Да, иногда я это тоже делаю))

А то д.р. профессора Снейпа я благополучно пропустила.

С днем рождения, Дин Винчестер.

@темы: Моя трава, Картинки, Важнейшее из искусств, СПН, События

---

"Креативность" - мини с ФБ-2014 (Buffyverse, 2 левел)

Название: Креативность
Автор:  +Lupa+
Бета:  Bianca Neve
Размер: мини, 1 461 слово
Пейринг/Персонажи: Ангел/Корделия, Уэсли, Ганн, Фред (подразумевается Ганн/Фред), Дэннис
Категория: гет
Жанр: юмор, флафф
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Подарок на день рождения.
Примечание/Предупреждения: нет

Это был самый обычный день. По крайней мере, так думал Ангел.
Он по обыкновению прошел в свой кабинет, убедился, что его никто не видит, пару раз крутанулся на стуле, с нежностью вспоминая, что мебель для него выбирала Корди, и углубился в бумаги.
Однако вскоре его отвлекла необычная суета вокруг. Фред шушукалась с Ганном больше обычного, и это явно не была романтическая воркотня. Даже Уэсли, кажется, оторвался от своих книг и печальных взглядов на влюбленную парочку. Назревало что-то серьезное, и Ангел решил, что пора вмешаться.
– В чем дело? – без обиняков спросил он, вызвав своим появлением нешуточный переполох.
– Боже, Ангел, у меня чуть не случился сердечный приступ! – воскликнула Фред, вновь вынимая наполовину запиханный под стол сверток. – Я думала, это Корделия.
Ангел удивленно вскинул брови:
– А я наивно полагал, что нас довольно сложно перепутать. Может, мне стоит перестать носить платья?
Но никто не отреагировал на его шутку. Нервно глянув на дверь и почему-то понизив голос, Уэсли объяснил:
– Корделия не должна ничего знать.
– Так, в чем дело? – повторил Ангел, начиная терять терпение.
– А ты не знаешь? – удивился Ганн. – У Корделии завтра день рождения. Мы собираемся закатить вечеринку, наготовили подарков. С этими видениями последнее время она совсем приуныла. Мы хотим подбодрить ее, устроить настоящий праздник.
– С тортом, со свечами, – подхватила Фред. – Споем «С днем рожденья тебя».
– Разумеется, знаю, – изобразив легкую обиду, заявил Ангел. – Просто немного закрутился с делами.
Захлопнув за собой дверь кабинета, он обреченно закрыл глаза. Разумеется, он не знал. Или знал, но забыл.
И теперь главный вопрос: что делать?
Ангел никогда не был силен в подарках… во всяком случае, в подарках для людей. Дарла, конечно, любила наряды и украшения, но это не считалось подарком. Зато она приходила в восторг, если он притаскивал юную прелестницу, с которой они могли забавляться неделями. А Друзилла радовалась, как ребенок, свежевырванному сердцу, в которое она клала камушки и трясла, воображая, что оно стучит. Или свежеснятому скальпу, который можно было приспособить в качестве парика для куклы.
Нет, это определенно не годилось.
Тогда что? Вручить Корди кредитку и дать выходной, чтобы она могла пройтись по магазинам и купить, что душе угодно? Но тогда потеряется смысл подарка – приятный сюрприз. Деньги это, конечно, приятно, но как-то безлико. Корди решит, что ему безразлично, что он даже не дал себе труд задуматься, что ей подарить. Обзовет черствым чурбаном и будет права.
Взгляд Ангела уперся в подставку для карандашей. Может… Может, воспользоваться своим умением и нарисовать ее портрет? Он представил, как выводит на бумаге тонкие линии, как вырисовывает нежную шею и выразительные глаза… Ангел сглотнул. Фантазия разыгралась, и он представил, как не карандаш скользит по бумаге, а его собственные пальцы по теплой мягкой коже. В брюках стало тесно…
Вдруг Ангел вспомнил, при каких обстоятельствах делал это в прошлый раз. Нет, не он. Ангелус рисовал Джойс Саммерс… и Дженни Календер. Ангела передернуло, и он поспешно отвернулся от карандашей.
Черт, так он никогда ничего не придумает!
Однако времени предаваться черному отчаянию у Ангела не оказалось – как и придумать еще что-нибудь. В дверь просунулся Ганн:
– У нас дело! Срочное!
И день покатился по накатанной.
Чудовища, запутанные дела, благодарные, еще дрожащие от испуга клиенты… Ангел опомнился только к вечеру, когда Корди ушла к себе домой.
Незамеченный, он последовал за ней.
Корделия зашла к себе, шутливо поприветствовала своего домашнего призрака, захлопнула дверь… Ангел постоял еще немного и вышел из подъезда. Он смотрел на зажегшиеся окна квартиры Корделии и размышлял, что можно было бы пригласить Корди на ужин в ресторан. Но это так мало… Корди редко подавала вид, но Ангел знал, что она хотела бы большего. И он бы хотел.
Если бы он был обычным парнем, он бы пригласил ее на свидание в приятный и тихий ресторан. Он бы подарил ей какое-нибудь неброское, но дорогое украшение – серьги или браслет… а может быть, кольцо. Потом они возвращались бы домой по ночным улицам и дурачились, как дети. Обязательно срезали бы путь через парк, и он бы прошелся по перилам моста. Добравшись до квартиры, они бы занимались любовью, нежно и неторопливо, всю ночь. И встретили бы вместе рассвет.
Но этому никогда не суждено сбыться.
Однажды Ангел отказался от всего этого с другой, а вторых шансов высшие силы не дают никому.
Позади послышался какой-то шум. Ангел оглянулся.
Кучка подростков увлеченно разрисовывала корявыми граффити стены бойлерной. Вот вдалеке послышался вой стремительно приближавшейся полицейской сирены, и подростки, побросав баллончики с краской, с гоготом сквозанули в ближайший проулок. Мимо Ангела с ревом пронеслась полицейская машина и, не снижая скорости, повернула за угол, заехав колесом на бордюр и с грохотом подпрыгнув. Ангел усмехнулся: у горе-художников явно было завышенное самомнение. Копам больше делать нечего, кроме как гоняться за ними. Особенно когда по улицам шастают настоящие чудовища. Например, он.
Ангел рассеянно посмотрел на недописанное «нах…», выведенное трехфутовыми псевдоготическими буквами, потом наклонился и подобрал один из баллончиков, задумчиво потряс. В баллончике явно оставалось не меньше половины.
В голове у Ангела забрезжила идея.

Корделия проснулась от треньканья будильника и с сожалением подумала, что надо было взять отгул. Все-таки день рожденья как-никак. Она потянулась, оттягивая момент, когда нужно будет вылезать из кровати. Лица коснулось холодное дуновение – а затем ее одеяло слетело на пол.
– Дэннис, перестань! – возмутилась Корделия.
Вместо ответа с кухни донесся щелчок и звук закипающего кофейника.
– Да встаю я, встаю, – пробурчала Корделия, нашаривая ногами домашние туфли и одновременно пытаясь просунуть руки в рукава халата.
Проигнорировав свежесваренный кофе и возмущенно замигавшую по этому поводу лампу над столом, она налила себе холодного апельсинового сока и подошла к окну, чтобы раздвинуть жалюзи и впустить в комнату порцию утреннего солнца.
Подставив лицо под теплые лучи, Корделия зажмурилась от удовольствия. День рождения пока что оставался светлым праздником, и не было необходимости ставить на торт восемнадцать свечек, утверждая, что это и есть ее истинный возраст. В том, что торт будет, Корделия не сомневалась – слишком уж шумно к празднику готовились ее друзья, хотя и воображали, что делают это незаметно. Только Ангел по обыкновению был хмур и печален и не принимал участия в общей суете. То ли притворялся, то ли забыл о ее дне рождения. То ли не придавал ему особого значения. Корделия вздохнула. У них с Ангелом всегда все было сложно. Теперь она понимала Баффи, как никто.
Мысль о Баффи заставила ее вспомнить, каким оглушительным фиаско всегда заканчивались дни рождения последней, и это вызвало на лице Корделии улыбку. По крайней мере, ее вечеринки удавались получше. Если бы не эти болезненные видения… Она ведь никого не просила о таком даре. И кто додумался называть «даром» жуткие картинки, которые посылали ей высшие силы, и последующие не менее жуткие головные боли?
Корделия нажала на кнопку автоответчика. Поздравление от родителей – наверняка пошлют в подарок более чем скромный чек. Впрочем, она их не винила. Привыкшие жить на широкую ногу, они с трудом приспосабливались к новому образу жизни. Быстрый говор Фред, советующий побыстрее приехать в «Гиперион». Должно быть, ее уже ждут.
Тряхнув головой, Корделия посмотрела в окно. Солнце успело подняться над крышами и осветило двор ее дома. Взгляд Корделии упал на бойлерную, стоявшую как раз под окнами. И у нее перехватило дыхание.
Обращенная к ней стена была разрисована сверху донизу.
Посреди картины, изображавшей сочный летний луг, стояла, вне всякого сомнения, она сама – сходство было поразительным, – только в виде амазонки с развевающимися волосами и длинным мечом. На традиционной кожаной юбке, на плаще, даже на непременном бронелифчике красовалась эмблема «Гуччи». Ногой, обутой вместо сапог в лабутены, нарисованная Корделия попирала жуткого монстра, состоявшего из когтей, клыков и счетов за квартиру. Вокруг этого эпичного портрета были разложены груды пакетов, из которых свешивались и вываливались платья и туфли не менее известных брендов, и шкатулки, доверху набитые украшениями. Чуть поодаль красовались весьма похожие на себя Ганн, Уэсли и Фред в костюмах, словно бы сбежавших с героических картин Валежу.
Корди подавила смешок и поискала глазами Ангела – неужели автор постеснялся добавить себя в собственное творение? А это точно мог быть только Ангел. Наконец она заметила в верхнем правом углу картины небольшую рощицу.
И там, под деревьями, виднелся темный силуэт. Совсем крохотный.
Корделия отставила стакан и грустно улыбнулась. Даже нарисованный, Ангел умудрялся хмурствовать.

Праздник удался, несмотря даже на нашествие крыс из подвала, где, как выяснилось, поселилось очередное чудовище.
– Проводишь девушку домой? – спросила Корделия у Ангела, помогавшего ей надеть плащ.
– Да, конечно, – сумрачно ответил тот.
– Я ведь так и не поблагодарила тебя за подарок, – сказала Корделия, когда они уже шагали к машине.
– Какой подарок? – Ангел изобразил недоумение, но от Корделии не укрылось, как дрогнули уголки его губ.
– Сам знаешь.
Ангел сдался:
– Да пустяки. Глупость.
– Ничуть не глупость. Кстати, с такой самооценкой тебе бы стоило показаться психологу, – фыркнула Корделия.
– Не понимаю, о чем ты.
– О том, как ты изобразил себя.
Они как раз доехали до ее дома. Ангел помог ей выбраться из машины.
– К счастью, у тебя есть я, – заявила Корделия, развернувшись к нему. – Конечно, я не ахти какой художник, но…
– Не по…
Вместо ответа Корделия повернула его голову в сторону бойлерной.
Дальняя роща была тщательно закрашена. А рядом с Корделией-амазонкой красовался новый портрет, впрочем, больше напоминающий шарж. Шарж на самого Ангела.
И он широко и заразительно улыбался.

@темы: ФБ, Моя трава, BtVS, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств

---

"Жизнь в розовом цвете" - мини с ФБ-2014 (Buffyverse, 2 левел)

Название: Жизнь в розовом цвете
Переводчик:  +Lupa+
Бета:  Bianca Neve
Оригинал: littleotter73 – “La Vie en Rose” разрешение получено
Ссылка на оригинал: http://archiveofourown.org/works/1343242
Размер: мини, оригинал 1 948 слов, перевод 1 621 слово
Пейринг/Персонажи: Джайлз/Баффи
Категория: гет
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Джайлз всегда жалел, что не потанцевал с Баффи на ее выпускном вечере, но может ли он набраться смелости и пригласить ее на репетиции свадьбы общих друзей? Это рассказ о том, как он упустил еще одну возможность… ну, или так кажется.
Примечание/Предупреждения: действие фика происходит через два года после «Chosen»; упоминание алкоголя

Пока группа доигрывает последнюю мелодию вечера, Джайлз с противоположной стороны зала наблюдает за Баффи, окруженной поклонниками, пользующейся оглушительным успехом в своем морозно-голубом платье, и вспоминает давний день, когда он впервые упустил возможность потанцевать с ней – опоздав на мгновения, возможно, на часы… слишком благородный, скованный долгом и приличиями. Баффи сияет, затмевая остальных женщин, но она Избранная, и это правильно, так оно и должно быть.
И, возможно, он лишь немного слишком предубежден.
Баффи ловит его взгляд и посылает ослепительную улыбку, которую, кажется, бережет для него одного, и Джайлз возвращает улыбку, разве только чуть приправленную смущением, что его так откровенно застали врасплох, ощущая, как от воротника поднимается румянец. Последние несколько недель, когда он наконец-то убедил Баффи остаться в Лондоне, были великолепны, и, хотя они прибыли на репетицию свадьбы порознь, часть вечера они провели вместе, сидя на обеде за одним столом. Но здесь не было возможности для беседы с глазу на глаз, и они разделились, смешавшись с другими гостями, так и не найдя друг друга вновь – до этой минуты. Очередная рука тронула Баффи за локоть, возвращая ее внимание к свите – к большой досаде Джайлза.
Залпом допив остатки скотча из стакана, Джайлз направляется на террасу, чтобы глотнуть столь необходимого воздуха. Он намеревается выйти, спустившись по задней лестнице, когда смолкает последняя песня и в доме зажигаются огни, разрушая атмосферу интимности, созданную разноцветными фонариками и свечами, и объявляя, что вечер официально окончен. Джайлз ставит стакан на подоконник и оглядывает зал. Баффи нигде не видно, и он проглатывает разочарование, что упустил ее.
Джайлз кривится и развязывает галстук, раздраженно расстегивая две верхние пуговицы на рубашке, быстро поворачивается и едва ли не бегом спускается по ступенькам, больше всего на свете желая иметь в кармане пачку сигарет – привычка, от которой он отказался перед первым судьбоносным трансатлантическим перелетом в Саннидейл и которая изредка возвращается после одного-двух стаканов.
Темнота обволакивает Джайлза, и его меланхолия растет, пока он блуждает по окружающему особняк парку, не готовый ехать домой, не готовый в эти часы встретиться лицом к лицу с собственной трусостью, когда его разум неизбежно будет прокручивать события этого вечера, проклиная каждый шанс, каждый момент, когда он не сумел набраться смелости и подойти к Баффи – и держать ее в своих руках, пусть даже всего лишь пока длится песня.
Завернув за угол, Джайлз проходит мимо одного из шатров, по-прежнему неярко освещенного, пока последние свадебные гости тянутся наружу, в ночной воздух, замыкаемые шафером и подружкой невесты. Выполнив свой долг и проводив своих подопечных несколько часов назад, они пьяно виснут друг на друге по пути к лимузину, который развезет их и прочих гостей вечеринки по отелям – клише, разумеется.
Джайлзу отчаянно нужно еще выпить, и он направляется к шатру, надеясь, что либо в баре вообще нет обслуги, либо там есть бармен, который сжалится над ним. Забредя внутрь, он видит музыкантов дополнительной группы, пакующих свои инструменты, – кроме пианиста, который все еще бренчит по клавишам, хотя персонал уже начинает уборку.
К счастью, бар на самообслуживании, и никто не обращает на Джайлза никакого внимания, пока он наливает себе стакан местного скотча, медленно потягивает жидкость и мысленно упрекает себя. У него хватает ума не напиться. Он всего лишь хочет снять напряжение. Пока Джайлз в одиночестве катает скотч по стакану, пианист начинает наигрывать вступление к «Жизни в розовом цвете». Это его старая любимая песня, и Джайлз салютует стаканом, когда скрипач подхватывает мелодию.
– Хорошо, что я тебя нашла.
Сейчас Джайлз знает голос Баффи едва ли не лучше, чем свой собственный. Он как бальзам на раны, и Джайлз делает очищающий вдох, а его сердце убыстряет ход. Пользуясь моментом, он закрывает глаза в безмолвной благодарственной молитве, а потом поворачивается к ней и облокачивается на стойку бара. Баффи стоит перед ним, мягкая улыбка украшает подкрашенные розовым блеском губы, приглушенный свет размывает грани между красотой реальности и таинственностью видения.
– Как ты узнала, что я здесь? – спрашивает Джайлз, его голос глух и сдержан, несмотря на разгорающуюся внутри борьбу между необходимостью играть роль друга и Наблюдателя и желанием добавить в этот список партию возлюбленного.
– Ну, я увидела на парковке твою машину и сообразила, что ты все еще где-то поблизости.
Джайлз смотрит в свой стакан, в глубинах которого покоится фальшивая бравада, и подносит его к губам, чтобы допить. Глоток слишком большой и обжигает все на пути в желудок. Решение принято, Джайлз отталкивается от стойки и приглашающе протягивает руку одновременно с началом припева.
– Могу я потанцевать с тобой, Баффи?
– Думала, ты никогда не спросишь, Джайлз. – Приняв его руку, Баффи следует за ним на танцплощадку и устраивается в его объятиях. Джайлз ведет с уверенной грацией, и она вздыхает и кладет щеку ему на грудь. – Люблю эту песню.
– Ты ее заказала?
– Ммм, я люблю ее с того времени, как мама посадила меня за просмотр «Сабрины», когда я была маленькой. Должна сказать, я предпочитаю новую версию, с Харрисоном Фордом. Хамфри Богарту совершенно не идет роль Лайнуса. Плюс в современной версии просто лучше история.
Джайлзу знакомы оба фильма, он посмотрел ремейк со старой подругой, когда тот вышел на экраны около десяти лет назад. Держа Баффи в своих руках, он смотрит вниз, на нее, уютно прижавшуюся к нему. Баффи такая юная, и от Джайлза не ускользает значительная разница в возрасте между главными героями фильма.
– Мы в какой-то степени похожи на Сабрину и Лайнуса, – говорит Баффи, когда вокалист решает присоединиться к пианисту и скрипачу, вступая с первой версией и продолжая песню.
Джайлз склоняет голову, чтобы посмотреть на нее, и заставляет сердце биться ровно, гадая, куда заведут ее эти мысли.
– И каким же образом? – бормочет он, опуская щеку на макушку Баффи и разворачивая их в другую сторону. – Помимо очевидного.
– Ну, ты всегда поглощен работой, а я недавно вернулась из затянувшейся поездки в Рим.
– Затянувшаяся поездка – это некоторое преуменьшение, – отвечает Джайлз. – Ты провела там два года. И это был Париж, разве нет? В фильмах?
– Да, но это не важно.
Джайлз не может сдержать улыбку, которая, кажется, отражается даже в его глазах. Он никогда не признает этого вслух, но ему нравится изредка трескающаяся гармония ее слов и причудливые повороты фраз.
– Есть и еще одно сходство, – колеблясь, говорит Баффи неуверенным тоном.
Остановившись посреди танца, Джайлз отодвигается, но лишь слегка, не желая отпускать ее, и наблюдает, как она собирается с мыслями.
– Продолжай, – подбадривает он едва ли не шепотом.
Баффи не смотрит ему в лицо.
– Сабрина так зациклена на Дэвиде, думая, что он – любовь всей его жизни, она не видит Лайнуса по-настоящему, вообще не принимает его во внимание, но он всегда был готов прийти к ней на помощь. Она так долго сохла по Дэвиду, что влюбилась в его образ, была полностью поглощена им. – Баффи смущенно поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с Джайлзом, и продолжает с новой силой: – Но затем она взрослеет и, проведя время с Лайнусом, осознает, что влюбилась в него, несмотря на то, что отчаянно цепляется за прошлые чувства к Дэвиду. И наконец она решает отпустить эти чувства, потому что на самом деле хочет быть с Лайнусом.
Джайлз теряет дар речи и едва способен дышать.
– Невзирая на боль, которую он ей причинил? – с надеждой спрашивает он, думая о каждом разе, когда ранил Баффи, лгал ей, недостаточно старался ради нее. В их истории он не герой и знает это.
Глаза Баффи блестят в мягком свете фонарей, она сдерживает слезы и поднимает руку, чтобы изящно отереть глаза. Ее уязвимость поднимает в нем стремление защитить. Все, чего хочет Джайлз, – это держать ее, но Баффи выглядит так, словно ей есть еще что сказать, и он берет ее руку в свою, предлагая поддержку.
– Она тоже наговорила массу болезненных вещей. Но да, она любит его. Она знает, что ранила его так же сильно.
Сделав глубокий вдох, Джайлз нежно вытирает большим пальцем катящуюся по ее щеке заблудившуюся слезу. Его взгляд опускается на губы Баффи. Он отчаянно хочет поцеловать ее, ощутить ее прощение, показать ей глубину своего раскаяния и свою любовь. Баффи облизывает губы – приглашающе, Джайлз в этом уверен, – и он приподнимает рукой ее подбородок, медленно наклоняет голову, наслаждаясь моментом, когда его губы наконец встречаются с ее губами – нежный и робкий жест. Ее губы будто созданы для него, и Джайлз становится смелее, углубляя поцелуй и заканчивая его счастливым вздохом. Они соприкасаются лбами и смотрят друг другу в глаза, на лицах у обоих блуждают легкие улыбки – а потом он поддается искушению поцеловать ее снова.
Джайлз смутно помнит, что песня смолкла некоторое время назад, и он не уверен, как долго они стоят здесь, целуясь и выпивая при посторонних, но музыканты и уборщики все ушли.
– Думаю, мы последние, – говорит Баффи с ноткой веселья.
Джайлз отстраняется и берет ее за руку.
– Идем, я должен проводить тебя до машины.
Дорога освещена, удерживая тьму в бухте, пока они шагают к стоянке. Они говорят о событиях вечера, и какая была милая свадьба, и Джайлз наслаждается присутствием Баффи. Когда они доходят до машины, Баффи поворачивается к нему и отпускает его руку, на ее лице проступает печаль.
– Ну, вот мы и на месте.
Когда прощаешься в конце подобных встреч, в этом всегда присутствует некая неловкость, и Джайлзу приятно осознавать, что Баффи так же жаль, что их время подошло к концу, как и ему. Он касается ее щеки и склоняется для целомудренного поцелуя, а потом спрашивает:
– Поужинаешь со мной завтра вечером?
Глаза Баффи сияют, и вновь возвращается эта ослепительная улыбка – та, которую Джайлз считает «своей», и он готов поклясться, что мир на миг остановился, пока он вновь не сумел собраться с мыслями.
Баффи опирается спиной на свою машину и застенчиво смотрит на него.
– К которому часу мне нужно быть готовой?
– Я заеду за тобой в полседьмого. Есть одно чудесное маленькое французское бистро, в которое я хотел бы тебя сводить.
– Звучит замечательно, – отвечает Баффи и делает шаг вперед. Она целует его в щеку и шепчет «спокойной ночи», потом открывает дверцу автомобиля и забирается внутрь. Когда она усаживается, Джайлз захлопывает дверцу и смотрит, как Баффи уезжает.
Насвистывая мелодию, под которую они танцевали, Джайлз идет к своей машине, когда его на время отвлекает цветочный аромат. Он сворачивает к ограде из диких роз и срывает бутон, подносит к носу, а затем засовывает в петлицу.
Определенно, жизнь в розовом цвете.

@темы: ФБ, Моя трава, BtVS, Фанфики и переводы, Муки творчества, Алмазные британцы, Важнейшее из искусств

---

"Тот, кто остался" - мини с ФБ-2014 (Buffyverse, 2 левел)

Название: Тот, кто остался
Автор:  +Lupa+
Бета:  Bianca Neve
Размер: мини, 1 238 слов
Пейринг/Персонажи: Спайк/Баффи, упоминаются Ангел/Баффи и Райли/Баффи
Категория: гет
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Их невозможно не сравнивать.
Примечание/Предупреждения: нет

Спайк очень странный, думает Баффи. Он весь будто соткан из противоречий.
Начать хотя бы с лица.
Баффи не понимает, как ему удается выглядеть одновременно таким порочно-андрогинным и таким рыцарски-мужественным. Ей кажется, что так бывает только в каком-нибудь аниме. Но Спайку удается. По-женски полные чувственные губы причудливо сочетаются с резкими чертами лица, будто бы целиком сотканного из углов и впадин. Яркие голубые глаза прячутся под густыми длинными ресницами, придавая Спайку вид парадоксально невинный и даже стыдливый. Конечно, если не поймать его прямой взгляд.
Полный страсти и неутолимого голода.
Ох, этот взгляд… Бывают минуты, когда Баффи скучает по подводке для глаз, которой Спайк так уверенно пользовался. Черный цвет лишал его взгляд иллюзии.
Тогда Баффи была твердо уверена, что видит перед собой хищника.

И если уж говорить о косметике…
Спайк красит ногти черным лаком.
Нет, Баффи в курсе, что всякие рокеры и панки это делают. Кажется, она видела у Джайлза пластинку, с которой скалился и светил черными ногтями Оззи Осборн. Но одна мысль об Ангеле или Райли, вздумавших красить ногти, вызывает искренний смех. Абсурд.
И на большинстве мужских рук это смотрится комично – почти как чулки и каблуки на мужских ногах. Баффи невольно вспоминает «Некоторые любят погорячее» и трансвеститов из вечерних шоу.
Но Спайк – исключение. Ничего комичного.
Всего лишь еще один штрих, еще одна бросающаяся в глаза особенность. И если у Спайка и есть какие-то фетиши в одежде, Баффи уверена – с ногтями это никак не связано.

От холодных прикосновений его рук у Баффи по спине бегают мурашки. У Ангела тоже были холодные руки, но от них под кожей разливалось приятное тепло. И Баффи плавилась в его объятиях. А в объятиях Спайка она горит, будто в адском пламени.
А у Райли была обычная теплая кожа, но иногда Баффи морозило, когда он к ней прикасался.
Спайк усмехается или раздвигает губы в улыбке, больше похожей на оскал, – но его глаза почти никогда не улыбаются.
Баффи не помнит, улыбался ли хоть раз при ней Ангел (не Ангелус, о нет, те улыбки Баффи предпочла бы забыть). И ни с кем из них она не смеялась так часто, как с Райли.
У Райли была открытая и честная улыбка. И сам он был таким… неиспорченным. Таким чужим. Словно пришел из другого мира, где всегда сияет солнце и играют дети.

Баффи предпочитает не думать о том, что никогда не увидит Спайка при свете дня. Она даже не может себе этого представить – несмотря на то, что это было в реальности, – как не может и вообразить Спайка в своей постели, приходящего к ней открыто, у всех на виду. И себя, не стыдящуюся этого.
Прежде ей часто снилась свадьба с Ангелом. Глупые и наивные мечты шестнадцатилетней девочки, еще не ведающей, что у ее сказки не бывать счастливому концу. И иногда Баффи кажется, будто она уже видела Ангела, гуляющего под солнцем на пляже, но она отгоняет морок, потому что этого попросту не могло быть.
Райли устраивал ей пикники в парке, с пледом и специальной корзинкой, с любовно завернутыми в пленку сэндвичами. Это должно было быть милым, но Баффи отчего-то чувствовала себя неловко. Это было не ее место.

Временами Баффи пугают глаза Спайка. Она смотрит в них и ощущает себя в эпицентре урагана: клубятся тучи, сверкают молнии, воздух пронизан электричеством, и уже не спастись. Баффи боится этой стихии. И всегда первой отводит взгляд.
У Ангела глаза подобны омутам, темные и затягивающие, и Баффи беспомощно тонула в них, спеленатая этой темнотой. Она боялась, что однажды не сумеет выплыть. Возможно, ее душа так и осталась похоронена там, на дне.
Глаза Райли всегда сияли любовью и нежностью. Все его эмоции, все переживания мгновенно отражались в них. Тогда Баффи невыносимо хотелось верить, что однажды синие глаза Райли превратятся в зеркала, где она увидит и отражение собственных чувств.

Баффи раздражает прямолинейность Спайка. Он всегда беспощадно честен: с ней, с собой, со всем миром. Говорит, что думает, делает, что хочет. Правда, сейчас он делает, что хочет она, но Баффи уверена – это ненадолго. И ждет, когда же грянет взрыв.
Она никогда не знала, о чем думает Ангел. Он прятался за маской печали и боли и говорил о своих чувствах лишь в редкие моменты их близости. Говорил. Но так ничего и не сделал.
Райли стал закрываться от нее, когда понял, что Баффи не нужен рыцарь без страха и упрека, способный защитить девушку от ночных чудовищ. Потому что самое опасное чудовище – она сама. Ему было так стыдно за свою слабость, так больно. А Баффи говорила ему, что это не имеет значения.
И это не имело значения. Для нее.

Спайк может быть удивительно нежным. Баффи помнит, каким он был, когда она только вернулась из мертвых. Иногда она тоскует по тем дням и жалеет, что своими руками нарушила это хрупкое равновесие. Но ей жизненно необходима его нынешняя грубость – лишь она способна пробиться сквозь наросшую ледяную коросту. Или это скорлупа? В минуты одиночества, переворачивая опостылевшие бургеры, Баффи думает, что, возможно, она еще не вернулась до конца, возможно, ей еще предстоит заново родиться. И, как всякие роды, этот процесс долог и мучителен.
Ангел был таким милым и заботливым, когда занимался с ней любовью. Любая девушка мечтает о таком первом разе. Но Баффи не в силах вспоминать о той ночи, это будто расковыривать полузажившую рану. Вся радость отравлена виной и гневом и ужасом последующих недель.
Единственный раз, когда они с Райли не сдерживали себя в постели, случился в доме с полтергейстом, где они попали в ловушку. Единственный раз, когда Баффи не сдерживалась – и всю неделю после этого Райли не снимал при ней рубашку. И вздрагивал, когда она забывалась и прикасалась к нему грубее обычного. Поэтому Баффи пришлось быть вдвое осторожней.
Баффи завораживает, с какой скоростью исцеляются ушибы и синяки на белой коже Спайка. Иногда они исчезают буквально на глазах.

В этом ужасном, громком и ярком мире Баффи твердо уверена лишь в одном.
У нее никогда-никогда не будет кого-то, с кем можно гулять под солнцем, и растить детей, и жить в миленьком доме с белым штакетником. Не будет барбекю, и добрых соседей, и дурацкой традиции поднимать флаг на идеально подстриженной лужайке, и родительских собраний, и солений на зиму, и огромного семейства, едва умещающегося за столом на День Благодарения… и прочих штампов из сопливых фильмов «Холлмарка».
У нее никогда не будет нормальной жизни.
Спасибо, один раз она уже попробовала.

И это было то, ради чего ее оставил Ангел.
То, на что она надеялась с Райли.
Глупый, глупый Ангел – потерявший себя и нашедший утешение в искуплении. Не в ней.
Бедный, бедный Райли – запятнанный и сломленный тьмой, в которую пошел за ней. И сбежавший.
Только Спайк остался.

Один потерял душу из-за нее, другой изранил душу из-за нее.
Но теперь Баффи нет нужды об этом беспокоиться.

Баффи не может не замечать, что они со Спайком во многом похожи.
Ангел и Райли оба были высокие, широкоплечие, темноволосые – и она даже на каблуках едва доставала им до груди. Иногда Баффи задается вопросом: это ее типаж или в Райли она всего лишь нашла замену своему демоническому возлюбленному?
Спайк совсем другой.
Ей нет нужды задирать голову, чтобы заглянуть ему в глаза, или привставать на цыпочки, чтобы дотянуться до губ. У него стройное худое тело, и она легко может обхватить его талию едва ли не одной рукой. Это создает иллюзию хрупкости – которая, впрочем, развеивается, стоит увидеть его без одежды.
Очень похоже на нее.
Но куда больше они похожи внутри. Убийцы под маской из компактной упаковки и изящных рук с наманикюренными ногтями.
То, что Спайк не может убивать, ничего не меняет.

Лежа без сна на широкой кровати под склепом, Баффи часто думает, что рядом с ней дремлет чья-то смерть.
И что две смерти – это слишком много на один маленький город.

@темы: ФБ, Моя трава, BtVS, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств

---

"Все кончено" - мини с ФБ-2014 (Buffyverse, 2 левел)

Название: Все кончено
Автор:  +Lupa+
Бета:  Bianca Neve
Размер: мини, 1 348 слов
Пейринг/Персонажи: Ангел/Баффи, упоминаются Райли/Баффи и Спайк/Баффи
Категория: гет
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Все кончено.
Примечание/Предупреждения: нет

Все было кончено, когда Баффи уехала в Лос-Анджелес на каникулы. С нее хватило всех этих вампирских дел, и она хотела стереть из памяти растянувшийся на целую вечность миг своего не-существования. Когда Ксандер – не Ангел – вернул ее из небытия. А Ангел стоял рядом и продолжал верить в дурацкое пророчество. И он был одним из них, из вампиров, пусть даже обладал душой.
Пусть даже она любила его.
Или нет?
Так что Баффи решительно стряхнула с себя всю эту чушь про избранность и стала обычной девушкой-подростком. Она ходила по магазинам и лежала на пляже, она встречалась со старыми друзьями, ее приглашали на свидания обычные парни.
Баффи целовалась с ними на задних сидениях автомобилей и позволяла лапать себя за грудь. И не думала, совсем не думала, как бы смотрел на нее Ангел, если бы увидел. Она отводила их влажные от возбуждения руки от молнии на своих джинсах, и это никак не было связано с Ангелом.
А потом каникулы кончились, Баффи вернулась, и очень скоро все стало как прежде.
Потому что она любила Ангела, и все парни в мире не могли этого изменить.

Ангел уходил прочь от разрушенной школы и старался отключиться от происходящего. Чтобы хватило духа убраться из Саннидейла, из жизни Баффи, пока не слишком поздно. Все было кончено.
Он не мог остаться – их любовь была ошибкой природы, невозможной вещью, которой просто не должно быть. Между ними стояло его прошлое и ее судьба. Может, он и не светоч мудрости, но ему хватало ума понимать, что цена чересчур высока.
Его любовь к Баффи стоила ему души, стоила жизни стольким людям, стоила сердца самой Баффи.
Он не должен был возвращаться, он не заслужил второго шанса. Как не заслужил и милосердной смерти от руки Баффи. Почему он не развеялся в прах, когда лезвие вошло ему в грудь? Тогда все было бы куда проще. Но высшие силы решили по-другому, они решили, что века пыток и страданий – недостаточная кара для такой твари, как он. Что лучшее наказание – позволить ему снова быть с Баффи, видеть ее, сражаться рядом с ней и ни на секунду не забывать, что он ее сломал.
Так же, как Друзиллу когда-то.
Ангел должен был с самого начала догадаться, что так и будет. Друзиллу он ведь тоже любил. Пусть даже Ангелус и не верил в любовь.
Он почти мечтал о том, чтобы боль адского мира вытравила из его сердца это злое, безжалостное чувство. Наверное, он был слишком наивен, если полагал, что ему позволена такая милость.
Ему нужно было уехать, пока эта темная страсть не погубила Баффи окончательно. Пока очередная ошибка не привела к новому апокалипсису. Ангел торопился уехать, пока ему не изменила решимость, пока хватает воли.
Так что да, он бросил Баффи.
Обосновался в Лос-Анжелесе.
А любовь? Любовь – совсем другое дело.

С Райли Баффи могла себе позволить быть одновременно Истребительницей и просто Баффи. То, чего она хотела. То, чего хотел для нее Ангел – с которым все было кончено. Райли был добрым, и нежным, и заботливым.
И, занимаясь с ним любовью, Баффи могла не тревожиться насчет души.
Иногда она задавалась вопросом: как бы это могло быть с Ангелом, если бы она уже не была девственницей? Если бы она могла быть с Ангелом?
Райли был тем, кто ей нужен. Нормальный человек, от которого нет нужды скрываться и который поддержит ее во всем. Словно высшие силы специально послали его Баффи. Или вырастили… он ведь из Айовы, верно?
Райли был идеален. Идеально подходил ей. Но сама Баффи не была идеальна.
Оказалось, что в совершенстве Райли кроется один маленький изъян.
Он не был Ангелом.
В этом, несомненно, был главный плюс – Баффи точно знала, что ей не придется отправлять Райли в ад.
Зато с Ангелом она могла не беспокоиться насчет интрижки с Фейт, верно?

Ангел отказался быть человеком и думал, что поступает правильно. Это было ради Баффи, чтобы обезопасить ее, и воспоминания о единственном дне, когда они по-настоящему были вместе, остались лишь у него.
Воспоминания и мечты о том, как все могло бы быть.
Они жгли Ангела, когда он ударил Баффи. Когда он прилюдно назвал ее «бывшей». И где-то в глубине этой проклятой души знал, что так оно и есть.
Баффи не обещала хранить ему верность, она сумела перерасти их отношения и двигаться дальше. Так Ангел думал, когда увидел ее с Райли.
И задавал себе вопрос: насколько это похоже на тот день, который она провела с ним-человеком? Хотела бы она, чтобы ее первым мужчиной стал Райли?
Чего Ангел не хотел знать, так это того, сильнее ли Баффи любит Райли, чем его когда-то.
И не думать об этом каждый день. Не вспоминать, что все кончено, что между ними никогда ничего не будет.
Ему тоже пора было перерасти эти отношения… которых и не было по большому счету. В конце концов, у него есть своя цель – искупление, – верно?

Все было кончено, когда Баффи умерла.
Когда она переспала со Спайком. Когда она продолжала спать со Спайком и ненавидела себя за это.

Все было кончено, когда появилась Дарла. Когда родился Коннор.
И когда Ангел потерял его.

Все было кончено, когда Баффи сказала Ангелу, что Спайку нашлось место в ее сердце. Когда она плела чушь про тесто для печенья.

Все было кончено.

Баффи сидела на балконе палаццо под яркими звездами. За ее спиной, в спальне, на королевских размеров кровати лежал мужчина, имени которого она не знала.
Потому что, в самом деле, разве «Бессмертный» – это имя?
Впрочем, это не мешало ей спать с ним.
Баффи смотрела в небо, совершенно не похожее на калифорнийское. Только что ей приснилось, что ничего еще не кончено – для нее. Потому что не имеет значения, с кем она спит и кого она любит.
В глубине своего сердца она всегда будет принадлежать Ангелу.
Конечно, для него это уже неважно: Баффи слышала и про Корделию, и про Нину. Ангел смог двигаться дальше, и она уже ничего не может с этим поделать.
Баффи резко встала. Она вдруг поняла, что для нее неважно, что все кончено, неважно, что говорит Джайлз об Ангеле. Пусть новый Совет считает, будто Ангел перешел на другую сторону – она в это не верит. Баффи уже видела Ангела на другой стороне. Что бы он ни делал сейчас, это другое. Что бы он ни делал сейчас, он все равно сражается на стороне света. И она должна быть рядом с ним.
Баффи тихо собрала вещи, заглянула напоследок в спальню…
– Я вызвал шофера, – донеслось с кровати. Бессмертный не спал, он сидел на краю постели, поджав под себя ногу, и смотрел на нее своими древними глазами. – Если ты подождешь три минуты, он довезет тебя до аэропорта. Билет я уже заказал.
– Я… я подожду внизу, в холле, – еще не оправившись от неожиданного предложения, сказала Баффи. Выходя из комнаты, она оглянулась и тихо проговорила: – Спасибо.
– Не за что, cara mia.

Ангел стоял в грязном переулке под проливным дождем. Рядом с ним – Иллирия, Спайк и Ганн. Пока еще стояли. Впереди надвигалась орда демонов, над домами кружил дракон.
Никого больше не осталось.
Лорн ушел, Уэсли мертв. Корделии больше нет. И он отпустил Нину. Ангел в самом деле любил ее… какое-то время. Но ей будет лучше без него.
Как всегда.
Как должно было быть лучше Дарле, Корделии, Баффи.
Именно в этот краткий миг затишья перед боем Ангел осознал, что всегда уходил, убегал, прятался от отношений. И оправдывал себя тем, что все эти женщины – не Баффи. Но сам бросил ее точно так же.
Хотя знал, что ничего еще не кончено. Для него – нет.
Ангел покосился на Спайка. Он никогда не признался бы вслух, как ненавидел его за то, что тот, пусть и недолго, мог обладать единственной женщиной в мире, которая была нужна Ангелу. И единственной, которой он не мог обладать. Как завидовал этой свободе, как надеялся заполучить свою собственную.
Но это все было совершенно не важно, потому что он своими глазами видел ее с Бессмертным. Баффи смогла двигаться дальше, и он ничего не мог с этим поделать.
Ангел покрепче перехватил меч, надеясь, что мир устоит и на этот раз, чтобы Баффи могла жить в нем. Потому что насчет себя он не был уверен.
За их спинами послышался топот множества ног. Ангел резко развернулся, чтобы встретить новую опасность.
Истребительницы, десятки Истребительниц. И впереди шагала, закинув на плечо знакомую секиру, Баффи. Его Баффи.
– Я смотрю, мы успели к началу веселья, – криво усмехнулась она и взглянула на Ангела. В ее взгляде он прочел обещание.
Ничего еще не кончено.

@темы: ФБ, Моя трава, BtVS, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств

---

"Другой мир" - мини с ФБ-2014 (Buffyverse, 2 левел)

Название: Другой мир
Автор:  +Lupa+
Бета:  Bianca Neve
Размер: мини, 3 739 слов
Пейринг/Персонажи: Баффи, Джойс, Хэнк Саммерс, Уиллоу, Тара, Джайлз, Ксандер, Ангел, Спайк; подразумевается Спайк/Баффи и упоминается Ксандер/Баффи
Категория: гет
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Как найти в нормальном мире своих ненормальных близких?
Примечание/Предупреждения: нет

Все это напоминало дурной сон.
Потому что Баффи точно помнила, как заснула в номере мотеля, слишком вымотанная событиями минувшего дня, чтобы праздновать победу над Изначальным или обсуждать что-то, и слишком опустошенная потерями, чтобы вспоминать о них… или скорбеть.
А проснулась в подозрительно знакомой комнатке. Она уже бывала здесь – когда, отравленная ядом демона, вообразила, будто вся ее жизнь – бред сумасшедшей. Баффи пошевелилась, почти ожидая, что лежит, связанная по рукам и ногам, но с удивлением обнаружила, что ее ничто не держит. Зато, откинув тонкое одеяло, она увидела больничную рубашку, точь-в-точь такую же, какая была на ней в выдуманной реальности.
Баффи подошла к двери и выглянула в коридор.
Там слонялось несколько людей в пижамах, видимо, пациенты. Ни врачей, ни санитаров видно не было. Баффи неуверенно сделала несколько шагов…
– Саммерс? Саммерс, вы очнулись? О боже мой! – раздалось сзади.
Баффи обернулась и увидела выскочившую из-за стойки поста медсестру.
– Что происходит? Почему я снова здесь? – прошептала Баффи, не рассчитывая, впрочем, на ответ.
– Вам следует вернуться в палату, – сестра взяла ее под локоть и мягко, но настойчиво повлекла за собой, – я вызову доктора Робинсона, он вас осмотрит.
– Но я не хочу никакого Робинсона! – возмутилась Баффи, безуспешно пытаясь высвободиться. – Мы победили, спасли мир! Я наконец-то должна была зажить нормальной жизнью…
Она осеклась. Нет, не может быть. Ведь вот же она, нормальная жизнь – по-настоящему нормальная, без вампиров и древних проклятий. Неужели Высшие силы так жестоко над ней подшутили?
Баффи откинула голову и истерически расхохоталась. Она смеялась и смеялась, не в силах остановиться.
– Джордж, Мартин, помогите мне! – крикнула медсестра, и двое рослых санитаров без труда отволокли Баффи обратно в палату.
– Уиллоу что-нибудь придумает, – бормотала Баффи себе под нос, пока медсестра застегивала ремни.
Минут через двадцать – Баффи успела в подробностях изучить потолок и прочитать все надписи над кнопками в изголовье (задача усложнялась тем, что читать приходилось вверх ногами) – в палату вошел старый знакомец, темнокожий врач, который разговаривал с ней в первый раз.
– Поразительно, – начал он с порога. – Вы очнулись. Поразительно!
После осмотра доктор Робинсон принялся задавать вопросы. Сперва Баффи упрямо молчала, разглядывая поднадоевший потолок, но потом незаметно для себя разговорилась – и выложила без утайки все события последних полутора лет.
– Очень хорошо! – воскликнул Робинсон, потирая руки. – Это закрытие… как вы ее назвали?.. Адской Пасти означает, что вы победили своих внутренних демонов. В буквальном смысле. И это позволило вам выйти из кататонии.
Баффи уставилась на него, не вполне понимая, кто из них тут безумен.
– Вы и сами это осознаете, когда вам станет лучше, – пообещал доктор перед уходом.
А Баффи приготовилась скучать в ожидании, когда Уиллоу вытащит ее из этого кошмара.
Но дни сложились в неделю, к ней прибавилась вторая… и на исходе месяца Баффи поняла, что никто ее не спасет. Кто бы ни стоял за всем этим, он был очень силен, и либо это невероятно стойкая иллюзия, либо… либо ее и правда перенесли в другой мир. Однако провести остаток дней в психиатрической клинике Баффи совсем не улыбалось. Даже если ее в конце концов вернут обратно, это может произойти еще нескоро. Надо было действовать.
И Баффи принялась разыгрывать успешное выздоровление, не раз поминая добрым словом лекции профессора Уолш – все же они не прошли даром. Она тщательно проходила тесты, правильно отвечала на каверзные вопросы… и еще через несколько дней к ней пустили родителей.
Баффи сглотнула огромный шершавый комок, когда вновь увидела маму… живую маму, и папа был с ней. Не было Дон, и от этого в душе будто образовалось пустое место – прежде наполненное нежностью и заботой пополам с привычным раздражением старшей сестры на несносного подростка. Но с этой утратой Баффи постаралась примириться.

Через три месяца ее выписали на амбулаторное лечение с обязательством раз в неделю ходить к психопатологу, дабы «удостовериться в сохранении положительной динамики».
Мама и папа устроили по этому поводу грандиозный праздник: они сводили ее на ледовое шоу, потом все вместе ужинали в шикарном ресторане, потом отец отвез их на пляж, и они долго гуляли вдоль берега, забегая в волны и кидая камушки.
– Мама, пообещай мне одну вещь, – попросила Баффи, когда они подъехали к дому.
– Все, что захочешь, дорогая, – мама улыбнулась и потянулась отвести от ее лица упавшую прядь.
– Не относитесь ко мне, как к больной. Не обращайтесь со мной так, словно я хрустальная, ладно?
– Конечно, – с готовностью кивнула мама, – завтра же отправлю тебя за продуктами, а потом заставлю убираться.
Баффи вытаращила глаза в притворном ужасе.
– Ну не до такой же степени! Боже, кажется, я поторопилась выписаться! В больнице все делали за меня и даже кормили по расписанию.
– Хорошо, что ты так к этому относишься, – заметил папа, распахивая дверцу машины. – Я боялся, нам придется навсегда позабыть слово на букву «б».
– А также на «п», «в» и «л», – подхватила Баффи. – Разве я могу так поступить с вашим словарным запасом?
Мама сзади совсем по-девчоночьи захихикала.
В дом они вошли, держась за руки.

Мама все же сдержала обещание и послала Баффи утром в магазин – оказалось, у них закончился хлеб, и молока почти не осталось.
Подпевая транслируемым через внутренние динамики супермаркета «Backstreet Boys», Баффи шла вдоль рядов, помахивая корзинкой и раздумывая, не прихватить ли еще мороженое… и не заметила стоявшую на пути девушку в форме сотрудницы, выкладывавшую на полки какие-то консервы.
– Ой! – воскликнула та, не удержав равновесия и плюхнувшись на задницу. Жестянки с грохотом раскатились по полу.
– Ох, простите ради бога! – Баффи всплеснула руками и, отставив корзинку, принялась собирать упавшие банки.
– Ничего, бывает, наверное, и синяка не будет, главное, что банкой в лоб не прилетело, – затараторила девушка до боли знакомым голосом с еще более знакомыми интонациями.
Баффи вскинула голову.
– Уиллоу?!

– Мама, как так вышло, что у нас есть рыжеволосая соседка по имени Уиллоу, с которой я училась в школе и даже дружила, а я ничего об этом не знаю? – спросила Баффи, вернувшись домой.
– Доктор Робинсон запретил нам говорить тебе, – оправдывалась мама. – Он сказал, что это только навредит, если ты увидишь связь между своими… видениями и реальной жизнью.
– И… много таких связей? – медленно проговорила Баффи.
– Хм… – мама задумалась. – У Уиллоу есть младшая сестра по имени Дон. А мою парикмахершу зовут Аня Дженкинс. Больше я не припоминаю. Эй! Надеюсь, ты не станешь доказывать им, что на самом деле они демоны?
Из них демон только Аня, а Дон – Ключ, вертелось на языке у Баффи, но она поспешно его прикусила. Не хватало еще проколоться на такой глупости. Вместо этого она засмеялась, как будто мама удачно пошутила.
– Конечно нет!
И день покатился своим чередом. Большую часть времени Баффи приводила в порядок свою комнату. Мама убиралась там, само собой, но Баффи давно уже ощущала себя взрослой и даже старой – а комната так и не выросла, оставшись прибежищем девочки-подростка со всеми этими плюшевыми игрушками и плакатами молодежных поп-групп. Баффи расчистила стены и выкинула почти все, оставила лишь мистера Гордо, плюшевую свинку, которая в другой жизни сгинула в кратере Саннидейла. И всякий раз, как мама окликала ее или просто проходила мимо, Баффи едва сдерживала порыв прикоснуться, убедиться, что это не мираж, что мама действительно рядом с ней, а не покоится в холодной могиле.
А вечером, лежа в кровати, Баффи размышляла над пришедшей во время разговора с матерью теорией. Если есть Уиллоу, Дон, Аня… почему бы не существовать и всем остальным? Их только нужно отыскать. Она понятия не имела, зачем ей это – может, чтобы не впасть в уныние от вынужденного одиночества, может, чтобы окружить себя хоть каким-то подобием прежней жизни. Как бы то ни было, все упиралось в здешнюю Уиллоу. Если они дружили, та могла многое рассказать. И как знать, вдруг в рассказе промелькнут знакомые имена?

– Помнишь Ксандера? – спросила Уиллоу, когда они сидели у нее в комнате – непривычно яркой и заваленной вместо книг модными журналами: эта Уиллоу не была заучкой и книжным червем, в отличие от Корделии, девочки из параллельного класса, про которую Уиллоу уже успела поведать.
– Смутно, – осторожно ответила Баффи, в очередной раз напрягаясь. Они уже миновали библиотекаршу мисс Календер и медсестру Мэгги Уолш, муж которой, полковник Адам Уолш, приходил к ним однажды на урок истории, молоденького учителя химии Райли Финна и веселую продавщицу из парфюмерного отдела Глорию Алистер, которая как-то надавала им пробников «потому что их все равно спишут как брак из-за неправильной этикетки». Боже, даже Злодейское Трио оказалось парнями из школьной рок-группы, увешанными цепями и рассекающими по школе в драных футболках! Но ни о Ксандере, ни о Таре, ни о Джайлзе, ни о… ни о ком по-настоящему значимом Уиллоу пока не упоминала.
– Он живет в Саннивейле, недалеко от Лос-Анджелеса. Мой кузен. Он приезжал несколько раз, вот и сейчас собрался, обещал познакомить со своим приятелем Озом, говорит, он клевый и умеет стрелять из лука.
– Да, что-то такое припоминаю, – отозвалась Баффи, внутренне изумляясь вывертам этого мира, ставящего все с ног на голову.
Ксандер оказался настоящим мажором – его дед, Ричард Уилкинс, был мэром и, пожалуй, единственным из всех, чей род занятий не отличался от реальности Баффи, – но вполне милым парнем, и иногда напоминал Баффи удачливую половину ее Ксандера, с которой она познакомилась, когда Ксандер раздвоился. А вот Оз был мало похож на себя – шутник и балагур, он был словно сгусток неукротимой рыжей энергии. Впрочем, Уиллоу он понравился – еще одна деталь, которая не изменилась.
Глубоко внутри Баффи чувствовала, что с этими ребятами им никогда не стать по-настоящему друзьями, не испытать той удивительной близости, которая выковалась в горе и радости, разделенных с их двойниками. Но это было хоть что-то.
И потому, когда Ксандер пригласил ее на свидание, Баффи даже согласилась. Правда, никакой особой романтики не вышло, несмотря на то, что этот Ксандер явно чувствовал себя куда свободнее в присутствии женщин и умел с ними обращаться. Слишком сильно въелось в подкорку, что он друг, почти как брат. И их первый – и последний – поцелуй вышел именно таким. Братским.
– Черт, я словно с сестрой поцеловался, – разочарованно выдохнул Ксандер. – Извини, – тут же поправился он, – дело не в тебе, Баффи, ты классная девчонка…
– Ничего. – Баффи тайком вздохнула с облегчением. – Давай останемся друзьями.
Ксандер так обрадовался, что она не обиделась, что потащил ее на колесо обозрения. И, глядя на огни вечернего города, Баффи пообещала себе, что если найдет… остальных, то не будет столь опрометчива.

Время шло, но Баффи никого больше не находила. Пока в один прекрасный вечер отец не объявил, что пригласил на следующую пятницу Лиама О’Коннели, своего делового партнера.
– Ты наверняка его помнишь, – сказал он Баффи. – Раньше мы часто приглашали его и Дарлинн. И это он порекомендовал нам клинику – в ней лежала его сестра Дрю.
– Дрю? А дальше как? – Баффи облизала внезапно пересохшие губы. Этого не могло быть, этого никак не могло быть. Это все совпадение, просто совпадение…
Отец пожал плечами:
– Просто Дрю. Как Дрю Бэрримор.
Баффи как могла старалась подготовиться к этому вечеру. Но когда тренькнул звонок, и в дверь вошел Ангел – и холл сразу стал казаться меньше от его высокой темной фигуры – в груди у нее что-то екнуло и оборвалось.
Ангел.
Человек.
Ужин протекал спокойно, отец беседовал с Ан… с Лиамом о каких-то сделках, а Баффи сидела, как на иголках. Мама уже сказала ей, что Лиам развелся с женой, и это несказанно радовало – видеть, как Ангел милуется с двойником Дарлы (а в том, что Дарлинн это Дарла, Баффи была уверена), было бы выше ее сил. Время от времени Лиам расточал комплименты кулинарным способностям мамы и восхищался Баффи, шутил и рассказывал о своих поездках – кажется, он успел побывать буквально во всех уголках света.
После десерта мужчины отправились к барной стойке, а Баффи помогала маме отнести посуду на кухню.
– Я подышу воздухом, хорошо? – попросила она, поставив на стол последнюю стопку тарелок.
– Конечно, милая, думаю, с посудомоечной машиной я и сама справлюсь.
Баффи налила себе стакан лимонаду и вышла на балкон. Ангел здесь есть, он человек, а это значит… значит… Дальше Баффи себе думать не позволяла.
– Красиво, – раздался над ухом бархатный голос.
Баффи вздрогнула и едва не уронила стакан.
– Лиам… я не слышала, как вы подошли. – Она развернулась и обнаружила, что Ангел… у нее не получалось воспринимать его Лиамом, как ни старайся, стоит совсем близко. Она чувствовала исходящий от него аромат духов пополам с запахом бренди и сигары
– К чему церемонии, я же друг семьи. – Ангел надвинулся на нее. – Надо же, я помню тебя совсем юной. Ты и тогда уже мне нравилась… А теперь, когда ты выросла в настоящую красавицу… Думаю, Хэнк не откажется породниться.
Боже, да он пьян, подумала Баффи. И вторая мысль, догоняя первую – это самое ужасное предложение руки и сердца, какое она когда-либо слышала.
Вывернувшись из-под протянутой к ней руки, Баффи сбежала на кухню. Протирая бокалы, она слышала, как Лиам о чем-то говорит с отцом в коридоре, но слов было не разобрать. Вскоре отец позвал ее проводить гостя. Лиам как ни в чем не бывало поцеловал ей руку, отпустил пошловатый комплимент ее платью, сердечно попрощался с родителями и вышел за дверь.
– Подумать только, Лиам хочет жениться на тебе, – сообщил отец, качая головой. – О чем он думает! Он же на десять лет тебя старше! И решил, видимо, что мы застряли в средневековье, и твое согласие не требуется.
– Думаю, это пройдет, – сказала мама. – Он просто слишком переживает из-за развода с Дарлинн, он так ее любил. Вот и творит глупости. Ему нужно время.
– Вот именно, глупости! – внезапно рассердился отец. – Из-за его махинаций мы чуть не разорились. Надеюсь, много времени ему не понадобится, иначе нам придется разорвать партнерство.
Баффи промолчала.
Она всеми силами отгоняла мысль о том, каким же может оказаться Спайк, если Ангел здесь… вот такой.
Наконец.
Наконец она позволила себе подумать о Спайке. И о том, что в этом мире он, наверное, жив. И тоже человек.
Оставались еще Тара и Джайлз, но именно мысль о Спайке дарила самую сумасшедшую, самую отчаянную надежду.
Баффи решила, что ей плевать, каким он будет. Она видела Спайка разным, вряд ли его местный двойник может быть хуже. Лиам, например, и в подметки не годился Ангелусу, а с Ангелусом она справилась.
И это как-нибудь переживет.

Полгода спустя Баффи выдали справку о полной ремиссии и отпустили с миром. Это время она не теряла даром, успешно пройдя курс домашнего обучения и получив аттестат об окончании школы. Теперь можно было подумать и о будущем. Она знала, что когда-то родители открыли для нее депозит, куда откладывали средства на высшее образование, и рассчитывала, что эти деньги помогут ей в поисках, если использовать их с умом. Но как до них добраться? Конечно, Баффи могла снять их все и закрыть счет, но вряд ли папа с мамой придут от этого в восторг. Тем более что мама явно хотела, чтобы она получила хорошее образование и везде понараскладывала буклетов различных колледжей и университетов. Баффи честно просматривала их, но все это было ей неинтересно.
Наверное, потому что в глубине души она давно убедила себя, что нормальная жизнь, с карьерой, с работой, с мужем и детьми – не для нее.
И даже то, что здесь она не была Истребительницей, мало помогало.
– Дорогая, а ты не хочешь попробовать поучиться в Англии? – как-то спросила ее мама, протягивая очередной ворох бумажек. – Помню, тебе там в прошлый раз очень понравилось, и аттестат у тебя приличный.
– Я… я бывала в Англии? – сглотнув, спросила Баффи. – Когда?
– В школе, конечно, – мама улыбнулась. – Ездила по обмену. Мистер Джайлз был таким гостеприимным, а его дочка Тара показалась мне очень милой, когда гостила у нас. Может, они не откажутся помочь тебе с устройством, если ты решишь поехать сейчас.
Баффи пошатнулась и вцепилась в спинку стула. Как же ей в голову не пришло? Джайлз и Спайк оба были англичанами, вполне естественно, что они живут в Англии. Правда, Лиам в эту схему не вписывался, но вроде как он объездил весь свет… Да и Тара…
– Мама, а Лиам тоже англичанин? – неожиданно вырвалось у Баффи.
– Ирландец, как несложно догадаться по фамилии, – ответила мама. – Переехал сюда еще в детстве. А что? Или ты хочешь попросить помощи у него? – мама неодобрительно нахмурилась.
– Ни в коем случае! – с жаром воскликнула Баффи, вызвав у мамы смех. – Мама, я подумала… действительно, Англия – неплохой вариант. Ты можешь связаться с мистером Джайлзом?
Мама ободряюще похлопала ее по плечу:
– Ну-ну, к чему такая спешка? Только что тебе было все равно, а теперь прямо не удержать. Обдумай все хорошенько, взвесь все за и против, а через пару дней мы еще раз все обсудим.
– Ладно, – сдалась Баффи, решив, что излишняя настойчивость может вызвать подозрения. – Но ты все равно спишись с этим Джайлзом, хорошо?

Через две недели Баффи стояла в зале Хитроу и высматривала табличку со своим именем. Наконец она заметила аккуратно выведенное «мисс Саммерс» возле информационной стойки и поторопилась туда, волоча за собой небольшой чемодан. Она чертовски удивила маму, когда не стала брать с собой весь гардероб – и особенно туфли, – ограничившись лишь самым необходимым, но объяснила это тем, что жаждет шоппинга в английских магазинах.
Джайлз был верен себе: забрал у нее чемодан, помог сесть в машину, говорил мягко и спокойно. По дороге из аэропорта Баффи украдкой косилась на него. Этот Джайлз был чертовски похож на ее Джайлза, разве что выглядел куда моложе и не таким усталым. Но это Баффи могла понять – ее собственное отражение в этом мире показывало цветущую и полную жизни девушку, а не бледную тень, какой она стала после долгих лет борьбы и потерь.
– Тара ждет не дождется, когда познакомится с тобой, – сказал Джайлз, и Баффи невольно вздрогнула – это были первые слова, которые он произнес с начала пути. – У нее не слишком много друзей, и сейчас они все разъехались. Но она очень хорошая девочка, – тут же исправился он.
– Уверена, она мне понравится, – улыбнулась Баффи.
Она смотрела в окно на проносящиеся мимо дома, на пешеходов, и ее впервые за долгий срок переполняло ничем не омраченное счастье. Она нашла Джайлза, и он совсем как настоящий, она скоро увидит Тару, и она обязательно-обязательно отыщет Спайка.
Дом Джайлза находился почти в самом центре Лондона – старинное здание, зажатое с двух сторон такими же небольшими особнячками, но в отличие от них с явными следами недавнего ремонта.
– Пришлось менять проводку и канализацию, – будто прочитав ее мысли, сказал Джайлз. – Прежняя никуда не годилась. Зато сейчас там все оборудовано по последнему слову техники. Тебе не придется мыться в лохани и читать при свечах.
Баффи даже не сразу поняла. Он шутит, Джайлз шутит, боже мой. Ну ладно, пытается шутить, но, черт, как это мило!
Дверь им открыла Тара – такая же тихая и скромная на вид, какой Баффи ее запомнила.
– Хорошо добрались? Привет, Баффи, я Тара. Идем, я покажу тебе твою комнату, пока папа возится с багажом.
Что ж, эта Тара была куда увереннее в себе и совсем не заикалась. И вряд ли Баффи будет скучать по заиканию.
Они прошли в дом и поднялись по широкой лестнице на второй этаж.
– Здесь две ванных комнаты: одна вот здесь, другая – в конце коридора. Там на двери смешная табличка, не промахнешься. А тут ты будешь жить. – Тара распахнула дверь. – Надеюсь, ты ничего не имеешь против скошенных потолков?
Баффи засмеялась:
– Не-ет, я ж… всегда мечтала пожить в мансарде.
– Ну, строго говоря, это не мансарда, чердак у нас выше… и там так здорово! Старая мебель, сундуки с вещами – как-то я нашла там старинный серебряный гребень с гранатами. Потом обязательно туда залезем… – Тара оборвала себя. – Что-то я тебя совсем загрузила. Отдыхай пока, располагайся. Минут через двадцать будем обедать, а потом я проведу тебя по дому.
Разобрав чемодан и наскоро приняв душ, Баффи спустилась в столовую – светлую длинную комнату с высоким потолком, большую часть которой занимал стол. Когда Баффи вошла, Тара как раз заканчивала сервировать дальний его конец.
– Обычно мы едим на кухне, там уютнее, но папа захотел, чтобы все было торжественно, – объяснила Тара и закатила глаза. – Иногда он такой старомодный…
– Мама тоже любит накрывать в столовой по воскресеньям, – ответила Баффи. – Говорит, это поддерживает семейный дух. Надеюсь, я не стану такой сентиментальной в ее возрасте.
И девушки понимающе улыбнулись друг другу.
После обеда Тара устроила ей настоящую экскурсию.
– Это папин кабинет, он же библиотека. Представляешь, здесь есть книги, которым по сто-двести лет, а то и больше. Я даже находила рукописные, но папа не разрешает их трогать, они слишком хрупкие. А здесь гостиная, но смотреть особо не на что. Вот под Рождество, когда папа приносит елку, и мы все украшаем, тут правда очень красиво. А так… даже телевизора нет, но он есть в моей комнате, так что если захочешь что-то посмотреть…
– Я не особо фанатка телевизора, – рассеянно отозвалась Баффи, силясь запомнить расположение комнат.
– Да я тоже. Разве только старые фильмы смотрю. Наверное, я заразилась от папы старомодностью. – Тара весело подмигнула и продолжила: – В коридорах и на лестнице у нас висят портреты предков. В детстве я обожала их разглядывать и придумывать разные истории. Да еще и папа про них так интересно рассказывал… Вот это Сесилия, папина пра-прабабушка. Роскошная женщина, правда? Погоди, так не видно, тут темновато. – Она вытащила из кармана фонарик и посветила на портрет.
Баффи с любопытством вгляделась в нарисованные черты. Сесилия чем-то напоминала Хальфрек, но это уже не удивляло.
– Роскошная, – согласилась Баффи, гадая, нравится ли Таре Сесилия просто так или потому что в этом мире ей тоже нравятся женщины…
И в этот момент луч фонарика перекинулся на соседнюю картину.
Казалось, воздух вокруг Баффи застыл и заледенел. Она почти не слышала слов Тары:
– А это Уильям Пратт, ее муж, мой пра-пра-прадедушка.
Реальность рассыпалась вокруг Баффи острыми осколками, впиваясь под кожу и заставляя сердце судорожно сжиматься.
Каштановые кудри, очки в тонкой оправе… Но это, несомненно, был Спайк.
Все, к чему она стремилась, на что надеялась, оказалось призрачным видением, тенью. Она поставила все свои надежды и мечты на прах давно умершего человека.
Должно быть, она и впрямь все это выдумала. Увидела портрет… А папа в молодости был поклонником Билли Айдола и никак не давал маме выкинуть пластинки, и у него был плакат с автографом. Ничего не было.
Комок в горле никак не желал сглатываться, и Баффи прислонилась лбом к стене, прямо под портретом. Ее ладонь сама собой поползла вверх и коснулась потрескавшейся рамы. Большее ей отныне недоступно. Кожу закололо от этой невозможности, в глазах защипало…
– Баффи, что с тобой, тебе плохо? – испуганно спросила Тара.
– Ничего, – с трудом вытолкнула из себя Баффи, стараясь звучать беспечно. – Немного закружилась голова. Долгий перелет…
Ее мягко обхватили за плечи и усадили на ступеньки.
– Ты посиди пока, я принесу воды, – Тара положила рядом с ней фонарик и сбежала по лестнице.
Дыши, дыши… – уговаривала себя Баффи, а в голове помимо воли всплывали образы и ощущения. Голубые глаза, глядящие с такой любовью, что даже больно, щека под рукой… Невыносимое сияние души – из-за нее, ради нее, для нее. В висках стучали молоточки. Баффи спрятала лицо в ладонях и тихо, жалобно заплакала.
Внизу послышался звонок.
– Ой, это, наверное, Билли зашел вернуть книги, – Тара протянула ей стакан. – Я мигом, только пущу его и вернусь. Ты что-то совсем расклеилась… это все разница во времени, – продолжала она болтать, спускаясь в холл. – Билли мой троюродный брат, он… довольно своеобразный, но когда привыкнешь, совершенно замечательный.
Баффи сжала стакан, пытаясь совладать с собой. Она не хотела пить – да и не смогла бы, до того тряслись руки.
Хлопнула дверь.
– Привет, Глинда.
Голос, этот голос…
Время снова замерло – и пустилось галопом.
Баффи вскочила на ноги, роняя стакан и даже не замечая, что брызнувшие осколки ранят ей ноги. Она летела по ступенькам, уже видя такую родную, такую привычную белобрысую макушку, и ни о чем не думала.
Ее мир наконец-то встал на место.

@темы: ФБ, Моя трава, BtVS, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

С Новым Годом!

Я знаю, что это баян уже 3 года как, но оно замечательно.))) И, в конце концов, почему бы не совместить свою новую траву и прекрасный праздник!
УР-РА, ТОВАРИЩИ!

@темы: Моя трава, Важнейшее из искусств, Приколы, СПН, События

---

"Ах, эта свадьба…" - драббл с ФБ-2014 (Buffyverse, 2 левел)

Название: Ах, эта свадьба…
Автор:  +Lupa+
Бета:  Bianca Neve
Размер: драббл, 810 слов
Пейринг/Персонажи: Спайк/Баффи, Уиллоу, Ксандер/Аня, Джойс, Джайлз
Категория: гет
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: G
Краткое содержание: Предсвадебный мандраж и разговоры
Примечание/Предупреждения: фик написан

на заявки

на заявки: «И отдельно хочу фик со свадьбой Спайка и Баффи, чтобы хэ, юмор и мимими» и «После «Something Blue» всех отпустило, кроме Баффи и Спайка и они действительно поженились. Семейный быт»

– Уиллоу, ты абсолютно уверена, что ничего нельзя сделать?
Уиллоу аккуратно выцепила рукав платья из пальцев Ксандера.
– Абсолютно. Ксан, да я десятки раз перепроверила – с отменой заклинания все должно было исчезнуть. А теперь извини, я спешу – надо помочь Баффи со шлейфом. Иди к гостям.
И она скрылась в трейлере невесты.
Баффи стояла перед зеркалом и разглядывала себя, словно видела впервые. Уиллоу невольно залюбовалась.
– Ты похожа на фарфоровую статуэтку, – наконец сказала она, подходя ближе и еще раз проверяя, правильно ли застегнуты крючки корсета.
– Ты тоже отлично выглядишь, – ответила Баффи, не оборачиваясь.
Это была правда, и Уиллоу была искренне благодарна Баффи за то, что та выбрала для подружки невесты наряд цвета слоновой кости, а не какой-нибудь там… ядовито-зеленый, например.
– У тебя прядь выбилась, – Уиллоу потянулась, чтобы поправить.
– Оставь, – рассеянно отмахнулась Баффи, – так даже лучше. Романтично выглядит. Как Уильям?
– Кто? А… Спайк… Им занимается Джайлз, хотя скажу тебе – он не в восторге.
Да и никто не был в восторге от происходящего.
К общему изумлению – и немалому ужасу Ксандера – когда Уиллоу отменила свое заклинание «да будет так», ни Спайк, ни Баффи не отказались от планов на свадьбу. И вообще выглядели типичной счастливой парочкой. Кажется, Джайлз до сих пор не оправился от шока. Конечно, он пытался отговорить свою подопечную, упирая на то, что Истребительнице негоже иметь мужа-вампира, но все было напрасно. И он сдался. Уиллоу подозревала, что немалую роль в этом сыграла миссис Саммерс, которая с завидной решительностью отстаивала выбор дочери.
– Если это нужно Баффи для счастья, то пусть выходит хоть за призрака, – заявила она, и на этом споры прекратились.
Свадьбу, само собой, назначили на поздний вечер, вместо священника был судья, а на половине жениха было пусто. Но это жениха и невесту ничуть не смущало.

– Ну вот, все готово, – Уиллоу закрепила последнюю шпильку в фате и отступила, любуясь делом рук своих. – Можно выходить.
– Дай мне несколько минут. – Баффи обернулась и посмотрела на нее из-под полупрозрачной вуали. – Я хочу запомнить себя такой.
– Конечно. Хорошо. Только не задерживайся, а то жених начнет буйствовать… а вот и он. Привет, Спайк, – пробормотала Уиллоу, просачиваясь мимо последнего на улицу – Баффи хотела, чтобы церемония прошла на природе, поэтому на опушке леса раскинулся огромный шатер, возле которого примостилась увитая цветами арка и несколько скамеек для гостей. – Между прочим, жениху до свадьбы видеть невесту нельзя.
– Я отвернусь, – серьезно пообещал Спайк, совершенно не похожий на себя в смокинге и при бабочке.
И он действительно отвернулся.
– Как ты? – тихо спросил он, глядя на белую дверь трейлера.
– Волнуюсь, – призналась Баффи. – Думаю, буду заикаться и мямлить. А ты?
– Ну, если Ксандер нарочно не потеряет кольца, справлюсь, – Спайк улыбнулся, услышав смешок.
– Все это так странно… – Баффи зашуршала тафтой, спускаясь с подиума.
– Что?
– Ну, я, Истребительница, выхожу замуж…
– За вампира?
– Нет. Вообще. Я никогда не думала, что доживу.
– Ты проживешь долго и счастливо, – пообещал Спайк. – Я об этом позабочусь.
– Но если все же… – К его спине прижалось теплое тело, а грудь обвили затянутые в атласные перчатки руки. – Поклянись, что не станешь меня обращать.
Спайк на секунду сжал ладонь Баффи – может, чуть сильнее, чем следовало.
– Не стану. – И, чтобы сгладить напряжение, добавил: – Зачем обращать древнюю старушку?
Баффи шутливо двинула его кулачком между лопаток и тут же уткнулась носом в шею.
– Ты вкусно пахнешь… – и без перехода, – жалко, что Ангел не приехал.
– Хорошо, что Ангел не приехал, – с нажимом ответил Спайк. – Мне хватит и первого танца. «Ветер под моими крыльями»? Серьезно? Хуже этого могла быть только Селин Дион.
– Что ты имеешь против моего выбора песни? – возмутилась Баффи – И раз уж мы не можем договориться насчет такой малости, может, все отменим?
– Ни в коем случае, – поспешно сказал Спайк. – Я вообще очень покладистый. Эй, я даже согласился взять твою фамилию!
– А свою так и не сказал, – посетовала Баффи. – Ты уже придумал свадебную клятву?
– Да, – тихо отозвался Спайк. – Только там я ее не скажу.
– А когда?
– Потом. Дома.
– Скажи сейчас, – попросила Баффи.
– Я, Уильям, беру в жены тебя, Баффи Саммерс, и клянусь быть твоей тенью, стать твоим дыханием и беречь твое сердце, бьющееся за нас двоих… пока смерть не разлучит нас.

– Господи, почему я так и не остался слепым? – риторически вопросил Джайлз, наблюдая, как по танцплощадке кружится счастливая пара.
– Жуткое зрелище, – поддакнул Ксандер.
– А мне нравится, – заявила вдруг Аня, его новоиспеченная подружка. – Хотела бы я, чтобы наша свадьба была такой же чудесной… Надо будет попросить у Баффи адрес свадебного салона.
– Тише, тише, – Уиллоу похлопала по спине подавившегося шампанским Ксандера. – Может, все не так уж плохо. По крайней мере, теперь будет кому прикрывать Баффи спину.
– Но у него нет души, – выдавил Ксандер, оттягивая воротник от побагровевшей шеи.
– А любят не душой, – заметила Джойс, сидевшая за соседним столиком и прислушивавшаяся к разговору. – И в том, что Спайк искренне любит мою дочь, я уверена. А Баффи любит его.
Уиллоу, как бы ни было это грустно, знала, что она права.
Потому что иначе бы ее брошенное в сердцах пожелание не сбылось. Ведь для отмены заклинания нужно всего лишь желание того, кто его произнес.
И тех, на кого оно пало.

@темы: ФБ, Моя трава, BtVS, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств

---

"Черствость" - драббл с ФБ-2014 (Buffyverse, 2 левел)

Название: Черствость
Автор:  +Lupa+
Бета:  Bianca Neve
Размер: драббл, 559 слов
Пейринг/Персонажи: Ангел/Баффи
Категория: гет
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Он все-таки приехал
Примечание/Предупреждения: нет

Баффи открывает дверь своего дома – самого обычного дома в пригороде Сан-Франциско: она так и не смогла заставить себя покинуть теплую Калифорнию.
На пороге стоит Ангел.
На секунду ей кажется, что это один из ее давних снов, и Ангел сейчас вспыхнет факелом, но тот лишь поправляет темные очки, и солнечный луч, отразившись от стекол, бьет ей в глаза.
– Я выжил, – говорит он. – Хотел, чтобы ты знала.
Ты не приехала, молчит он, не приехала на помощь, когда мы бились жалкой горсткой против всех демонов ада, обрушившихся на город Ангелов. Баффи нестерпимо хочется извиниться, вымолить прощение за то, что поверила.
Поверила, что Ангел переметнулся на другую сторону. Снова.
Вместо этого она говорит:
– Зайдешь?
Ангел молча кивает, и она отступает в сторону, давая ему проход.
Он стоит в ее прихожей и рассеянно оглядывается, и Баффи не выдерживает – порывисто обнимает его и прижимается к такой знакомой широкой груди. Под ухом мерно бухает, грудь поднимается и опускается, и даже сквозь рубашку Баффи чувствует исходящее от его кожи тепло.
– Как? – срывается с ее губ.
– Пророчество.
И столько холода в этом слове, что Баффи отстраняется и заглядывает ему в лицо. У Ангела чужие, такие чужие глаза, и она вдруг понимает: он больше не любит ее. Печенье испеклось, но это уже никому не нужно, и оно так и будет впустую черстветь на тарелке, пока не окажется в мусорной корзине.
Баффи выпускает Ангела из объятий… он теперь человек, напоминает она себе, он такой хрупкий, пусть и кажется таким сильным и способным защитить ее от всего мира. И той девочки, которая мечтала об этом, больше нет, давно нет. Она быстрым шагом, почти бегом направляется к лестнице и, уже взявшись за перила, оборачивается.
– Подожди тут, – просит она. – Не уходи. Только не уходи.
В спальне она долго шарит в тумбочке, потом бежит обратно к лестнице, стискивая находку в руке.
– Вот, – Баффи протягивает Ангелу листок. – Я обнаружила его в архиве Совета. Больше у меня ничего не было. Понимаешь? Ничего не осталось. Все поглотила Адская Пасть. Да и… – она пожимает плечами, – ничего особо и не было.
Это правда. Не было билетов в кино, не было подаренных книг и безделушек. Не было тел – прах вампиров добыча ветра. Были кольца, но они похоронены на дне кратера – единственной могилы, куда она могла прийти. Приехать.
Ангел разворачивает пожелтевший листок и долго смотрит на рисунок. Баффи нет нужды смотреть – она и так знает, что там.
Они.
Все четверо.
Баффи не знает, кто автор. Возможно, сам Ангел. В старинных одеждах, в расслабленных позах, с хищными улыбками. Четверо мертвецов – так она думала. Не мертвые тела, ставшие прибежищем демонов, а навсегда ушедшие.
– Джайлз недавно сообщил: Друзилла погибла. В Буэнос-Айресе. Местная Истребительница, – зачем-то говорит Баффи.
Ангел аккуратно складывает листок и на миг прикрывает глаза. Баффи не знает, что увидит в них, когда он их откроет, не хочет знать. И не хочет гадать. Вместо этого она делает шаг и прижимается губами к его губам.
Этот поцелуй совсем не похож на все предыдущие – до боли похож на все предыдущие, и Баффи страшно оттого, что она не знает, что будет дальше.
– Не уходи, – шепчет она просьбу, опоздавшую на столько лет.
Ангел вдруг улыбается, и в его руках неизвестно откуда появляется сверток. Простая коричневая бумага, тонкая бечевка.
– Это тебе.
Баффи возвращает улыбку, на ее душе легко и пусто, потому что в глазах Ангела она видит прощение и обещание: я не уйду.
Она разрывает бумагу и начинает неудержимо смеяться.
До слез.
Которые капают на яркую обложку поваренной книги.

@темы: ФБ, Моя трава, BtVS, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств

---

"Крупицы" - драббл с ФБ-2014 (Buffyverse, 2 левел)

Название: Крупицы
Автор:  +Lupa+
Бета:  Bianca Neve
Размер: драббл, 316 слов
Пейринг/Персонажи: Уэсли/Иллирия (подразумевается Уэсли/Фред)
Категория: гет
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Немного самообмана
Примечание/Предупреждения: упоминание алкоголя

Уэсли вздрогнул и прикрыл на мгновение глаза, впитывая знакомый голос с такими нежными, такими прежними интонациями, разрешая себе на это мгновение погрузиться в иллюзию, что рядом с ним действительно Фред.
Это отвратительно, сказал он, но Иллирия была права, он так не думал. Он хотел ее, даже зная, что получит лишь подделку, слабую тень настоящего.
– Прекрати, – велел он, собрав всю решимость, не позволяя себе поддаться внутреннему голосу, больше жизни желающему согласиться на этот обман.
И сбежал, не имея сил находиться в одной комнате со своим искушением.
Иллирия все равно пришла к нему ночью, и он был слишком пьян, чтобы прогнать ее. Ну или это был отличный повод не прогонять ее.
Наутро Уэсли долго прислушивался к звукам комнаты и, ничего не услышав, благодарно открыл глаза. Иллирия сжалилась над ним и ушла – или просто получила все, что хотела. Он никак не мог вспомнить, какой она была: сама собой или притворилась Фред. И за это он тоже был благодарен.
Иллирия пришла и на другую ночь, и на этот раз он был мучительно трезв – и не выключал свет, чтобы даже на миг не вообразить на ее месте другую.
Уэсли будто наказывал себя.
За то, что не спас. Не предотвратил. За то, что у них с Фред оказалось так мало времени.
Иллирия приходила и исчезала под утро, и Уэсли казалось, она привязалась к нему каким-то своим странным образом. Временами он ловил в ней проблески Фред и собирал их, как нищий – хлебные крошки.
Будто надеялся когда-нибудь собрать целиком.
Однажды ночью Уэсли так и уснул в объятиях Иллирии. И, проснувшись утром, увидел, что она разглядывает его.
– Почему ты не ушла? – спросил Уэсли. Почему ты все еще приходишь? – Пристрастилась к моим эмоциям? – Или тебе просто нравится мучить меня?
– Не знаю. Я почему-то уверена, что должна быть здесь. – И синева растворилась в теплом каштановом цвете.
Возможно ли, что любовь остается даже тогда, когда не осталось ничего? – не спросил Уэсли.
И не потому, что боялся услышать «нет».

@темы: ФБ, Моя трава, BtVS, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств