочно скинул эту штуку. Я ее видела – если бы она упала Селар на голову, та бы шишкой не отделалась. На подиуме доски треснули, а они выдерживают вес целого табуна манекенщиц…
- Во главе с модельером.
- Н-нет, месье Благетт никогда не выходит на показы. Да вообще никогда не выходит.
- Не чтит традиции, значит… - Детектив удовлетворенно откинулся в кресле. – А что вы можете о нем сказать?
Мысли Кати хаотично заметались. Ее общение с Роланом Благеттом было тайной. Нет, он не просил ее об этом, не требовал страшных клятв, просто как-то само собой подразумевалось, что это – только их секрет. Нужно было сказать что-нибудь неопределенное и постараться не выдать себя лишней информацией.
- Ну… он мой работодатель, он автор всех эскизов. А еще он очень быстро справляется с разными ситуациями. – Шелт вопросительно посмотрел на нее. – Я имею в виду, что он быстро все исправляет. Когда вчера погас свет и упал этот… прожектор, он почти сразу включил аварийное освещение и вызвал штатного электрика.
Шелт покивал.
- Понятно. И вы не заметили ничего необычного?
Тут Кати подумала, что ужасно хочет курить и потянулась за сигаретами. Шелт жестом остановил ее:
- В моем кабинете не курят.
Девушка показала глазами на стоявшую на столе пепельницу с лежащей в ней толстой сигарой и выразительно подняла бровь.
- Я бросил курить два года назад, а это – нечто вроде терапии. Я ее не раскуриваю.
Кати вздохнула.
- Нет, ничего необычного я не заметила. Все шло как обычно.
Детектив закончил щелкать по клавиатуре, встал и отошел к окну, повернувшись к ней спиной. Это было не слишком вежливо, но где вы видели слишком вежливых полицейских?
- Последний вопрос, мадемуазель Дюморье, - сказал Шелт, не оборачиваясь. – Когда у вас показ?
Вопрос показался странным: эту информацию легко было узнать на их сайте, из рекламных плакатов, да у мадам Жевер спросить, на худой конец. Тем не менее, Кати ответила:
- Через две недели.
- А следующий?
- В декабре или январе – точно еще не решено.
- Что ж, мне все ясно, мадемуазель. Можете идти. Если у меня появятся вопросы, я с вами свяжусь. И если заметите что-нибудь странное, позвоните мне. Визитка перед вами на столе.
- Мне нужно что-нибудь подписать? – на всякий случай уточнила Кати.
- Нет-нет, вы свободны.
Шелт продолжал стоять лицом к окну. Кати подумала, что допрос был очень странным и совсем не похожим на то, что она видела в кино. С этими мыслями она цапнула визитку и выскользнула за дверь.
Глава 3
Глава 3
Следующая неделя прошла мирно, без происшествий. Из полиции Кати больше никто не беспокоил, и все покатилось своим чередом. Самым значимым событием оказался звонок от Рика – они не виделись бог знает сколько времени, и она, пожалуй, была даже рада услышать его голос. Потому и согласилась на встречу.
Рик появился в жизни Кати давно, еще на заре ее карьеры. Нельзя сказать, что с тех пор оная карьера значительно продвинулась к зениту, но тогда Кати была совсем дурочкой. Рик научил ее давать сдачи, никому не доверять и уверенно плавать в мутном море шоу-бизнеса. То есть всему, что знал сам. Рик был родом из Америки, из хорошей семьи: отец – дипломат, мать – директор благотворительного фонда (и вроде бы имела отношение к клану Кеннеди). А сын захотел стать актером – не такая уж редкая ситуация, на самом деле. Но Голливуд видел в нем смазливое лицо и рельефную фигуру, на которые гроздьями цеплялись малолетние поклонницы, и Рик решился на нестандартный ход. Он уехал в Европу, чтобы засветиться в так называемом «интеллектуальном кино».
И примерно в то время они и познакомились на какой-то богемной вечеринке, куда Кати вытащила неугомонная Мишель. Тогда Кати казалось, что это любовь с первого взгляда и на всю жизнь – Рик был высоким голубоглазым блондином со спортивной, но не перекаченной фигурой, безупречным вкусом и безукоризненными манерами, явно впитанными с молочными смесями, которыми его во младенчестве потчевала няня-латиноамериканка. Он заметил ее и подошел, заговорил о какой-то чепухе, а Кати почувствовала себя рядом с ним косноязычной и неуклюжей деревенской дурочкой. Она так боялась сделать что-нибудь не так, что в итоге вполне закономерно вылила на его белоснежный костюм какой-то ядреный коктейль насыщенного изумрудного цвета. Благо хозяин вечеринки был по совместительству приятелем Рика и прикрыл его бегство в дальнюю часть дома. Кати увязалась следом, виновато причитая и обещая все выстирать; за это время Рик успел раздеться до трусов и закопаться в хозяйский гардероб.
- Дорогуша, этот чудесный костюм цвета альпийского снега спасут только два литра бензина, - вынырнув из гардероба с двумя десятками галстуков, дохлыми змеями свисающих с левой руки, молодой мужчина насмешливо прервал ее самоуничижительный монолог.
- Правда? – искренне изумилась Кати.
- Абсолютно. Бочка на заднем дворе, испорченный костюм и два литра бензина. Проверенный рецепт. Ритуальное сожжение пройдет по всем правилам, и душа покойного устремится в горние выси, чтобы приникнуть к духу великого божества Сюр Тука, прародителя всех костюмов, - с абсолютно серьезной миной выдал Рик.
На несколько секунд Кати онемела, а затем молодые люди в голос расхохотались.
Они сбежали с вечеринки, и несколько последующих недель Кати купалась в незамутненном счастье. Пока не разгадала своего очередного мужчину. У нее был небогатый опыт, поэтому проверить уровень своих способностей Кати было затруднительно, но у нее было хобби – каждого своего бойфренда, да и просто мужчину, с которым тесно общалась, она представляла в виде шарады, которую нужно разгадать. Понять истоки стремлений, скрытые мотивы поступков и механизмы решений. Обычно догадки она проверяла, предугадывая реакцию мужчины на те или иные события. Когда процент совпадений доходил до ста, Кати начинала терзаться. От скуки, от разочарования. Обычно в основе души даже самого прекрасного с виду мужчины оказывалось что-нибудь банальное и неприятное… Так вышло и с Риком. Однажды Кати поняла, что все, что им движет – это обычный эгоизм уверенного в себе мальчика из хорошей семьи, единственного ребенка, родившегося с серебряной ложечкой во рту и уверенного в своей непогрешимости, уникальности и гениальности. Короче, король-солнце в миниатюре. Раньше Кати думала, что подобное мышление свойственно только европейским аристократам, а оказалось, что американские умеют не хуже. Но он был красив и приятен в обхождении, а потому Кати не спешила с ним расстаться. Тем более что им так хорошо было в постели…
С тех пор они регулярно встречались на самых разнообразных - нейтральных и не очень – территориях для качественного и необременительного секса без обязательств, а также, чтобы засветиться на очередной и внеочередной премьере или в хорошем ресторане (владелец которого затем отсылал им по бутылке коллекционного вина за неявную рекламу). Это не было любовью и не было серьезными отношениями, но постоянство в своей жизни Кати всегда только приветствовала.
~*~*~*~*~
- Привет, дорогая, чудесно выглядишь! Как, впрочем, и всегда, - тепло приветствовал ее Рик, приподнявшись из-за стола.
Расторопный официант отодвинул ее стул, подождал, пока Кати сядет, и чуть придвинул его к столу.
- Я заказал тебе салат, мясо и вино, как ты любишь.
- Спасибо. – Кати с интересом огляделась. – Занятное местечко. И сколько нам за это причитается?
- Нисколько, - Рик улыбнулся, пустив на щеки озорные ямочки. – Мне просто нравится, как готовит здешний повар. И здесь можно спокойно поговорить.
- Что-то серьезное?
- Давай сначала поужинаем, - довольно топорно ушел от ответа Рик.
- Надеюсь, это не противозаконно, - нервно хохотнула Кати и положила на колени салфетку.
Вскоре принесли аперитив – Рик довольно неплохо изучил ее вкусы, а потому заказал «Зеленую фею», которую Кати любила - больше за цвет. Кати отпила через соломинку и поболтала ею в стакане, варварским образом перемешивая слои коктейля.
- Ладно. Я почти готова тебя выслушать, - смело заявила она.
- Это исключено. На голодный желудок я с тобой разговаривать не намерен.
И Рик склонился над поданным салатом, показывая всем видом, что поглощен ужином.
Когда с блюдами было покончено, вино плескалось на донышке, а кофе в чашках еще оставался достаточно горячим, чтобы его можно было пить без гримасы, Рик откинулся на спинку стула и посмотрел на Кати. Посмотрел тем тягучим оценивающим взглядом, который словно бы скользит по тебе, как малиновое желе, вбирая всю без остатка. Словно он уже навесил на тебя ярлычок «частная собственность». Кати терпеливо ждала начала обещанного разговора, рассматривая интерьер ресторана, обставленного в стиле ретро и напоминавшего квартиру, навечно застрявшую где-то в середине не то тридцатых, не то шестидесятых, не то всего вперемешку. Картонные чемоданы соседствовали с катушечными магнитофонами, полки с потрепанными книгами – с пишущими машинками и пожелтевшими кружевными салфетками, а на экранах ставших традицией телевизоров Хамфри Богарт сменялся Жераром Филипом, а тот, в свою очередь, уступал место Чарли Чаплину. Рик идеально вписывался в окружающую обстановку: казалось, вот-вот – и он снимет пиджак и рубашку, явив миру знаменитую испачканную майку.
- Кати, выходи за меня замуж, - внезапно сказал Рик.
От неожиданности Кати едва не уронила чашку: перехватила ее в последний момент, только несколько капель выплеснулось наружу – и прямо на джинсы, расплывшись некрасивыми коричневыми звездочками. «Черт, теперь придется застирывать», - на автомате подумала девушка, пока ударившая в нервные окончания фраза катилась до мозга.
- Что?!
- Не пугайся, дорогая. Я всего лишь хочу сделать тебе деловое предложение, - мягко успокоил ее Рик, снисходительно наблюдая за ее судорожными попытками сохранить лицо.
- Я слушаю, Рик. – Кати наконец-то сумела взять себя в руки и сообразила, что резко проснувшимся большим и светлым чувством тут и не пахнет: Рик, герой множества ромкомов, всегда был шокирующе рационален.
- Ты разумная девушка, - сходу начал Рик. – Сколько тебя знаю – ты всегда все взвешивала. Иногда это даже скучновато. Так вот. Моя карьера в Европе не сказать, чтоб задалась, публика постепенно теряет интерес. Возвращаться к прежнему амплуа – возвращаться в Голливуд, чтобы эти напыщенные уроды посмеивались в воротники, когда я прохожу мимо? Нет уж, я не для того сижу тут уже четыре года. Общеизвестно, что больше всего публику заводит личная жизнь звезд: любовные романы, скандалы, разводы, свадьбы… Последнее мне нравится особенно. И поэтому, чтобы подхлестнуть свою – и отчасти твою – карьеру, я предлагаю тебе фиктивный брак. Разумеется, для всех он будет следствием горячей взаимной любви. – Тут Рик будто бы слегка смутился. – Не думай, что это просто сделка: для сделки я мог бы выбрать кого угодно. Но ты мне нравишься, и внешне, и твои взгляды на жизнь… они привлекают меня, и с тобой можно обсудить не только последние сплетни. Хм… Так вот. Торжественная свадьба, совместная жизнь – придется некоторое время пожить в одном доме, но не думаю, что это станет проблемой, стильные фотографии в интерьере, посещение премьер и торжеств. На все про все я закладываю два года. Потом наш прекрасный брак даст трещину, и мы с большой помпой и множеством драматичных интервью разведемся, заимев в качестве компенсации вторую волну внимания публики. Причиной предлагаю на выбор взаимное охлаждение или непримиримые противоречия. Но, как ты понимаешь, я не закладываю в этот план приступ альтруизма с твоей стороны, поэтому мы заключим брачный контракт, согласно которому после развода ты получишь полмиллиона евро и домик в Альпах. Ну и доступ к моим счетам во время брака, само собой.
Рик улыбнулся и выжидающе посмотрел на Кати. А та не знала, что ответить. Предложение, конечно, было вполне в духе Рика, и выглядело заманчиво. Но… как-то это все было слишком цинично. Слишком. А как же любовь? Кати вопреки здравому смыслу и реальности окружающего мира считала, что брак – это последняя остановка любви, а тут… брак словно выставляли на аукцион, как расхожий товар, как разменную монету, как средство повысить статус. Это было мерзко. Но деньги были нужны. Сколько там сказал Рик? Полмиллиона? Это чертовски много. Кати подумала о маме и брате с сестрой…
- Я могу подумать? – неловко улыбнулась она.
- Конечно. Я тебя не тороплю. Месяца на размышления хватит? – Рик понимающе глянул на нее и залпом допил кофе.
- Да, вполне. – Кати судорожно думала над вариантами. Хотя логика и подсказывала, что впереди еще четыре с лишним недели, чтобы оценить все плюсы и минусы данного союза, но разум уже начинал лихорадочно подсчитывать возможность выйти с прибылью и наименьшими потерями.
- Замечательно. Я пойду с твоего позволения – у меня на девять запланировано интервью.
- Да, пожалуйста.
Рик встал, небрежно бросил на стол несколько крупных купюр, которых с лихвой хватало, чтобы оплатить счет, поправил пиджак и плавно направился к выходу. Кати вздохнула и отхлебнула кофе. Остыл. Девушка скривилась и сунулась в клатч за сигаретой.
~*~*~*~*~
Пьер Буллон давно работал охранником в Доме Моды «Благетт» и пустые гулкие ночные коридоры стали для него родными. Он мог с закрытыми глазами обойти их все. Но инструкции требовали, чтобы он освещал их суровую пустоту ярким фонариком. Мало кто оставался в этих стенах на ночь: бизнес-процесс был отлажен, и смазанный механизм двигался вперед без лишних метаний и дерганий. А потому любого постороннего было легко обнаружить – и сдать полиции без проблем.
Ярко-белый круг фонарного света откусывал от темноты куски коридора с выкрашенными мягкой бежевой краской стенами, многочисленные двери и указатели и вдруг бросающиеся навстречу тени поворотов. Пьер уверенно шагал по дизайнерскому отделу, когда заметил вдалеке льющийся из-под двери желтоватый свет настольной лампы.
- Эй! – на всякий случай крикнул он и ускорил шаг. – Кто там есть?
Насколько он помнил, сегодня никто не оставлял на пульте записку, что задержится. Дизайнеры вообще редко появлялись в этих стенах, не говоря уже о том, чтобы остаться на работе дольше оговоренного контрактом времени.
- Кто тут? Предупреждаю, я вооружен!
Пьер потянул из кобуры электрошокер – пистолета ему не полагалось. Но появившаяся перед ним фигура заставила охранника опустить оружие.
- Вы? – невольно удивился он. – Что же вы не отвечали? Я думал, к нам грабители залезли… Вас проводить?
Фигура метнулась куда-то вбок, и он не успел проследить за ее передвижениями.
- Что вы… Куда…?
Секунду спустя раздался выстрел.
АПД: Продолжение от 24.01.2012
@темы: Батлер, Моя трава, Призрак Оперы, Фанфики и переводы, Муки творчества
-
-
06.06.2011 в 13:01Буду ждать продолжения. =)
-
-
08.06.2011 в 04:59-
-
27.08.2011 в 23:06тов.Батлерглавгерой един в трех лицах? Это круто! Как бы не заврался))) а если заврется, будет еще интереснее.Нет, ты не отвечай) это я так, сама с собой разговариваю по поводу прочитаннного)) так мне будет интереснее читать, не зная)
-
-
27.08.2011 в 23:34-
-
11.02.2014 в 00:43Плевать, что не закончено - это шедеврально!
-
-
11.02.2014 в 03:41