Почему бы и нет?

Хотя сомнительно, что соберется много народу.)))

1. Оставьте комментарий, если изъявите желание ответить на шесть моих вопросов.
2. Я задам вам шесть вопросов.
3. Вы поместите в свой дневник мои шесть вопросов со своими шестью ответами - честными и откровенными, иначе какой смысл?
4. Вы включите в запись эту инструкцию.

Мне от  Йеннифэр_Миледи:
1. Как ты увлеклась "Призраком Оперы"?
Посмотрела кино с Инглундом. Лет 14-15 мне, наверное, было. Потом, когда купила на развале книжку с завлекательной уляпанной кровью обложкой, оччень удивилась ее содержанию.))) Еще больше удивилась, когда посмотрела фильм Ардженто. А мюзикл и фильм по нему случились много позже.

2. Какой твой самый большой перевод?
Спасибо за вопрос.(с) И я знаю, почему ты спросила.)) Тут без вариантов - "Незримый гений" по ПО, которого я таки недавно добила. Хотя имею страшное ощущение, что периодически работала спустя рукава.

3. Когда ты написала свой первый фанфик?
Весной 2010. И - та-дам! - опять же по "Призраку Оперы".))))

4. Ты любишь ужастики?
Я не могу сказать, что фанатею именно от ужастиков как от жанра, скорее я очень люблю некоторые фильмы ужасов. Те же самые "Зловещие мертвецы", "Кошмар на улице Вязов", "Ужас" с Николсоном, вот это все. Не знаю, считаются ли современные фильмы/сериалы про зомбей ужастиками? Кстати, а легендарный "Рассвет мертвецов" и прочее от Ромеро я так и не посмотрела, бггг.

5. У тебя много идей "на прописать" в загашнике?
Если честно - не так чтобы особо. Я вообще не мастер на идеи, если не прижмет, - потому и хожу на ФБ, чтобы экстримом подстегнуть. Ну вот щас по СПН 3 идеи лежат (я имею в виду б-м оформившиеся), одна даже с планом.

6. Ты бы хотела бросить курить?
Не знаю. С одной стороны - нездорово для меня и окружающих и затратно, с другой - неплохо успокаивает нервы, а жизнь у меня нервная.)) Ну вот сейчас сняли с производства мои любимые сигареты. Если не найду приемлемые по такой же цене, может, начну потихоньку сокращать и бросать. Электронную сигарету я пробовала - мне не пошло, какая-то резиновая женщина.

@темы: Моя трава, Призрак Оперы, Фанфики и переводы, Размышлизьмы, СПН, События

---

Искала что-то в яндексе, мне подбросили страничку про Призрака Оперы на Луркморе. Чото ржала, как не в себя. Там все прекрасно, начиная с краткого содержания книги и заканчивая перипетиями со спизженной ЭЛУ для мюзикла музыкой.))

@темы: Моя трава, Призрак Оперы, Важнейшее из искусств, Приколы, События

---

Почувствуй себя Зимним Солдатом)))

Сегодня утром встала с панической мыслью, что накануне забыла постирать Маугле перчатки и в чем же она пойдет, блин. Захожу в ванную... а они лежат на батарее, чистые и уже высохшие.)) Спрашиваю своих - мушш не стирал, Маугля тем более. Видимо, вечером, когда я умывалась перед сном, мозг уже отключился, но задание все еще висело в списке подсознания, и я эти перчатки постирала абсолютно без участия коры больших полушарий. И поэтому утром задание не было отмечено как выполненное.

@темы: Мемуары Муми-мамы, Размышлизьмы, Приколы, События

---

"Ходячие мертвецы" 7.01

Умиротворение и внутреннее спокойствие, умиротворение и внутреннее спокойствие...
ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!!!!!адынадын

типаспойлеры

Абрахама жалко, но не очень(с).
ОНИ УБИЛИ КЕННИ ГЛЕННА! СВОЛОЧИ!
На самом деле это было очень круто, и респект создателям за второе убийство. Вроде как оно канонично, но в то же время достаточно внезапно, чтобы и у тех, кто читал комиксы, и у тех, кто как первый снег, очко заиграло совершенно одинаково.
Все были молодцы, няшки и зайчики, да. Рик был беспесды ве-ли-ко-ле-пен. Дайте чуваку уже "Бафту" "Эмми", пока он инфаркт не схлопотал.
ЗЫ: Ниган Джеффри Дин Морган. Был. Богичен.
ЗЗЫ: Концовка была грубовато сработана, но на слезу все равно пробило. Пидорасы.)))

@темы: Кинорецензии, Моя трава, Алмазные британцы, Вовкины Деды, Важнейшее из искусств

---

Пятиминутка ностальгии на нашем канале...

Не знаю, у кого как, а у меня эта песня ассоциируется с летом на даче, каналом 2х2, сериалом "Тропическая жара" и... эх, где мои 15 лет!

А в "Тропической жаре" были вот такие вот ГГ...

@темы: Размышлизьмы, По волнам моей памяти, Видео, Песни

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Про ФБ

В этот раз все было мало, и лениво, и неспешно - и почти отвечало моим представлениям о "лете в гамаке". Не могу припомнить, чтобы делала что-то сверх бетинга или верстки. Хотя несколько вансовских переводов заставили попотеть.))) Вплоть до того, что я попросила разрешения указать себя сопереводчиком (забавно, но по прошествии времени я практически решила махнуть на это дело рукой, но потом вспомнила свои страдания)) и подумала, что каждый труд должен быть вознагражден). Но, несмотря на все вышеперечисленное, ваша покорная слуга умудрилась-таки накропать еще и несколько текстов.
Помимо вансов я еще бетила тексты Бьянки и Гунян у «Бруталов и Хрусталов», а также некоторые тексты по "Флэшу" в команде CW. Собсна, это все, что я могу сказать о прошедшей ФБ.))
А, ну еще, что команда Ретеллингов и Кроссоверов жгла, что команда Первого Мстителя мимими и что команда Инцеста могла бы дать побольше СПН, но спасибо им и за уже даденное.))) Сай-фай и Стар Трек были неровными, а вот Горец на удивление порадовал. И, конечно, отдельная благодарность командам Апокалипсиса и Пост-апа. Если бы вас не было, вас бы стоило придумать.))

@темы: ФБ, Моя трава, Размышлизьмы, Важнейшее из искусств

---

"Незримый гений" — макси, перевод, PG-13, Призрак Оперы

АПД: Добавлены главы 63-67 + эпилог

ПЕРЕВОД ЗАКОНЧЕН!!!расрас

Название: Незримый гений
Автор: Kay Blue Eyes – "Unseen Genius", запрос отправлен
Переводчик: Lupa
Бета: нет
Основа: ПО-2004
Рейтинг: PG-13 (в отдельных главах поднимается до R)
Размер: макси, оригинал 381 207 слов, перевод ~309 000 слов
Пейринг: Эрик/ОЖП, еще ОМП и ОЖП в количествах, мадам Жири, Мэг, Карлотта, Кристина
Жанр: романс, ангст, постканон
Отказ (от автора): К сожалению, я не имею прав на героев «Призрака оперы». Хотя хотелось бы. Но я обладаю правами на всех оригинальных персонажей и сюжетную линию, так что, пожалуйста, не используйте их без моего ведома.
Статус оригинала: Закончен
Статус перевода: Закончен
Краткое содержание: Молодая вдова Брилл Донован, обладающая даром ясновидения, видит во сне ужасный пожар. Когда никто не внимает ее предостережению, она сама является на премьеру «Дон Жуана Торжествующего». Во время пожара, помогая пострадавшим, Брилл проваливается под сцену и попадает в подвалы Оперы, где спасает таинственного человека в маске…
От автора: Добро пожаловать на страничку «Незримого гения»!! Эта история будет умеренно редактироваться в течение короткого времени, но я определенно буду обновлять главы по мере работы над ними. Так что готовьтесь к чудным изменениям!! (к настоящему моменту мною отредактированы главы 1-8)
Но, в любом случае, эта история точно следует событиям мюзикла лишь первые пять глав. После этого я ввожу собственную сюжетную линию. Эти пять глав нужны только для того, чтобы понять характеры главных героев и напомнить каждому, что именно там происходило. Надеюсь, вам они понравятся.

Пролог

Пролог

Был поздний вечер в самом сердце города. Солнце давно уже скрылось за раскинувшимся горизонтом, исчезавшим в удушливой дымке, которая затянула небо на еще одну короткую ночь. Плотный зловещий туман поднимался вверх от Сены, медленно проползая по улочкам и покрывая камни мостовой скользкой блестящей влагой. Угрюмые тени людей в темной одежде торопливо сновали между скудными кружками света, исходящего от уличных ламп и с трудом разгоняющего мрак ночи.
Угнездившиеся между неокрашенными, покрытыми трещинами зданиями квартала яркие маячки света исходили от оборванных и пестрых шатров маленькой цыганской ярмарки. На первый взгляд теплый свет, проникавший сквозь цветные стены шатров, производил впечатление радушия и веселья, но после нескольких секунд наблюдения безупречный образ рассеивался. Колода раскрашенных карт и богато украшенные шатры несли на себе явные признаки изношенности: краски потускнели от времени, а толстая непромокаемая ткань шатров была оборвана и погрызена крысами. Острый запах жарящегося на костре мяса смешивался с густым отвратительным зловонием гниющего мусора и грязи.
Такие же кричаще одетые и оборванные, как и их лагерь, цыгане сидели в своих палатках; их темные глаза обшаривали толпу в постоянных поисках возможной наживы. Но один человек и один изорванный желтый шатер выделялись среди прочих. Мужчина был высок, на целых шесть дюймов возвышаясь над головами своих товарищей. Уголки его широкого тонкогубого рта были постоянно опущены в вечно насупленной гримасе, а глаза выражали не только алчность, как у его компаньонов, но и бритвенно-острую жестокость. Мужчина стоял перед своим несчастным скособоченным шатром, скрестив на груди мускулистые руки, и сверкал глумливой улыбкой, зазывая проходящую толпу.
— Заходите, люди добрые! — ревел он. — Заходите — и вы увидите ужасающее представление! Нечто столь уникальное, столь невообразимое, чего вам не покажут больше нигде в мире! Один раз в жизни! — понизив голос до заговорщицкого шепота, он обратился к маленькой группе совсем юных девушек — Прошу, леди. Зайдите посмотреть на Дитя Дьявола!
Девушки неуверенно остановились, уставившись на диковатого цыгана со смесью любопытства и страха. Переговариваясь, они старались заглянуть за его гигантскую тушу. Теребя кончик белой ленточки в волосах, одна из девушек наконец улыбнулась и шагнула вперед.
— Хорошо… Я хочу это увидеть! — смело провозгласила она.
Ее вытянутые вперед носки подчеркивали легкую выворотность характерной походки балерины. Девушка оглянулась через плечо на своих товарок.
— Ну?! — требовательно позвала она, приглашая их за собой.
Остальные медленно двинулись вперед, с опаской следуя за заводилой. Задержавшись на мгновение снаружи, молодая девушка с красивыми рыжеватыми волосами стиснула пальцами край своего плаща. Она смерила цыгана и шатер неодобрительным взглядом, затем тяжело вздохнула и шагнула за откидное полотнище входа. Часто моргая в полумраке шатра, девушка протолкнулась поближе к первому ряду толпы.
Огромная зарешеченная железная клетка возвышалась на платформе посреди шатра. Помещение наполняла затхлая вонь перепревшей соломы, из-за чего большинство девушек с отвращением зажало носы. Игнорируя запах, рыжеволосая девушка решительно развернулась и взглянула на цыгана, который зашел в шатер, сжимая в руке небольшой стек. Приблизившись к боковой стенке клетки, мужчина нащупал ржавый замок и распахнул маленькую дверцу. Войдя в клетку, он нагнулся и ткнул стеком неподвижный комок на полу. Когда цыган прекратил свои тычки и осыпал лежащую ничком фигуру ужасными ударами кнута, та издала слабый стон. Толпа шумно подавилась вдохом, осознав, что фигура на полу принадлежит человеку, а не животному.
Разинув рот от внезапно нахлынувшего ужаса, рыжеволосая девушка двинулась вперед и ухватилась за прутья клетки. Вглядевшись, она поймала жгучий блеск пары глаз, пристально глядящих на нее из темноты. Комок на полу медленно принял вертикальное положение, оказавшись мальчиком примерно тринадцати лет от роду. Опершись на тонкую, как палочка, руку, мальчик поднял другую чумазую руку, чтобы поправить мешок, покрывающий его голову, дабы дырки для глаз оказались посреди лица. Тяжело дыша и прижимая к себе маленькую серую игрушечную обезьянку, он обвел людей, сгрудившихся вокруг клетки, взглядом, выражавшим усталую покорность.
Словно по сигналу, цыган протянул руку и сграбастал грубую маску мальчика. Тот издал слабый крик и начал вырываться из хватки своего тюремщика, но вскоре полностью обессилел. Снова избив мальчика, мужчина зловеще загоготал.
— А теперь приготовьтесь к ужасающему появлению Дитя Дьявола! — объявил он, одновременно театральным жестом сдергивая маску.

Крики прорезали его разум подобно тому, как раскаленная пуля пронзает плоть, оставляя за собой кровь, боль и разрушение. Хотя реакция толпы была ожидаемой, возможно, даже объяснимой, мальчик не мог остановить сотрясающую его тело дрожь страха. Погрузившись в себя, как он часто делал, когда окружающий мир становился невыносимо ужасным, мальчик вместо этого вызвал из памяти все хранившиеся там прекрасные грезы.
Воображая блеск шелкового шейного платка, оборку синего хлопкового платья, смутно запомнившуюся улыбку, он перебирал те немногие воспоминания о красоте, которыми владел. Теми же воспоминаниями он грезил и минуту назад. Он старался хоть на мгновение удержать большинство фантазий в фокусе. Картины, которые, как он знал, были когда-то такими ясными, теперь отказывались превращаться в нечто большее, нежели смутные образы. Казалось, он каждый день терял большую часть своих грез и воспоминаний в окружающей его неумолимой безысходности. Когда это случалось, он с трудом мог вспомнить времена до цыган. Оплакивая потерю, мальчик оставил эти попытки и довольствовался картинами, которые еще могли представать перед его мысленным взором. Полностью поглощенный фантазией, он едва чувствовал укусы цыганского кнута на своих плечах.
Только когда мужчина выхватил из рук мальчика его единственное имущество, тот наконец открыл глаза, с тяжелым сердцем возвращаясь в реальность. Мечта о ленточках и улыбках улетучилась, едва он заметил злобный взгляд своего тюремщика.
— Маленькое чудовище! Пытаешься пустить меня по миру? Они все разбежались, потому что ты вынуждаешь бить тебя слишком сильно!! В следующий раз будь посговорчивее или я придушу тебя! — взглянув на игрушку в своей руке, цыган медленно расплылся в гнусной улыбке. — Но, кажется, тогда я могу никогда на тебе не заработать. Думаю, пришло время преподать тебе небольшой урок реальной жизни. — Подняв игрушечную обезьянку, цыган обхватил своими ручищами ее голову и принялся откручивать, явно намереваясь порвать обезьянку в клочья.
Мальчик смотрел, как цыган разрывает игрушку на части, и в его маленьком теле вскипала ослепляющая ярость. Кровавая пелена застлала ему глаза, он вскочил на ноги, и в его руке как по мановению волшебной палочки возник короткий отрезок веревки. Он оскалился, все осознанные мысли внезапно исчезли, сметенные алым водоворотом давно сдерживаемого гнева.
Снова обретя способность мыслить ясно, мальчик обнаружил себя стоящим над мертвым телом своего давнего тюремщика. Наклонившись, он бесшумно поднял растерзанную игрушку и грубую маску. После водворения маски на место, сердце мальчика пустилось вскачь — он увидел веревку, обмотанную вокруг шеи цыгана. Он не сожалел о смерти старика — на самом деле он упивался свободой, которая разливалась по венам, — но страшился, что его могут обнаружить, страшился неминуемой кары.
Тихое «ах» снаружи клетки заставило его резко вскинуть голову. Рыжеволосая девушка, на несколько лет старше его, стояла за решеткой, ее глаза перебегали с мертвеца на ноги мальчика. Оцепенев от ужаса, он ждал ее крика, который возвестит всем о его преступлении. Когда вместо этого она бросилась вперед и предложила свою руку, он не знал, что делать.
— Быстро идем со мной, или они тебя арестуют! — украдкой шепнула она, схватив его за руку и вытащив из клетки.
Убегая с девушкой через заднюю стенку шатра, он услышал нарастающий за спиной крик обнаружившего страшную находку. Они мчались по улицам Парижа, пока ноги мальчика не начали гореть от усталости, а легкие не взбунтовались, отказываясь пропускать воздух. Наконец девушка замедлила шаг и потянула его в сторону высокого здания. Открыв воротца, она втолкнула его в темнеющее за ними отверстие.
— Не бойся, — прошептала она. — Это верхние подвалы оперного театра. Мы храним тут старый реквизит. Ты можешь оставаться столько, сколько тебе нужно, но никто не должен знать, что ты здесь. Никто не должен знать, что я привела тебя сюда. Ты… Ты должен быть словно призрак, иначе не будешь в безопасности.
Посмотрев на окружающие его вещи, Эрик протянул руку и осторожно провел пальцами по рулону бракованного малинового шелка. Глубоко вздохнув от ощущения ткани под подушечками, он закрыл глаза. Нечто внутри него, что так долго оставалось сломленным, менялось и, кажется, вставало на свое законное место. Он почувствовал, что наконец-то нашел место, где мог бы остаться.
— Призрак? — повторил он мечтательно. — Да… Это было бы здорово.

Вдруг неясно вырисовывающиеся стены и темнеющие кустки декораций задрожали и начали пьяно кружиться. Раздробившаяся на миллион осколков тьма расползалась по швам. Ловя ртом воздух, молодая женщина резко проснулась, ее взгляд заметался по тускло освещенной спальне. Приложив трясущуюся руку ко лбу, она сосредоточилась на том, чтобы унять отчаянно колотящееся сердце; воспоминания о сне замерцали и потускнели.
— Проклятье. Только не опять…

Глава 1: Слово предостережения

Глава 1: Слово предостережения
Париж, 1871 год.

На заднем плане монотонно тикали часы. Брилл Донован стоически сидела в кабинете директоров Опера Популер, успешно скрывая за внешним спокойствием теснящееся в груди нетерпение. Одетая в скромное черное платье с высоким воротом, наглухо застегнутым под подбородком, молодая ирландка казалась олицетворением благоразумия и выглядела старше своих двадцати пяти лет. По моде сдвинутая набок черная бархатная шляпка намеренно скрывала до странного белые волосы, стянутые на затылке в строгий пучок. Завершали скромный наряд необычные очки с затемненными стеклами, примостившиеся у девушки на носу, которые защищали ее дымчатые глаза от льющегося сквозь ближайшее окно солнечного света.
Брилл вздохнула и бросила взгляд на часы. Директора, с которыми ей не удалось встретиться, заставили ее прождать уже около часа, а она, несмотря на невозмутимый вид, не отличалась терпением. Ей, привыкшей к решительным действиям и быстрым результатам, было чертовски тяжело просто ждать, сидеть и ничего не делать.
«Надо было настоять на встрече. Какая глупость, что я этого не сделала», — подумала Брилл, беспокойно ерзая в большом кожаном кресле, но так и не сумев устроиться с комфортом из-за впивающегося в ребра корсета из китового уса.
Брилл снова вздохнула. Тщательно взлелеянная ею маска невозмутимости трещала по швам. Чтобы скоротать время, она перечислила про себя всю работу, которая ждала ее дома, но это занятие лишь еще больше ее разозлило. «Сначала я должна разобрать свой треклятый рабочий стол. Сейчас он выглядит так, будто по нему пронесся ураган. Затем, конечно же, я должна вычистить коровник и повесить белье сушиться. Господи, почему в сутках так мало часов. Ох, даже думать не хочу об этом!»
Сама мысль об ожидающей работе по хозяйству посылала вдоль ее позвоночника дрожь ужаса. Не секрет, что она была беспомощна, когда дело касалось домашних дел. Хотя Брилл усердно трудилась, чтобы доказать себе обратное, она знала, что никогда не добьется того состояния кухни, которое отвечало бы требованиям, предъявляемым женскому полу. Еще более раздраженная, чем раньше, Брилл медленно начала постукивать ногтями по подлокотнику, добавляя новый ритм к тиканью секундной стрелки на циферблате.
«Что я вообще тут делаю? — спросила она себя, озабоченно наморщив лоб. — Разумеется, это глупость».
Она вновь вздохнула, в сотый раз переведя взгляд дымчато-серых глаз на часы и отметив, что прошло еще пять минут. Брилл раздраженно поджала губы. Она уже изнемогала, нетерпеливое ожидание выхолодилось в гнев, превративший ее глаза в блистающие кусочки льда.
«Ну право же, чего еще можно было ждать? Конечно, я должна была вечность просидеть в этом пыльном кабинете. Эти люди театра известны в основном безответственностью и непрактичностью, — брюзжала она про себя, пытаясь занять ум чем угодно, кроме причины своего спонтанного визита в здание Оперы. Куда легче иметь дело с гневом, чем с тревогой, которая ворочалась в ее внутренностях. — Я должна идти…»
И все же Брилл оставалась на месте, потому что вопреки своим естественным сомнениям пришла этим утром в Оперу с одной-единственной целью — поговорить с управляющими театра. Эта утренняя поездка из ее дома в окрестностях Парижа, была, в лучшем случае, импульсивной, но Брилл не смогла больше оставаться в стороне. Она знала, что имеющаяся у нее информация жизненно важна; она сказала об этом секретарю директоров сразу по прибытии. Но, несмотря на это, ей приходится ждать в одном из захламленных директорских кабинетов, как какому-нибудь уличному оборванцу.
Покручивая золотое обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки, она тихо препиралась сама с собой: «Конечно, не имеет значения, если я просто уйду. В конце концов, я могу ошибаться. Это все может оказаться лишь тратой времени. Я определенно могла ошибиться… Но… с другой стороны… что, если я не ошиблась?»
Покачав головой от отвращения к собственной нерешительности, Брилл наконец встала, быстро схватив свою сумочку и зимний плащ. Широким жестом она накинула плащ на голову и позволила ему опуститься на плечи. Она двинулась прямиком к двери, на ходу застегивая плащ и почти не глядя, куда идет, отвлекшись на борьбу с застежкой. В этот момент дверь распахнулась, едва не ударив ее по голове.
Человек, вошедший в комнату, слегка задохнулся от удивления, увидев девушку, и поспешно подхватил ее под локоть, когда та отшатнулась.
— Прошу прощения, мадемуазель, — торопливо проговорил седоволосый мужчина, одарив ее быстрой тревожной улыбкой, затем отпустил и повернулся, чтобы закрыть дверь. — Извините за задержку. Так много… вопросов возникает, когда управляешь Оперой. Я месье Андре, один из директоров, — заявил он, садясь за огромный стол красного дерева, который загромождал маленькую комнатку. Его глаза, хотя и казались напряженными от непонятного волнения, быстро скользнули по фигуре Брилл, мгновенно оценив стиль и покрой платья перед тем, как подняться к лицу. Удостоверившись, что перед ним добропорядочная леди, он открыл рот, чтобы заговорить, но запнулся, уставившись на поразивший его цвет ее волос.
Брилл только кивнула, принимая извинения, и чопорно вернулась на место, нарочно игнорируя его вульгарнейшим образом вытаращенные глаза. Она привыкла к изумленным взглядам. Люди просто не могли постичь, как столь юное лицо могут обрамлять белоснежные волосы, которые более пристали старухе, так же, как и не могли принять дымчато-палевый цвет ее глаз. Ее внешность всегда вызывала некоторую неловкость, куда бы она не пошла. Она была диковинкой, но смирилась с этим и продолжала жить, не позволяя чему-то столь тривиальному, как внешность, нарушать свой жизненный уклад. Были вещи куда поважнее. Вроде попытки точно определится с тем, что она собирается сказать сейчас, когда все пути к отступлению отрезаны.
Плотно зажав сумочку между колен, Брилл сосредоточила взгляд на полу, ее мысли неслись вскачь, не зная, на чем остановиться. Удерживая на лице нейтральное, спокойное выражение, она отчаянно пыталась вспомнить речь, подготовленную по пути в Оперу. Брилл надеялась, что в ее силах составить несколько предложений, чтобы сообщить известную ей информацию и не выглядеть при этом законченной лунатичкой. Но теперь, когда она столкнулась с необходимостью на самом деле повторить это вслух, все слова вылетели из головы.
— Месье Андре. Меня зовут Брилл Донован, — начала она осторожно; ее французский был приправлен очаровательным ирландским акцентом.
Тот кивнул, по-видимому, смутно припоминая ее фамилию. В кругу его знакомств имена элиты упоминали чуть ли не в каждом разговоре. Поэтому неудивительно, что он признал фамилию Донован как принадлежащую иностранцам и богачам. Андре поднял свои усталые, тревожные глаза, зафиксировав заискивающе-внимательный взгляд прямо на лице Брилл; его интерес к ее внешности задевал. Брилл тоже задумчиво подняла свои большие глаза и встретилась с ним взглядом. Понимание того, что сейчас она завладела его вниманием, вернуло ей часть утраченной уверенности.
— Я знаю, моя просьба о встрече с вами может выглядеть немного необычно и показаться слишком поспешной, но я должна сказать вам кое-что очень важное, — заявила Брилл, надеясь, что голос не выдал ее неуверенность.
Андре секунду смотрел на нее в замешательстве, явно пытаясь предугадать причины, которые она собирается раскрыть. Он нахмурился еще сильнее, но оставался нем, будто приглашая ее продолжать. Брилл прочистила горло и сделала успокаивающий вдох. «Не могу поверить, что собираюсь попробовать сказать ему это. Господи, мне повезет, если он не вызовет власти. В смысле… это звучит безумно даже для меня, а я — та, кто скажет это! Но кто-то должен предупредить его. Мне просто не повезло, что этим кем-то должна быть я».
Брилл расправила плечи и набрала в грудь воздуха:
— Месье, я должна предупредить вас. Я склонна верить, что этот оперный театр в большой опасности. Беда неминуема. Вы должны быстро что-нибудь сделать, или люди будут уби…
Пока она продиралась сквозь частично припомненную речь, Андре постепенно мрачнел. Вежливая мина, которую он нацепил ранее, сползла, лицо побелело от ярости, подчеркнув темные круги под глазами. Вскочив на ноги, Андре мгновенно обогнул массивный стол, схватил Брилл за миниатюрное запястье и без малейшего колебания вздернул на ноги.
— Кто велел вам это сказать? — прошипел он, оглядывая комнату; его глаза раздраженно обшаривали каждый затененный угол. Хорошенько встряхнув Брилл, Андре потребовал ответа: — Кто?!
Та уставилась на него, разинув рот, шокированная его вспышкой настолько, что потеряла дар речи. Не привыкшая к иному обращению, нежели надлежащее уважение, оказываемое ее полу, Брилл застыла в его хватке; пятна румянца окрасили ее бледные щеки. Момент напряженной тишины длился, пока ее шок не превратился в острое негодование, а затем в гнев. В ее глазах сверкнула ярость, сделав их темными и тяжелыми, как речные камни, но лицо застыло маской ледяного спокойствия. Брилл мысленно нацепила тяжелую броню и приготовилась к битве. Она медленно отцепила пальцы Андре от своего запястья, отбросив его руку в сторону.
— Я пришла по своей воле, месье. Никто не посылал меня передать вам столь безрадостные новости. Мне не доставляет никакого удовольствия находиться здесь, но я была вынуждена прийти. — Брилл сделала паузу, пристально посмотрев на Андре с неподобающей леди прямотой. — Но я вижу, что мое предупреждение излишне, поскольку вы уже испытываете некоторое волнение, если выражение вашего лица может служить тому свидетельством. Что должно было здесь произойти, чтобы побудить вас применить силу?
Брилл не могла не заметить бледный цвет лица директора, почти лишившегося красок от ее вопроса. Андре скрестил руки в защитном жесте, полностью игнорируя ее вопрос.
— Откуда у вас эта информация? — спросил он; его гнев выгорел до чего-то, похожего на панику.
Брилл надеялась пропустить этот маленький эпизод, надеялась, что он не задаст этот конкретный вопрос. Потерев запястья, которые директор сжимал несколько секунд назад, она тянула время. «Вот оно. Он подумает, что я сумасшедшая. Мне точно не стоило приходить…»
— Месье, я не сомневаюсь, что это прозвучит безумно. Не могу сказать точно, почему знаю это, но должна уверить вас, что я просто знаю, что здесь случится что-то ужасное. — Так как Андре продолжал смотреть на нее, Брилл добавила с неудовольствием: — Время от времени… я вижу сны, показывающие события, которые только должны произойти. — Внутренне сжавшись от того, как нелепо, даже в ее глазах, прозвучали эти слова, Брилл ждала реакции Андре на свое откровение.
Перед тем как заговорить, директор с присвистом вздохнул и привел в порядок свой пиджак. Паника, которую поначалу вызвали ее слова, быстро пошла на убыль, сменяясь тем, что можно было описать только как радость и облегчение.
— О? И когда вы видели этот сон? — спросил он.
Слегка испуганная его довольно хладнокровным ответом, Брилл помедлила.
— Ох… ну, он мне снится постоянно. Я видела его всю последнюю неделю или около того…
Кивнув головой, словно он внимательно слушал, Андре прервал ее:
— И что именно вам снилось? Какой злой рок нас поджидает?
Чувствуя, как румянец разливается по щекам, Брилл покачала головой:
— Обычно после пробуждения я не могу вспомнить подробности, но я…
— Мадам, — вздохнул Андре, и в его голосе проскользнули покровительственные нотки, — довольно игр. Вы не можете рассказать подробности, потому что эта история просто плод вашего воображения. — Сделав паузу, Андре поправил свой пиджак более тщательно.
— Месье, я клянусь, что не лгу вам. Мои опасения небеспочвенны! — возразила Брилл, несмотря на то, что неверие директора ранило ее гордость.
Жестом призвав ее к молчанию, Андре продолжил, будто она и не говорила:
— Я уважаю вашу фамилию, но для меня очевидно, что ваши родители недостаточно держали вас в узде. Я знаю, что некоторые домохозяйки из среднего класса развлекаются подобными воображаемыми вещами. Но я никак не ожидал такого от женщины, связанной с семьей Донован. Ваш муж знает, что вы здесь?
Брилл напряглась от его слов, ее руки будто сами собой сжались в кулаки.
— Месье, я не замужем. Я…
Прервав ее, Андре со смехом добавил:
— Ах… Жаль, что у такой привлекательной девушки, как вы, нет мужа. Неудивительно, что вы даете волю своему воображению.
Брилл с силой сжала челюсти, застыв от ярости, вызванной столь бестактной речью.
— Мой муж умер четыре года назад, месье, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Он был офицером. Пуля оборвала его жизнь прежде, чем он исполнил свой долг. Я не замужем, потому что я вдова.
Андре умолк, на его лице на мгновение отразилась жалость, но потом он вновь вернулся к прерванному разговору:
— Я благодарен вам за беспокойство, но оперный театр в полной безопасности, уверяю вас. Ваше… ощущение неверно. Скоро мы избавимся от всех привидений, которые преследуют это место. — Он улыбнулся последней мысли. — В вашем предупреждении нет необходимости. Думаю, вы можете обсудить это с подругами. Уверен, они оценят ваши пророчества.
Брилл задохнулась, возмущенная этим неприкрытым отказом, однако прежде чем она смогла выдавить протест, директор вывел ее из кабинета, твердой рукой подталкивая в спину. Уже в коридоре Андре удостоил ее кивка и развернулся, захлопывая дверь перед ее носом. Брилл осталась снаружи, ее дымчатые глаза сверкнули сталью.
— Вы не знаете, что делаете, месье! Вы ошибаетесь, веря в свою безопасность! — воскликнула она, ее акцент от гнева стал более заметен.
Резко выдохнув, Брилл прислушалась к своим последним словам, пугающе повисшим в прохладном воздухе облицованного камнем коридора. Отойдя от двери, она скрестила руки на груди; вдоль ее позвоночника пробежал холодок. Видимо, нервозность Андре подействовала и на нее, потому что Брилл неожиданно явственно ощутила, что за ней наблюдают. Окинув взглядом пустынный коридор, она заколебалась на мгновение, а затем медленно повернулась и направилась к выходу из театра.
— Не то чтобы я ожидала чего-то другого, — прошептала она себе. — Кто в здравом уме поверил бы подобной истории от какой-то странной женщины, которая забрела с улицы? Я бы, например, не поверила… будь я на их месте.
Достав пару зимних перчаток из сумочки, Брилл прикусила нижнюю губу; грызущее чувство абсолютного смятения на время заставило ее забыть, почему она вообще дала себе труд приехать сюда. «Не думала, что он может выставить меня так скоро. О, боже… как унизительно».
Перед входной дверью Брилл помедлила, оглянувшись через плечо на массивную мраморную лестницу, обрамляющую фойе. Он медленно окинула взглядом тени, устилающие пустынный холл, и ее захлестнули тревога и неуверенность, которые она испытывала последние несколько дней. То же ощущение страха, что отравляло ее сны, поднималось в горле, почти перекрыв дыхание. Взгляд Брилл смягчился, потеряв холодную остроту гнева, когда тревога взяла верх; она сжала кулаки в предчувствии надвигающегося ужаса.
— Дураки… — выдохнула Брилл. — Скоро их мир рухнет им на головы, а они еще даже не знают об этом.
Прикусив нижнюю губу, Брилл отвернулась от роскоши здания Оперы и шагнула в залитый солнечным светом холодный зимний день, зная, что больше ничего не может сделать, чтобы убедить остальных в том, что ей известно. Поправив на носу свои темные очки, она заторопилась по холодному воздуху и быстро влезла в неказистый черный экипаж, ожидавший на обочине.
Мужчина, окутанный тенями, наблюдал, как одетая в черное фигура Брилл исчезает за дверями в зимнем дне. Он подслушал интересную маленькую сценку, произошедшую между его слабоумным директором и этой странной девушкой.
«Так они намереваются вскоре избавиться от меня? — подумал он, и дикая ухмылка раздвинула его губы, обнажая ряд безупречно ровных белых зубов. — Какая нелепость…»
Мужчина пристально смотрел в никуда, потерявшись в вихре собственных мыслей, и его поразительно синие глаза сияли с пугающей силой. Вскоре воплотится в жизнь план, призванный наконец-то подтвердить его право на ту, что уже ему принадлежит. Вечер премьеры «Дон Жуана», его оперы, был назначен на конец недели. «Они думают, что такие умные. Пробуют перехитрить хитреца. Но мне известна их игра».
Его ухмылка стала шире, исказив левую сторону лица в гротескном выражении, граничащем с безумием; другая половина кривой гримасы осталась скрытой под гладкой белой маской, покрывающей половину его лица. Эффект от бесстрастной фарфоровой стороны бок о бок со столь темной яростью был тревожным, лишь подчеркивая неуравновешенность и отчаяние человека под маской.
Подняв руку, чтобы поправить маску привычным до автоматизма жестом, таинственный мужчина продолжал невидящим взором оглядывать парадный вход театра. Он медленно вдохнул, пытаясь на краткий миг обуздать метание мыслей.
Его ухмылка поблекла, а лицо стало опустошенным, как у человека, которому слишком хорошо знакомо отчаяние. На секунду его разум успокоился, а гнев утих, оставив после себя зияющую пропасть тоски и печали, способной накрыть все вокруг. Его пронзило острое жало отвергнутой любви, и пропасть разверзлась шире, грозя окончательно поглотить его и ввергнуть во тьму. «Она не желает меня. Наверное, и никогда не желала. Все это время я любил ее, но… но она не желает меня».
Скривившись, будто угнездившаяся в нем боль превратилась в живое существо, мужчина сбросил тонкую пленку спокойствия и рассудительности, вновь укутавшись спасительным огнем всепожирающей ярости. Пока разум мужчины ворошил осколки его разбитого сердца, он сосредоточился на последней фразе незнакомки. Повторяя их снова и снова, чтобы не думать ни о чем другом, очищая мысли, чтобы только лишь ее слова бесконечно отдавались в его черепе. «Скоро их мир рухнет им на головы».
«Рухнет им на головы… на головы… Да… Да, это можно устроить». И когда мужчина тихо произнес эти слова, ужасная идея завладела его разгоряченным разумом.
Он взглянул вверх, прямо туда, где в соседней комнате висела фантастическая люстра, ухмылка превратилась в зловещую улыбку. Придумав финальный аккорд, придавший его плану окончательный вид, мужчина развернулся на каблуках и крадучись направился по боковому коридору. Взмахнув своим безукоризненно сшитым черным плащом, Призрак Оперы исчез в тенях.

Глава 2: Скрытая угроза

Глава 2: Скрытая угроза

До представления новой оперы «Дон Жуан» оставалось всего три дня, и царивший в театре обычный предпремьерный хаос лишь усугублялся таинственным происхождением пьесы. Обычно каждая репетиция проходила в напряжении, доводившем актеров до истерики: их взгляды неизменно притягивала царящая над сценой темнота. Никто — от самого дюжего рабочего сцены до самой циничной уборщицы — не осмеливался выходить из комнат поодиночке. Они жили будто в осаде, под гнетом неведомой и невидимой силы.
А сейчас половина работников театра побывала на маскараде, где Призрак, размахивая шпагой, вручил директорам свою пьесу. Им исключительно не повезло узнать, что в стенах Опера Популер следует бояться куда большего, нежели просто тени и сквозняки, что меж мерцающих газовых светильников властвует нечто более материальное, нежели привидение. Теперь в их ночные кошмары проник человек в маске.
Необычность самой оперы тоже не успокаивала страх актеров — а скорее лишь усиливала его. Наполненная неприкрытым сексуальным напряжением и неудовлетворенностью работа откровенно шокировала всех участников, но при этом вызывала ощущение захватывающего дух чуда даже в самых непоколебимых и черствых сердцах. То, что Призрак лично написал «Дон Жуан» и потребовал распределить роли совершенно особенным образом, стало последней искрой, которая взорвала все бурлившие в театре слухи, подобно пороховой бочке.
Теперь каждый знал, что Кристина вновь получила ведущую партию сопрано, как гласили указания на первой странице партитуры, — факт, о котором чесали языками очень многие. И то, что чуть раньше в этом году Кристина была похищена Призраком, давно уже стало главной сплетней среди уборщиц. Несколько вполне заслуживающих доверия свидетелей утверждало, будто она отсутствовала всю ночь и половину следующего дня. Исчезновение Кристины было тем более поразительно, что, когда пропажу заметили, дверь в ее гримерную была заперта снаружи. Как девушка могла просочиться сквозь прочный дуб и каменные стены, было необъяснимо — разве что ее забрал Призрак. Основываясь на этих престранных обстоятельствах и более всего на привилегированном положении Кристины, многие начали думать, что юная дива состоит в сговоре с третирующим весь оперный театр таинственным мужчиной.
Но, конечно, те, кто был близко знаком с мадемуазель Даае, высмеивали эти нелепые обвинения. Они знали, что скорее уж Карлотта выучится играть в оставшиеся три дня, чем Кристина намеренно навредит кому бы то ни было. Девушка была слишком молодым и слишком тихим созданием, чтобы дать почву этим грязным слухам. Ее сердце было, что называется открытой книгой: его с одинаковой легкостью можно было прочесть и исписать — и определенно не в ее натуре было образовывать гнусные союзы с безумцами. Сторонники Кристины, в отличие от сплетников, открыто отстаивали свое мнение, так что заинтересованным сторонам не составляло труда собрать информацию о юной певице и ее недавних неудачах.
— Вы правда верите, что привидение не только похитило одну из ваших актрис, но и написало оперу? — с ноткой сарказма спросила Брилл.
Повисла долгая тяжелая пауза, во время которой она переводила взгляд с одной случайно встреченной хористки на другую. Когда те с энтузиазмом закивали, Брилл возвела очи к стропилам. «Это сводит меня с ума. Как кто-то может верить подобным небылицам? Это же противоречит всякой логике».
Не без трепета вернувшись в Опера Популер, теперь Брилл блуждала по лабиринту закулисья, пытаясь отыскать зацепку — любую зацепку — к тому, на что именно ей указывали сны. Несколько дней назад, возвратившись домой, она поняла, что, несмотря на унизительную встречу с Андре, совесть просто не позволит ей остаться в стороне, зная, что директора подвергают весь театр опасности.
Она задумчиво продолжила:
— И вы поставите эту пьесу всего за три дня?
Девушки снова кивнули; их улыбки медленно истаяли.
— Да, мадам, мы должны успеть. Новые директора совершили ошибку, бросив ему вызов. У него тут повсюду глаза и уши. Когда Призрак выходит на охоту, от него не укрыться, — прошептала худенькая светловолосая хористка, нервно пробежавшись глазами по перекрытиям.
Брилл невозмутимо приподняла бровь и вслед за девушкой подняла взгляд на нависавшую над ними темноту. Темнота ответила им безмолвием. Уперев кулаки в бедра, Брилл покачала головой, глядя на нервно переминавшихся перед ней напуганных хористок. Она чувствовала себя обязанной просветить их насчет глупости театральных слухов.
— Слушайте меня внимательно, — начала она твердым голосом. — Привидений не бывает. Они просто плод воображения, или тени, или скорбь какого-нибудь бедолаги. Наука способна доказать многие поразительные вещи: существование микроскопических форм жизни, эволюцию, возраст самой Земли — но до сих пор ни один ученый не нашел доказательств того, что существуют привидения или другие формы духов. Определенно, из этих фактов можно сделать единственный достоверный и логичный вывод: привидений не бывает.
Обе девушки глазели на нее, разинув рот, явно благоговея перед внушительностью ее речи и не в силах выдавить ни слова. Никто прежде так открыто не заявлял о подобном с тех пор, как возникла легенда о Призраке.
— Поэтому можно с уверенностью сказать, что ваш Призрак Оперы должен быть чем-то совершенно другим. Скорее всего, тот, кого вы все так боитесь, — обыкновенный сбежавший сумасшедший… — Раздавшийся позади них грохот прервал Брилл посреди предложения. Обе хористки пронзительно взвизгнули и скрылись в тусклом коридоре закулисья, оставив Брилл в одиночестве.
Та же резко развернулась в сторону источника шума, на всякий случай подняв руки для самозащиты. Несколько белых прядей выбилось из ее прически, упав на лицо. Брилл стояла с бешено стучащим сердцем, ожидая нападения и обшаривая взглядом окружающее пространство: страх хористок передался и ей, и от каждой тени ее душа едва не уходила в пятки. Внезапно виновник переполоха вышел на свет и мяукнул. Брилл с облегчением расслабилась, когда к ней протопал толстый полосатый кот и принялся тереться об ее черную юбку. Она наклонилась и, подняв кота, почесала его за ушами.
— Ах ты, скверный котяра, переворачиваешь тут все и терроризируешь хористок. — Слабая улыбка озарила ее обычно бесстрастное лицо. Брилл гладила кота, дожидаясь, когда наконец сердце перестанет так колотиться. — Наверное, ты и есть настоящий Призрак Оперы. Да? Не думаю, что половина здешних простофиль заметит разницу. И ты, бесспорно, нагнал на меня страху, несмотря на все мои отважные речи. — Кот смотрел на нее огромными золотистыми глазами и на шутку не реагировал.
Брилл вздохнула и отпустила полосатика, вспомнив причину своего возвращения в театр. «Надо выяснить причину этого ужасного ощущения, омрачающего все мои мысли. Оно становится хуже с каждым днем. Я едва могу думать о чем-то другом». Ее растущую тревогу подтверждали темные тени вокруг глаз. Брилл осторожно пошла по коридору; полосатый кот следовал за ней по пятам.
Она надеялась, что предыдущее вмешательство утихомирит грызущую ее совесть. Иногда, чтобы развеять ее странные ощущения, хватало простого предупреждения. К сожалению, на этот раз все пошло не так, как должно было. Несмотря на встречу с месье Андре и ее предостережение, последние несколько ночей ее мучили кошмары, слишком жуткие, чтобы вспомнить их наутро. Брилл просыпалась задолго до рассвета, с криком и в холодном поту. Она не знала почему. И ненавидела это незнание.
По прошествии дней сны стали отчетливее, хотя и ненамного. Теперь Брилл могла вспомнить красный бархат кресел зрительного зала Оперы и жар обрушивающегося сверху ужасного огня. Но что пробирало ее до костей, так это крики сотен паникующих людей. Помимо этих скудных деталей, Брилл по-прежнему оставалась в неведении, что же уготовано театру в будущем. Именно сны в итоге вновь привели ее в стены Опера Популер. Сны сводили ее с ума.
Ранее этим утром, проснувшись от очередного кошмара, Брилл составила план, как успешно проникнуть в Оперу. Учитывая, чем закончилась ее первая — она же последняя — встреча с руководством, она была уверена, что ее вышвырнут из театра, как только она попадется кому-нибудь на глаза. Однако ее волнения оказались беспочвенны: пробраться тайком было потрясающе легко — она просто вошла в двери. Зайдя за кулисы и ожидая, что ее в любой момент могут задержать, Брилл была удивлена, что никто даже не обратил на нее внимания. На самом деле вокруг не было никого, кто мог бы остановить ее. Бесконечные переходы и коридоры были совершенно пустынны: гулкие и темные, они на вид безо всякой системы тянулись во всех направлениях.
И сейчас, когда Брилл разглядывала странную коллекцию чучел животных, стоявшую в «лесу» из десятифутовых греческих колонн по обе стороны от нее, она ощущала разлившееся, кажется, в самом воздухе, беспочвенное напряжение. «Боже, должно быть, байки этих девушек подействовали и на меня… мне стало не по себе ни с того ни с сего. Это место выглядит таким странным без толп народу. Наверное, большая часть труппы прячется по комнатам. Они все боятся этого своего привидения. Бедолаги…»
Достав из нагрудного кармана свои затемненные очки, Брилл шагнула на участок за сценой, что был освещен лучше прочих; по счастью, он был свободен от неясного присутствия поломанного реквизита. Насколько она понимала, этот коридор вел в гримерные ведущих исполнителей. «Подозреваю, что та самая Кристина, о которой все судачат, живет где-то здесь. Со всеми этими разговорами о привидениях и похищении… наверное, мне придется занять очередь на звание главной сумасшедшей». От этой мысли Брилл тихонько рассмеялась, но сразу же прикрыла рот рукой, окончательно приглушая мягкий звук.
Ее смех быстро превратился в судорожный вздох, когда дверь в конце коридора резко распахнулась, с силой ударившись о стену. Грохот, с каким дерево ударилось о дерево, разнесся по тихому проходу, заставив Брилл слегка подпрыгнуть. В коридор, медленно пятясь, вышла молодая девушка с пышными вьющимися темными волосами. Даже на расстоянии было очевидно, что бедняжка находится на грани нервного срыва.
— Рауль, как я могу предать его? — всхлипывая, сказала девушку кому-то, стоявшему в комнате и не видному со стороны. — Он поддерживал меня в худшие годы моей жизни, подарил свою музыку, когда я умирала в безмолвии! — Ее голос становился все громче, опасно близко к истерике, пока она продолжала пятиться из комнаты. Свет, льющийся сквозь проем, осветил ее залитое слезами лицо. — Я не могу этого сделать! Я не могу все так закончить! Пожалуйста, пожалуйста, Рауль, не проси меня об этом! — Девушка с преисполненным муки стоном закрыла лицо ладонями и дала волю яростным рыданиям. Развернувшись, она бросилась прочь, едва не столкнувшись с Брилл, и скрылась за углом.
Привлекательный молодой человек с гладкими светлыми волосами, доходившими ему до плеч, выскочил за дверь и крикнул:
— Кристина! Это единственный выход! Кристина!
Крик превратился в раздраженное рычание, яркие голубые глаза юноши сверкали упорством и тревогой. Мгновение он смотрел вслед Кристине, затем осознал, что в коридоре есть кто-то помимо него, и вздрогнул, заметив стоящую неподалеку Брилл. Внезапно выпрямившись, он прочистил горло, тщетно пытаясь вернуть себе самообладание перед лицом незнакомки.
Брилл покрутила на пальце свое обручальное кольцо, чувствуя себя слегка не в своей тарелке под пытливым взглядом юноши, чувствуя, что невольно вмешалась в слишком интимную сцену, не предназначенную для глаз и ушей случайных свидетелей. Ее веселье полностью скрылось под привычной маской спокойствия.
— Прошу меня простить. Я не хотела прерывать вашу… э… беседу, — сказала Брилл с мягким акцентом.
Рауль как мог благожелательно покачал головой.
— Не извиняйтесь… мадам, — ответил он, после того как заметил на ее левой руке простое золотое кольцо. — Если уж на то пошло, это мы вас побеспокоили. — Он перевел взгляд с нее на коридор, где скрылась Кристина. Оправив свой жилет, он шагнул вперед, чтобы последовать за девушкой.
Когда Рауль проходил мимо нее, Брилл ощутила, как по сердцу пробежал холодок, и обнаружила, что ее рука, будто движимая неведомой силой, хватает юношу за рукав пальто. Тот с едва сдерживаемым хорошими манерами гневом развернулся к ней, но широко распахнутые, искренние глаза Брилл мигом смягчили его растущее раздражение.
— Прошу, месье. Что бы ни случилось в следующие три дня. Не позволяйте себе забыть о сострадании, — выпалила Брилл. — Это важно: даже во тьме, где никто не видит, останьтесь милосердным, — закончила она и содрогнулась. Загадочность слов, слетевших с ее собственных губ, заставила ее резко покраснеть. Брилл поспешно отпустила Рауля и заправила за ухо выбившуюся прядь. «Откуда это взялось? Я даже не знаю этого человека!»
Рауль пару секунд глядел на нее с недоумением, затем на его лице проступило осторожное понимание. Он решительно вздернул подбородок и перевел ожесточившийся взгляд с ее лица на коридор, к двери гримерки Кристины.
— Увы, мадам, некоторые ситуации требуют забыть о сочувствии. Подобная деликатность неуместна в отношении того, кто уже продал душу Сатане. Я не собираюсь давать послабление подобному человеку — не после всей той боли, что он причинил. — Его мягкий голос стал опасно низким, хотя в глазах все же промелькнула печаль.
Брилл, не сумев сдержать удивления, открыла было рот, чтобы возразить, но Рауль покачал головой и отступил.
— Простите, мадам, но я вынужден откланяться. Меня еще ждут дела. — Он развернулся и быстрым шагом удалился на поиски Кристины. На полпути он остановился и повернулся обратно к Брилл. — Послушайте доброго совета, мадам, покиньте это проклятое место, пока оно не отравило еще и вашу жизнь. — И с этим напутствием Рауль откланялся окончательно.
Оставшись одна, Брилл витиевато выругалась себе под нос — большей части этих, столь неподобающих леди ругательств ее давным-давно научил ее брат Коннер. Выпустив пар, она разгладила свою черную бархатную юбку и взяла себя в руки. Сжав губы, она постаралась расслабиться.
— Вся эта ситуация — полный провал! — пробурчала она в опустевший коридор. Привыкнув разговаривать сама с собой, когда не может решить проблему, Брилл и сейчас поддалась этой давней привычке, пытаясь разобраться в сложившейся ситуации. — Мои предостережения пропускают мимо ушей. Хотя не могу винить их — даже я не знаю, о чем их предупреждаю. Этот Призрак Оперы их всех запугал. Не верится, что столько взрослых людей поверили в столь нелепую историю. Надо благодарить судьбу, что я родилась не такой легковерной.
Брилл вздохнула и пошла в ту сторону, где, как она помнила, должна находиться сцена. Пока она приближалась к своей цели, гул множества повышающихся и понижающихся голосов медленно становился все громче. Брилл остановилась слева от сцены, до странного завороженная звуками, слетающими с губ репетирующих, ее раздражение быстро испарилось. Прислонившись к ближайшей стене, она ощутила, как ее тревоги уплывают под напором омывающих ее почти магических волн звука. «Забавно… — отстраненно размышляла Брилл. — Никогда раньше не думала, что мне нравится опера».
Богатые переливы баритонов и альтов, украшенные парящими высотами сопрано; каждая нота изумительным образом вплеталась в совершенство общей мелодии, и даже Брилл, у которой не было музыкального таланта, могла сказать, что это гениально. Она прижала руку к сердцу и невольно закрыла глаза. Никогда прежде она так не реагировала на музыку. Как будто ноты заключали в себе квинтэссенцию каждой человеческой эмоции.
На мгновение Брилл едва ли не впала в транс, но вдруг ее ушей достиг странный шум, перекрывший музыку. Мягкий трепещущий звук, сопровождаемый шорохом и поскрипыванием старых веревок, раздавался прямо над ее головой, во мраке стропил. Удивляясь странному звуку, она распахнула глаза и задрала голову. Нахмурившись, Брилл сняла затемненные очки, пытаясь рассмотреть хоть что-то в клубящейся над ней темноте. Из теней спорхнул маленький объект и спланировал к ее ногам; Брилл потрясенно осознала, что это конверт.
Машинально наклонившись и подняв письмо, она перевернула его и с недоумением посмотрела на красную сургучную печать в виде черепа. «Как странно. Это место продолжает преподносить сюрпризы». Брилл снова глянула вверх, затем открыла письмо — природное любопытство взяло верх. Она нахмурилась еще сильнее — и внезапно застыла, прочитав послание.
«Дорогая мадам Донован,
Ваши визиты в мой театр становятся все более и более занимательными. Сначала это была интерлюдия с моим слабоумным директором, а теперь распространение слухов среди никудышных хористок. Я нахожу странным, что женщина вашего положения ведет себя подобным образом. Я нахожу совершенно неподобающим леди, мадам, что вы суете нос не в свое дело.
Уверен, что в настоящий момент вы начали осознавать, что ваши усилия тщетны. За этими кулисами не действует ни логика, ни научный подход. Сколько не пытайтесь, вы не сумеете нарушить планы, которые уже осуществляются.
Для вас же будет лучше, если вы немедленно покинете здание.
П.О.
P.S. Будьте осторожны, мадам. В Опера Популер нередки несчастные случаи».
Язык письма выдавал интеллект писавшего, но сам почерк был необычайно примитивен. Словно автор никогда не учился чистописанию.
Скрытая угроза сквозила в нарочитой вежливости каждого слова. И именно ее едва различимые уколы зародили в Брилл ростки гнева. Ничто не могло пробудить в ней ярость сильнее, чем запугивание. Часто унижаемая в детстве из-за цвета глаз и волос, Брилл была прекрасно знакома с тем, как может действовать на других подобное третирование.
Брилл медленно сжала письмо в кулаке — так, что даже костяшки побелели, — и подняла глаза. Обшаривая темноту ледяным взглядом, она отошла от сцены в тени, созданные старыми декорациями и бутафорией.
— Вы ошибаетесь во мне, месье! — с жаром крикнула она во тьму; ее акцент стал заметнее. — Я не такая простодушная дурочка, как те, к кому вы привыкли. Ребяческие угрозы и загадочные письма ничего для меня не значат! — Брилл швырнула письмо наземь. — Меня не запугать! И поверьте моему слову, месье, — если вы попробуете навредить хоть кому-нибудь в этом театре, я сама вам накостыляю!
Затем она резко развернулась, так что юбки завихрились вокруг лодыжек, и направилась к главному входу в Оперу. На сегодня с нее было достаточно. Брилл узнала, что среди слухов, окружающих таинственную личность Призрака, сокрыта толика правды. И где-то в этих историях прятался ключ к причине того, что театр оказался в такой опасности. Все, что ей было нужно — это найти связь между этими зацепками. «Теперь, поговорив со всеми, я знаю, что во время представления «Дон Жуана» случится нечто ужасное. Все это как-то связано».
Упрямо задирая подбородок, Брилл прошествовала в фойе. Вновь нацепив затененные очки, она рывком распахнула парадные двери и пулей вылетела из здания.
Пара сокрытых в тени глаз внимательно следила за уходом молодой женщины, на миг утратив яростный блеск преданной любви. Несколько секунд взгляд Призрака освещало веселое удивление, а не злоба: оно смягчило его напряженные черты, и в уголках его глаз прорезались смешливые морщинки. Он не привык к подобному резкому отпору. «Да еще и от женщины… Она и впрямь грозилась придушить меня голыми руками, просто помереть со смеху».
В этот момент со сцены донеслась фальшивая нота, отвлекая его от безмолвных раздумий. Темноволосый мужчина вздрогнул от этого звука — все его веселье испарилось без следа. Его взгляд вновь налился расчетливостью и жестокостью. Он осторожно поднялся по веревке повыше на стропила, его мысли снова переключились на вмешательство странной девушки — на сей раз с гневом.
— Поглядим, мадам, насколько вы отважны. О да, поглядим.

Глава 3: Выбора нет

Глава 3: Выбора нет

Пока слабое зимнее солнце тонуло за горизонтом, перед главным входом Опера Популер начала выстраиваться шеренга роскошно отделанных экипажей. Элегантные мужчины и изысканно одетые женщины медленно выходили из своих карет и поднимались по парадной лестнице здания, несмотря на морозец, находя время, чтобы откровенно разглядывать равных себе.
Опера сверкала жизнью посреди сгустившегося сумрака — каждое окно десятиэтажного здания сияло, приглашая входящих зрителей. Немногие задерживались, чтобы полюбоваться уникальным обликом самого здания: зимний холод и отсутствие интереса заставляли их всех устремляться в главное фойе. Если бы они замерли на мгновение, козырьки в эффектном стиле барокко и массивные мраморные статуи, мимо которых они проходили, лишили бы дара речи любого здравомыслящего человека. Но, конечно, никто не останавливался, поскольку в стенах театра вскоре должна была разыграться драма иного рода.
Как известно, парижское высшее общество славилось серьезным отношением к искусствам. По крайней мере, они казались таковыми: любой мало-мальски состоятельный аристократ считал своим долгом не пропустить ни одной премьеры. Более того, многие возмущались и боролись за ограниченное число мест в ложах в театре, рассчитанном на две тысячи зрителей, требуя выставить все придерживаемые места на продажу. В действительности никого из богатых парижан особо не интересовал талант певцов или гений композитора, скорее, Опера служила витриной последней моды и украшений дам голубых кровей. Это было то место, где можно было и других посмотреть, и себя показать.
Поднимаясь вверх по главной лестнице к парадному входу, женщины придирчиво оглядывали остальных, мысленно оценивая фасон нарядов и украшения тех, кто стоял с ними на одной социальной ступени, откладывая каждый кусочек собранной информации, чтобы позднее подробно пересказать самые интересные и пикантные новости, перемывая кости в досужей болтовне. Грязные секреты летали туда-сюда среди толпы при каждом появлении новой кареты. Завистливые и мелочные ссоры то и дело вспыхивали меж владелицами наиболее дорогих платьев и украшений так же часто, как между теми, кто пришел своими ногами в выходном платье.
— Господи, во что вырядилось это мелкое ничтожество? Уж поверьте, если бы вырез ее корсета был еще ниже, туда бы заглянул Сатана собственной персоной, — безжалостно шептала своей спутнице одна юная аристократка, прикрываясь кружевным веером.
Женщина, с которой она говорила, рассмеялась и встряхнула головой, заставляя искриться бриллианты в ушах.
— В самом деле! Но мне кажется, ваш муж также наслаждается видом.
От ее комментария злобная усмешка юной аристократки увяла, превратившись в страдающий и сердитый взгляд. С щелчком захлопнув веер, она решительно подошла к невысокому лысеющему мужчине и буквально оттащила его от роскошной рыжеволосой женщины, с которой тот разговаривал. Мужчина и его жена прошли через открытые парадные двери, вполголоса осыпая друг друга упреками сквозь стиснутые зубы и взмахи веера.
Мужчины в толпе, как оказалось, были ничуть не лучше своих спутниц, хотя их тактика изучения себе подобных была гораздо менее заметной. Вместо того чтобы щебетать между собой о нарядах, они откровенно разглядывали женщин или обсуждали разведение лошадей для выездки. Те, кто держал под руку или в упряжи наилучшие образцы, были объектами черной зависти и скупой похвалы. Это был еще один вид соревнований, победа в которых повышала их статус, и здание театра служило прекрасным полем битвы.
Поэтому лишь немногие снобы, которые появились на сегодняшнем представлении, хоть в какой-то мере интересовались новой работой, ее неизвестным автором или странными слухами, бродившими по Опере. Сенсационные статьи в парижских газетах, повествующие о странных происшествиях и похищении сопрано, лишь добавляли увлекательности моменту, а наличие привидения просто придавало остроты болтовне перед началом спектакля.

Продолжение главы в комментариях


Глава 4: Невообразимая катастрофа
Глава 5: Небесный огонь
Глава 6: Милосердие Господне
Глава 7: Воспоминания
Глава 8: Лед и пламя
Глава 9: Плач над пролитым молоком
Глава 10: Простить и забыть
Глава 11: Учась дружелюбию
Глава 12: Посмотри, кто пришел на обед
Глава 13: Первые впечатления
Глава 14: Ученица и учитель
Глава 15: Учась танцевать
Глава 16: Признания в зависти
Глава 17: Сюрприз на день рождения
Глава 18: Нежданный гость
Глава 19: Молитва ребенка
Глава 20: Кровь и цветы
Глава 21: Ложь во спасение
Глава 22: Возвращение брата
Глава 23: Правда о видении, часть 1
Глава 24: Правда о видении, часть 2
Глава 25: Сокровенное желание
Глава 26: В руках ангела
Глава 27: В любви как на войне
Глава 28: Гнев Призрака
Глава 29: Одержимость
Глава 30: Дважды разбитое сердце
Глава 31: Прощание
Глава 32: Тени печали
Глава 33: Празднества и предательства
Глава 34: Реальность богаче выдумки
Глава 35: Страх
Глава 36: Добро пожаловать в Оперу
Глава 37: Гнев и жалость
Глава 38: Веселого Рождества
Глава 39: Всего лишь человек
Глава 40: Столкновение
Глава 41: Человек под маской Призрака
Глава 42: Судьбоносная встреча
Глава 43: Ужасная ошибка
Глава 44: Неожиданный спаситель
Глава 45: Найти прощение
Глава 46: Новый покровитель
Глава 47: Перемены
Глава 48: Исповеди
Глава 49: Во время вечеринки
Глава 50: Слова и разговоры
Глава 51: Над бурей поднятый маяк
Глава 52: Устами младенца
Глава 53: Темные воды
Глава 54: Чудеса и безумство
Глава 55: Двигаясь вперед
Глава 56: Маргаритки
Глава 57: Предостережение из загробного мира
Глава 58: Что-то общее
Глава 59: Тени прошлого
Глава 60: Проверка на практике
Глава 61: Моменты истины
Глава 62: Вечер открытия, часть 1
Глава 63: Вечер открытия, часть 2 - новое
Глава 64: Захлопывая ловушку - новое
Глава 65: В ночи - новое
Глава 66: Новый день - новое
Глава 67: Долго и счастливо - новое
Эпилог - новое

запись создана: 04.08.2010 в 15:43

@темы: Батлер, Моя трава, Призрак Оперы, Фанфики и переводы, Муки творчества, Алмазные британцы, Важнейшее из искусств

---

Хорошо забытое старое

Немного предыстории.
В 90-х выходило в печать много разного. В основном, конечно, хуйни (впрочем, как и сейчас). Но бывали и исключения. Например, переводы "Несущий смерть" Р. Маккамона (про Кусаку) и "Жди дурного гостя" Р. Брэдбери.
А еще... журнал "Чудила №2". По словам создателей, первый номер был подписан в печать 24 октября 1917, но так и не вышел из-за революции. А они хотели журнал возродить и сделать еженедельным, но дело ограничилось всего двумя выпусками - №2 и №3. Вот этот самый второй номер у меня и был. Наверное, он до сих пор где-то лежит - может, у меня, может, у мамы, - но искать его - дело долгое и муторное, поэтому я все надеялась найти его в инете. И моя мечта сбылась.
Больше 25 лет прошло, а мои фавориты до сих пор "Сочинение ученицы четвертого класса" и "Маклохий и Альмивия".)))

Сканы журнала (ворнинг - большие картинки).

Сканы журнала:







































Взято отсюда

@темы: Картинки, Размышлизьмы, По волнам моей памяти, Приколы

---

Все правда

Придёт день, когда мы все вырастем, сделаем карьеру, возможно, мы будем женаты и у нас будут дети, мы увязнем в повседневной рутине. Может, мы будем ехать на работу в машине и слушать радио или готовить ужин с включённым в гостиной телевизором. Жизнь будет идти своим чередом, но потом мы случайно услышим одно имя. Имя человека, которому ты посвящал блог в пятнадцать или шестнадцать лет. Человека, плакаты с которым висели у тебя на стене или фотография которого стояла фоном на рабочем столе. Может, это будет актёр из сериала, который ты смотрел каждую неделю, как только он выходил, или музыкант из любимой группы. Человек из каста фильма, который изменил твою жизнь, или персонаж, фанфики с которым ты перечитывал снова и снова. Ты не слышал это имя уже много лет, и теперь эти эмоции, воспоминания вновь вернулись. Затем последуют слова, которые ты никогда не хотел бы услышать. «Покинул нас.» Тогда ты отложишь картофелечистку и обопрешься о столешницу, или съедешь с дороги, пытаясь унять слёзы, бегущие по щекам. И во всём мире люди, которые когда-то были такими же, как ты, замрут со слезами на глазах или с невольными рыданиями, потому что они помнят. Потому что фандомы никогда по-настоящему не умирают.

Мы никогда не переступим через это. Мы никогда не забудем.

отсюда

@темы: Моя трава, Размышлизьмы, Важнейшее из искусств

---

В рамках флэшмоба

Я, конечно, тот еще слоупок, но тут решила не затягивать.))

Осалила меня  kitiaras, за что я ей бесконечно благодарна, бо сама бы я о таком еще долго не задумалась бы.

Правила:
1. Даете рек на три собственных текста.
2. Рассказываете немного о каждом из них. Не саммари, а то, как они писались или что вас на идею натолкнуло. Короче, все что угодно из кухни.
3. Запрягаете еще троих несчастных авторов.

Текстов у меня туева хуча, фандомов тащемта тоже прилично, поэтому сразу было понятно, что с тремя не сложится.
Такшта...

Пять раз, когда Лупа смогла

1. «Освобождение» («Призрак Оперы» - фильм 2004 г.).
Фик был написан для соответствующей команды на ФБ-2013. Вообще, фандом ПО был первым, в который я упала настолько серьезно, что начала писать фики, и было это в 2010. А за три года мое отношение к персонажам несколько поменялось, равно как и девиз "Каждому Призраку по Кристине". Может, во мне проснулась внутренняя богиня феминистка, может, еще что - но меня стало просто коробить от того, что и Призрак, и Рауль по сути воспринимают Кристину как некий приз. И мне захотелось написать про то, как Кристина наконец-то решает сама за себя. Решает, что для нее лучше, решает, как будет жить дальше - уже после событий фильма. Наверное, мне просто захотелось дать ей шанс нормально повзрослеть и понять, что уходить можно не только к кому-то, но и от кого-то (так я в фике и написала). Помню, что объем текста стремительно приближался к макси (15000), и я писала в аську кэпу, что, в принципе, если нужно, могу докинуть НЦы - и будет как раз макси, но этого так и не случилось, и фик остался рейтинговым (с натяжкой, за кровь-кишки) миди. А еще помню, что некоторые члены команды углядели в тексте намеки на слэш между Раулем и Призраком, потому что я "автор, склонный к слэшу" (почти прямая цитата ). Это было особенно смешно, учитывая, что фик в общем-то дженовый. А я - второй дженовик^ТМ, да.
Что еще... А, ну да. Поскольку я все же люблю Призрака, то не смогла не дать в финале (открытом) намек на возможность их с Кристиной сближения в будущем.

2. «Крейсер "Темный"» («Однажды в сказке»).
До сих пор с прискорбием считаю это фик одним из самых своих недооцененных (а моя кума - она же бета - считает его лучшим, что я написала по вансам). Тоже был написан на ФБ-2013. Причем изначально я планировала отправить его на макси-квест, посчитав, что у нам там как-то пустовато. Вернее, я планировала написать его на макси-квест за не то 5, не то 6 дней. В итоге повествование вышло сумбурным, сюжет - скомканным, с оборванными концами, и я поняла, что пустить его в выкладку в таком виде просто не могу.
Нет, вру. Все началось с того, что кума написала для команды Вансов драббл «Бенефис», где впервые появился Орегойский Биомеханический Цирк «Сторибрук», а уже потом из него у меня выросла идея полноценной космо-АУ. Не могу сказать, что прям до мелочей продумывала этот мир и его детали - лишь периодически оглядывалась на Булычова и Олдей, - но оно как-то получилось.)) Ну и тема тогдашнего спецквеста, кроссоверы, легла как родная, потому что идея скрестить эту АУшку с "Чужими" возникла почти сразу. Такшта, получив в свое распоряжение еще пару недель, я довела текст до ума и даже придумала прошлое персонажей, которое не вошло в окончательный вариант (а отдельно я его потом так и не написала, увы).
И, конечно, нельзя не упомянуть роскошные иллюстрации. Вот еще за что я люблю ФБ - там есть шанс, что к твоему фику сделают иллюстрацию: арт, клип, коллаж - неважно. Вообще, на той ФБ  Bow-tie делал к каждой выкладке шикарные заглушки (которые я до сих пор любовно храню в специальной папочке), но тут - это было оно. Начиная от заглушки и кончая двумя коллажами, которые идеально попали "в текст".
Бонусом я бы добавила к этому пункту еще фики «Дракон» и «Генри Миллс и все-все-все», потому что их я с огромным удовольствием прочитаю однажды своей дочери.

3. «Вакцина» («Баффи - Истребительница вампиров»).
О моем походе на ФБ за команду "Баффи" в 2014 году впору слагать легенды. Потому что в соо стояли мертвые с косами, и в итоге я наваяла туда под 70 фиков, перекрыв и оргминимум, и (убранный вместе с оргбаллами) оргмаксимум, и все на свете. И мне до сих пор обидно, что этот факт прошел мимо широкой общественности. Я мало что могу сказать о процессе создания этого текста - разве что написался он спокойно и гладко за 2 дня, и я с самого начала знала весь сюжет от и до, даже не утруждаясь планом. (Вообще, как я заметила, фики, написанные по такому принципу, получаются у меня лучше всего - ну, или это мне так кажется.) Он нравится мне жанром роуд-трипа, героями, темпом повествования и самим его языком. А еще зомбиапокалипсисом.))) Это вообще моя любимая тема в последнее время - даже по СПН уже есть плотбанни (ставшее еще актуальнее после того, как Джеффри Дин Морган появился в Вовкных Дедах в качестве Нигана).

4. «Детка и Румпельштильцхен» (СПН).
Насколько я помню, об истории появления этого фика я уже писала, и не раз, - ну да почему бы не повторить?))) Все началось с того, что кума (а вы уже понимаете, насколько эта женщина коварна в плане подбивания меня на подвиги ) предложила мне посмотреть СПН. И все заверте... Но еще больше все заверте, когда я увидела косплей Импалы, а потом - заявку для команды СПН, собиравшейся на ЗФБ. Тогда у меня и накурилась идея этого фика, а мудрая кума сказала: "Иди записывайся в команду, тогда фик точно увидит свет, да еще и с пользой". На самом деле она сказала не так, ну да неважно.))) Где-то в середине я поняла, что у меня в плане серьезный проеб по матчасти, но вроде бы я с ним совладала - во всяком случае, никто из прочитавших ни на что такое не указывал. Название же фика является не только и не столько пасхалкой к вансам, сколько отсылкой к оригинальной сказке, где Румпельштильцхен раздавал ништяки за первенцев.
А, вот еще что. Это дженогет. Теперь я знаю, что гет в СПН чрезвычайно редкий зверь, но я тогда была еще йуным падаваном и не в курсе основных фандомных течений.

5. «Темный Карнавал» («Призрак Оперы» - фильм 2004 г.).
Как ясно из названия - это кроссовер с Брэдбери. Точнее - с его «Жди дурного гостя». (У нас он выходил под разными названиями: «Нечто злое», «Чую, что зло грядет», «Надвигается беда».) Оный роман до сих пор является одной из программных книг моей жизни. Уж не знаю в чем дело - может, в переводе, который, хоть и был сделан в мутные 90-е, сумел, на мой взгляд, передать красоту слога мастера. А может, дело в героях и пугающе-привлекательном сюжете, прячущемся под оберткой почти "детской" книги.
Ну а тогда, в 2010, у меня в ушах звучал саундтрек из «Района №9», а душа, устав от флаффа и приключений, жаждала мистики, саспенса и ангста. И в августе это все совпало.))) А еще именно тогда у меня впервые появилось желание превратить любовный треугольник с ревностью и соперничеством в мирный тройничок, где "победила дружба". Потом, в других фандомах (да и в ПО тоже), я еще не раз возвращалась к этой теме, но истоки ее - здесь.
Иногда, когда я его перечитываю, мелькает мысль кое-что поправить - но быстро проходит.
И это второй мой фик, который я считаю недооцененным.

Передаю эстафету  Bianca Neve,  Яшмовая Гунян и  Йеннифэр_Миледи.

@темы: Батлер, Моя трава, Призрак Оперы, BtVS, Фанфики и переводы, Муки творчества, Размышлизьмы, По волнам моей памяти, OUaT, Алмазные британцы, Важнейшее из искусств, СПН

---

Мне положительно знаком ваш портрет. (с)

Решила тут оскоромиться ознакомиться с биографией Николая Костер-Вальдау, в связи с чем просмотрела несколько клипов по "Игре Престолов".
Что сказать по итогам...
Во-первых, я (не посмотрев ни одной серии сериала - не говоря уже о книге - и ваще не в теме) стремительно и наповал зашипперила Джейме Ланнистера с Бриенной (хз какая у нее фамилия и ваще правильно ли я написала имя ). Причем даже не уверена, зашипперила ли их как гет или как броманс. Или все сразу.
Во-вторых, если бы я точно не знала, что ИП вышла на 7 лет позже, я бы решила, что Прекрасного Принца из "Шрека-2" ваяли с Джейме. Не, ну серьезно. Надеюсь, я сейчас не выступила КО.
Собсна, вотпрямконкретно меня дернуло тут, где-то на 0:30.

варнинг, поет Басков))

@темы: Размышлизьмы, Видео, Важнейшее из искусств, Приколы

---

А где был я вчера... (с)

Неделя была - оторви и брось. Каждый день под знаком Жучки.
Причем началось все не с понедельника, понедельник как раз был спокойный - не считая того, что учительница "обрадовала" меня, сказав, что рабочие тетради кровь из носу нужны в четверг, а в четверг еще будет родительское собрание (ну чо, ваша покорная слуга попыталась запихать обратно вылезающие от ужаса остатки волос и принялась думать, как это провернуть, учитывая, что папенька аж на 2 недели отбыл в Королев следить за котами кузины).
Для начала в прошлую среду мне удалось записаться в ПНД для осмотра в рамках диспансеризации для школы (Маугли у меня в последний год в детсад не ходила, поэтому пришлось ебаться самой). Не учла я одного - Маугли аккурат в этот день заболела, и если в момент записывания была еще ничотак, то когда мы в этот самый ПНД подъехали, уже нехило так температурила (дома потом померили - 37,9, бля). В итоге Маугли косплеила бревно, не отвечала на вопросы и норовила на меня прилечь. Походу, врач решила, что она совсем отсталая. Ну да ладно, штамп в книжечку мы получили, остальное пох.
Дальше - больше: в пятницу меня вызвали в школу, где не то директор, не то завуч наехала на меня, что та самая книжечка до сих пор не готова и ваще этим нужно было заниматься еще в мае. Ну, формально-то она права, но в мае и части июня я лично была никуда не транспортабельна, а папеньке нашему и крысу подвальную не доверишь - угробит или проебет. Кстати, когда я потом (вместе с кое-какими другими бумагами) притаранила эту книжечку, чтобы медсестра выписала необходимые предписания, они там все охуели, что практически всех нужных специалистов и обследования мы прошли еще в начале августа. Коллективно решили, что наш терапевт - мудак.)))
Касательно терапевта - на обратном пути из ПНД я мужественно зарулила в поликлинику и заранее записала Мауглю к врачу, на вторник, чтобы когда она выздоровеет, получить справку о здоровье. Попутно выяснила, что наш мудак в отпуске и замещает его левая тетенька. Я тут же коварно потерла ручки и решила подсунуть ей книжечку - авось она не будет так приебываться, как он (нашему терапевту попала вожжа под хвост, и он отказывался заполнять книжку от себя, пока мы не побываем у эндокринолога по поводу щитовидки - а туда, на минуточку, попасть можно только в конце сентября).
(Кстати, потом выяснилось, что если Маугля пропустит не больше 3 дней, то необязательно дрючиться с врачом, достаточно записки. Ну, я и решила терапевту про это не упоминать, а Мауглю продержала дома с четверга и выпнула в понедельник.)
Короче, в пятницу школьный психолог порекомендовала мне обратиться по поводу Маугли в центр, который расположен куда ближе того, куда мы ездили в прошлом году и намерены были ездить в этом. Такшта на вторник у меня был ангажирован оный центр и незнакомая терапевт.
С центром вышло феерично, потому что психолог не сказала мне, с кем договаривалась, сообщила только адрес, дату и часы приема. Ну чо, я потыкалась, пожалела, конечно, что не узнала про этот центр в прошлом году, вызнала инфу про то, как к ним можно попасть, и решила иметь в виду как запасной аэродром. Дальний-то центр нам уже привычный, да и Мауглю там знают. Тем более что в ближнем центре, по их словам, все уже было загружено по самое не могу.
Потом мы ювелирно успели к терапевту, и я ткнула в нее многострадальной книжечкой с воплем: "Доколе?!" Маугля, у которой незнамо почему в тот день основательно снесло крышу, пыталась залезть на пеленальный столик и громко играла с пони, в результате чего была выставлена в коридор. Терапевт удивилась, что у Маугли записана манту за 26-е августа, но не сделана прививка. Я попыталась абиснить, что когда мы пришли показывать результат, то не смогли найти медкнижку - ее еще накануне забрала медсестра, чтобы как-то там переоформить, а нашего терапевта не было (вкупе с медсестрой и книжкой), и найти их всех не сумела даже врач, которая делит с ним кабинет. Короче, еще и эта терапевт выкатила мне претензию, что за оставшиеся до 1 сентября дни Маугли прививку не сделали, но я прикинулась лохом (позднее, правда, когда нам звонила медсестра этого терапевта, выяснилось - ну и я вспомнила, - что в медкнижке была указана дата, когда сделана манту, а проверяли ее 29-го (и даже в связи с отсутствием медкнижки записали результат только в журнале), такшта мы никак не могли успеть с этой прививкой). В общем, все кончилось хорошо, и нас направили на эту злосчастную прививку - и замещающая терапевт ничего стремного у Маугли не нашла: ни красного горла, ни хрипов в легких (хотя та до сих пор покашливает иногда - хз, что это, небось реакция на сырость и отсутствие отопления) - и пообещали вернуть книжечку в течение 3-4 рабочих дней (вот как раз в понедельник думаю пойти).
Примерно когда мы были в поликлинике, позвонил папенька и обрадовал меня, что он в Москве и переночует у нас, а обратно к котам двинет днем в среду. Мною тут же был составлен план действий (тащемта я и до этого собиралась его осуществить, но присутствие папиньки существенно упрощало дело). Фишка в том, что накануне мы с ним посрались по поводу скудных финансов Блаженного Августина, и я заняла на тетрадки у кумы, собираясь поехать за ними в среду - потому что ну когда еще? Папенька же гарантировал, что даже если я задержусь, Маугля из школы будет забрана.
Собсна поэтому же я попросила его и отвести ребенка в среду в школу, надеясь выспаться. Лосось там плавал! С 7 утра то один, то вторая домогались меня с идиотскими вопросами. В итоге я поднялась где-то в районе 9 и отчалила в "Олимпийский". Там выяснилось, что есть все, кроме тетради по "Окружающему миру" - то ли тираж был маловат, то ли новый не напечатали, но факт: на всей ярмарке ее не было аще. Но я ж оптимист, я ж еще накануне доплелась до книжного возле поликлиники (чтобы проверить тамошние цены) и ее там видела. Вернувшись домой, я молнией пообедала, подхватила Мауглю и полетела на комиссию в наш любимый центр, где нам наконец-то дали разнарядку аж на двух спецов по логопедии и продлили нейропсихолога на весь год, а не только до конца декабря (там я уже откровенно тупила, надо сказать, и выглядела ровесницей Маугли, путая отчества и ваще). Потом я взяла яйца в кулак и долго сидела в регистратуре, пытаясь выбить нам посещение во второй половине дня и так, чтобы успевать после уроков и не мотаться туда из наших ебеней сверх необходимого. В итоге сошлись на пятнице, а с преподом по логоритмике обменялись телефонами и договорились созвониться, когда я на собрании наконец-то получу на руки расписание. На обратном пути мы с Маугли заехали в книжный, но - печаль, печаль, - оказалось, что нужные тетрадки отложены.
В итоге я весь вечер среды насиловала сайт и телефоны "Книжного дома" и выяснила, что в "Педкниге" есть 14 экземпляров этого клятого "Окружающего мира". Такшта утро четверга повторило утро среды, за тем исключением, что не было папиньки, а я по дороге обратно высчитывала, сколько же я в итоге сэкономила с поездкой в "Олимпийский" (кстати, прилично, потому что там тетради были по 160, а в педкниге даже с учетом скидок - 219, вот и получается, что 12 книг окупают даже эту поездку за одной).
Родительское собрание ознаменовалось для меня мощным баттхертом, когда пришел физрук с инфой по футбольной секции, на которую "конечно, могут записаться только мальчики". БЛЯДЬ! Ну это ж не олимпийская сборная, в конце-то концов! И ладно бы речь шла о подростках - там уже разница между мальчиками и девочками в силе и росте уже заметна, - но семилетние дети... Да я по себе помню, что в этом возрасте девочки ничем от мальчиков не отличаются, а часто даже превосходят и в силе, и в росте. Но нет, бля, нам нельзя, нам можно "балет и керамику". Суки.
Ну, хотя бы по итогам удалось утвердить логоритмику на среду, потому что к занятиям в субботу, даже в 12:30, морально не готовы ни Маугля, ни я, ни папинька. И ваще, пусть у ребенка будут законные 2 выходных.
В пятницу у Маугли было 5 уроков, поэтому я не знаю, каким чудом мы успели к логопеду на 14:30. Мировая, кстати, оказалась тетка: когда закончился наш сеанс, она вручила Маугли ящик с лего, а мы с ней зацепились языками аж до 16:00. Где-то в процессе ей кто-то позвонил, и в результате нас переписали на час позже, поэтому перерыв между занятиями с логопедом и нейропсихологом вышел 45 минут. Что не делается - все к лучшему.))
У нейропсихолога помимо Маугли занималось еще 2 мальчишек, и Маугля цвела и пахла. Очень хорошо ящетаю - в присутствии других детей она дает результаты вдвое лучше.
(Бгг, вспомнила, как в пятницу ее классная сетовала, что Маугля большую часть времени проводит с пацанами, и она боится, как бы ту не зашибли как самую мелкую. Я сказала, чтобы классная не беспокоилась за нее - я вот за пацанов тревожусь. )
Самое прекрасное, что когда мы вывалились от логопеда и сели ждать начала занятий с нейропсихологом, выяснилось, что у меня еще и месячные начались. К-к-комбо!!! Эта прекрасная неделя просто не могла закончиться иначе. Ну хотя бы в процессе ожидания ваша покорная слуга спокойно побетила.
Вчера я была нуочень несвежим трупом и даже не сразу вспомнила, что у моей команды выкладка челленджа.)))
А сегодня я минут 40, не соврать, боролась с сайтом госуслуг, чтобы попасть в электронный дневник Маугли. Ура-ура, никаких заданий там не было (ну или я слеподырая, нуипох уже). О, кстати, было прекрасно - на собрании учительница (к слову, прекрасный и очень отзывчивый человек... а еще у нее сиськи размера минимум 5-го, и я уже не знаю, куда деваться - меня при виде них посещают мысли совсем не о школе и проблемах первоклассников... надеюсь, она это никогда не прочитает ) абисняла, как оформлять обложки тетрадей - простых, в клеточку и косую линеечку, - и я как-то прохлопала насчет линеечки (там было не банальное "по русскому языку", а что-то более хитровыебанное). Конечно, в пятницу, забирая Мауглю, я об этом спросила - но не уверена, что правильно запомнила. Короче, как-то подписала, нуипох. Если неправильно - чо, у меня еще одной тетрадки не найдется?
Короче, подозреваю, что большая часть этого мыслепотока была сумбурна и непонятна, но... вот так и живем.(с)
Нам бы ночь простоять, да день продержаться.(с)

@темы: Детишкам каку хочется, а цаца им не впрок, Мемуары Муми-мамы, Размышлизьмы, События

---

А где был я вчера... (с)

Неделя была - оторви и брось. Каждый день под знаком Жучки.
Причем началось все не с понедельника, понедельник как раз был спокойный - не считая того, что учительница "обрадовала" меня, сказав, что рабочие тетради кровь из носу нужны в четверг, а в четверг еще будет родительское собрание (ну чо, ваша покорная слуга попыталась запихать обратно вылезающие от ужаса остатки волос и принялась думать, как это провернуть, учитывая, что папенька аж на 2 недели отбыл в Королев следить за котами кузины).
Для начала в прошлую среду мне удалось записаться в ПНД для осмотра в рамках диспансеризации для школы (Маугли у меня в последний год в детсад не ходила, поэтому пришлось ебаться самой). Не учла я одного - Маугли аккурат в этот день заболела, и если в момент записывания была еще ничотак, то когда мы в этот самый ПНД подъехали, уже нехило так температурила (дома потом померили - 37,9, бля). В итоге Маугли косплеила бревно, не отвечала на вопросы и норовила на меня прилечь. Походу, врач решила, что она совсем отсталая. Ну да ладно, штамп в книжечку мы получили, остальное пох.
Дальше - больше: в пятницу меня вызвали в школу, где не то директор, не то завуч наехала на меня, что та самая книжечка до сих пор не готова и ваще этим нужно было заниматься еще в мае. Ну, формально-то она права, но в мае и части июня я лично была никуда не транспортабельна, а папеньке нашему и крысу подвальную не доверишь - угробит или проебет. Кстати, когда я потом (вместе с кое-какими другими бумагами) притаранила эту книжечку, чтобы медсестра выписала необходимые предписания, они там все охуели, что практически всех нужных специалистов и обследования мы прошли еще в начале августа. Коллективно решили, что наш терапевт - мудак.)))
Касательно терапевта - на обратном пути из ПНД я мужественно зарулила в поликлинику и заранее записала Мауглю к врачу, на вторник, чтобы когда она выздоровеет, получить справку о здоровье. Попутно выяснила, что наш мудак в отпуске и замещает его левая тетенька. Я тут же коварно потерла ручки и решила подсунуть ей книжечку - авось она не будет так приебываться, как он (нашему терапевту попала вожжа под хвост, и он отказывался заполнять книжку от себя, пока мы не побываем у эндокринолога по поводу щитовидки - а туда, на минуточку, попасть можно только в конце сентября).
(Кстати, потом выяснилось, что если Маугля пропустит не больше 3 дней, то необязательно дрючиться с врачом, достаточно записки. Ну, я и решила терапевту про это не упоминать, а Мауглю продержала дома с четверга и выпнула в понедельник.)
Короче, в пятницу школьный психолог порекомендовала мне обратиться по поводу Маугли в центр, который расположен куда ближе того, куда мы ездили в прошлом году и намерены были ездить в этом. Такшта на вторник у меня был ангажирован оный центр и незнакомая терапевт.
С центром вышло феерично, потому что психолог не сказала мне, с кем договаривалась, сообщила только адрес, дату и часы приема. Ну чо, я потыкалась, пожалела, конечно, что не узнала про этот центр в прошлом году, вызнала инфу про то, как к ним можно попасть, и решила иметь в виду как запасной аэродром. Дальний-то центр нам уже привычный, да и Мауглю там знают. Тем более что в ближнем центре, по их словам, все уже было загружено по самое не могу.
Потом мы ювелирно успели к терапевту, и я ткнула в нее многострадальной книжечкой с воплем: "Доколе?!" Маугля, у которой незнамо почему в тот день основательно снесло крышу, пыталась залезть на пеленальный столик и громко играла с пони, в результате чего была выставлена в коридор. Терапевт удивилась, что у Маугли записана манту за 26-е августа, но не сделана прививка. Я попыталась абиснить, что когда мы пришли показывать результат, то не смогли найти медкнижку - ее еще накануне забрала медсестра, чтобы как-то там переоформить, а нашего терапевта не было (вкупе с медсестрой и книжкой), и найти их всех не сумела даже врач, которая делит с ним кабинет. Короче, еще и эта терапевт выкатила мне претензию, что за оставшиеся до 1 сентября дни Маугли прививку не сделали, но я прикинулась лохом (позднее, правда, когда нам звонила медсестра этого терапевта, выяснилось - ну и я вспомнила, - что в медкнижке была указана дата, когда сделана манту, а проверяли ее 29-го (и даже в связи с отсутствием медкнижки записали результат только в журнале), такшта мы никак не могли успеть с этой прививкой). В общем, все кончилось хорошо, и нас направили на эту злосчастную прививку - и замещающая терапевт ничего стремного у Маугли не нашла: ни красного горла, ни хрипов в легких (хотя та до сих пор покашливает иногда - хз, что это, небось реакция на сырость и отсутствие отопления) - и пообещали вернуть книжечку в течение 3-4 рабочих дней (вот как раз в понедельник думаю пойти).
Примерно когда мы были в поликлинике, позвонил папенька и обрадовал меня, что он в Москве и переночует у нас, а обратно к котам двинет днем в среду. Мною тут же был составлен план действий (тащемта я и до этого собиралась его осуществить, но присутствие папиньки существенно упрощало дело). Фишка в том, что накануне мы с ним посрались по поводу скудных финансов Блаженного Августина, и я заняла на тетрадки у кумы, собираясь поехать за ними в среду - потому что ну когда еще? Папенька же гарантировал, что даже если я задержусь, Маугля из школы будет забрана.
Собсна поэтому же я попросила его и отвести ребенка в среду в школу, надеясь выспаться. Лосось там плавал! С 7 утра то один, то вторая домогались меня с идиотскими вопросами. В итоге я поднялась где-то в районе 9 и отчалила в "Олимпийский". Там выяснилось, что есть все, кроме тетради по "Окружающему миру" - то ли тираж был маловат, то ли новый не напечатали, но факт: на всей ярмарке ее не было аще. Но я ж оптимист, я ж еще накануне доплелась до книжного возле поликлиники (чтобы проверить тамошние цены) и ее там видела. Вернувшись домой, я молнией пообедала, подхватила Мауглю и полетела на комиссию в наш любимый центр, где нам наконец-то дали разнарядку аж на двух спецов по логопедии и продлили нейропсихолога на весь год, а не только до конца декабря (там я уже откровенно тупила, надо сказать, и выглядела ровесницей Маугли, путая отчества и ваще). Потом я взяла яйца в кулак и долго сидела в регистратуре, пытаясь выбить нам посещение во второй половине дня и так, чтобы успевать после уроков и не мотаться туда из наших ебеней сверх необходимого. В итоге сошлись на пятнице, а с преподом по логоритмике обменялись телефонами и договорились созвониться, когда я на собрании наконец-то получу на руки расписание. На обратном пути мы с Маугли заехали в книжный, но - печаль, печаль, - оказалось, что нужные тетрадки отложены.
В итоге я весь вечер среды насиловала сайт и телефоны "Книжного дома" и выяснила, что в "Педкниге" есть 14 экземпляров этого клятого "Окружающего мира". Такшта утро четверга повторило утро среды, за тем исключением, что не было папиньки, а я по дороге обратно высчитывала, сколько же я в итоге сэкономила с поездкой в "Олимпийский" (кстати, прилично, потому что там тетради были по 160, а в педкниге даже с учетом скидок - 219, вот и получается, что 12 книг окупают даже эту поездку за одной).
Родительское собрание ознаменовалось для меня мощным баттхертом, когда пришел физрук с инфой по футбольной секции, на которую "конечно, могут записаться только мальчики". БЛЯДЬ! Ну это ж не олимпийская сборная, в конце-то концов! И ладно бы речь шла о подростках - там уже разница между мальчиками и девочками в силе и росте уже заметна, - но семилетние дети... Да я по себе помню, что в этом возрасте девочки ничем от мальчиков не отличаются, а часто даже превосходят и в силе, и в росте. Но нет, бля, нам нельзя, нам можно "балет и керамику". Суки.
Ну, хотя бы по итогам удалось утвердить логоритмику на среду, потому что к занятиям в субботу, даже в 12:30, морально не готовы ни Маугля, ни я, ни папинька. И ваще, пусть у ребенка будут законные 2 выходных.
В пятницу у Маугли было 5 уроков, поэтому я не знаю, каким чудом мы успели к логопеду на 14:30. Мировая, кстати, оказалась тетка: когда закончился наш сеанс, она вручила Маугли ящик с лего, а мы с ней зацепились языками аж до 16:00. Где-то в процессе ей кто-то позвонил, и в результате нас переписали на час позже, поэтому перерыв между занятиями с логопедом и нейропсихологом вышел 45 минут. Что не делается - все к лучшему.))
У нейропсихолога помимо Маугли занималось еще 2 мальчишек, и Маугля цвела и пахла. Очень хорошо ящетаю - в присутствии других детей она дает результаты вдвое лучше.
(Бгг, вспомнила, как в пятницу ее классная сетовала, что Маугля большую часть времени проводит с пацанами, и она боится, как бы ту не зашибли как самую мелкую. Я сказала, чтобы классная не беспокоилась за нее - я вот за пацанов тревожусь. )
Самое прекрасное, что когда мы вывалились от логопеда и сели ждать начала занятий с нейропсихологом, выяснилось, что у меня еще и месячные начались. К-к-комбо!!! Эта прекрасная неделя просто не могла закончиться иначе. Ну хотя бы в процессе ожидания ваша покорная слуга спокойно побетила.
Вчера я была нуочень несвежим трупом и даже не сразу вспомнила, что у моей команды выкладка челленджа.)))
А сегодня я минут 40, не соврать, боролась с сайтом госуслуг, чтобы попасть в электронный дневник Маугли. Ура-ура, никаких заданий там не было (ну или я слеподырая, нуипох уже). О, кстати, было прекрасно - на собрании учительница (к слову, прекрасный и очень отзывчивый человек... а еще у нее сиськи размера минимум 5-го, и я уже не знаю, куда деваться - меня при виде них посещают мысли совсем не о школе и проблемах первоклассников... надеюсь, она это никогда не прочитает ) абисняла, как оформлять обложки тетрадей - простых, в клеточку и косую линеечку, - и я как-то прохлопала насчет линеечки (там было не банальное "по русскому языку", а что-то более хитровыебанное). Конечно, в пятницу, забирая Мауглю, я об этом спросила - но не уверена, что правильно запомнила. Короче, как-то подписала, нуипох. Если неправильно - чо, у меня еще одной тетрадки не найдется?
Короче, подозреваю, что большая часть этого мыслепотока была сумбурна и непонятна, но... вот так и живем.(с)
Нам бы ночь простоять, да день продержаться.(с)

---

Прям пробирает

Пишет Гость:

18.09.2016 в 16:39

URL комментария

Хочу такую же про Дина, для симметрии.))

@темы: Моя трава, Картинки, Важнейшее из искусств, СПН

---

Что-то решила вдруг.))
Я уже особо и не в фандоме, и фики редко читаю, но все равно - это был практически 1-й или 2-й фандом после ГП, на который я подсела, причем во время беременности. Такшта.
Вчера Стар Треку исполнилось 50 лет, с чем я его и фандом и поздравляю!))

@темы: Важнейшее из искусств, События, Увлечения

---

"Охотники за привидениями" - новые и старые

Решили мы тут с кумой на прошлых выходных засмотреть "Новых охотников за привидениями"... Ну чо, сказано - сделано. И, кажется, я поняла, в чем проблема этого фильма.
Нет, на первый взгляд все норм: персонажи замечательные, броманс между ГГ на высоте, пасхалки в тему, атмосфера б/м сохранена с учетом прошедшего времени... Но вот со сценарием явная лажа. Скажем так: на мой взгляд, ему не хватает размаха на полнометражку, и из-за этого случаются все его косяки. Например, женщина-"Иган" для меня раскрылась только во второй половине фильма, а до этого смотрелась чересчур отстраненно и ваще не пришей пизде рукав. То есть если бы это был пилот сериала, то я бы вполне насадилась бы и с удовольствием смотрела весь сезон и дальше (если бы не слили). А вот с полноценным фильмом вышел упс.
Ну и, на волне просмотра мы потом еще и первый оригинальный фильм посмотрели. И тут я с удивлением обнаружила, насколько это интеллигентное, что ли, кино. Например, когда ректор универа выставлял наших героев на мороз, он умудрился размазать их тонким слоем в таких выражениях, что мне захотелось законспектировать.)) При этом не сказал ни единого матного слова - а в новом фильме для комического эффекта пришлось сделать универ новоделом, прежнего ректора назначить зеком, а нового заставить секунд 20 демонстрировать факи на весь экран.
Или "лузер"-бухгалтер в исполнении Рика Мораниса. Ну, может, в 84-м году он и выглядел лузером, но если так посмотреть... Чувак не унывает и в целом позитивен: девушка отказалась провести с ним время - ну и ладно, печально, не не ужас-ужас. Потом, видимо, хотели показать, что у него нет друзей, поэтому он приглашает на вечеринку клиентов - но они все пришли и отлично проводили время, и не смотрели на него как на говно. Или, например, очень показательный момент - бухгалтер успокаивает типичную розовую блонду с бабл-гамом, предлагая не волноваться и вместо этого потанцевать с ним. И та - внимание - соглашается. Вот давненько не припомню в современном кинематографе, чтобы силиконовые красавицы не посылали унылых бухгалтеров, а вели себя как нормальные люди.
А еще - забавный момент - я уловила основное различие фильмов и мультсериала. Во мультфильме явный лидер - Иган, а в фильме - Питер. И еще забавное: помню, раньше мне Питер казался тем еще долбоебом и ловеласом, но нет, оказывается, вполне нормальный мужик: пообещал даме, что разузнает, кто такой Зуул - и разузнал, и ей рассказал. А когда в нее вселился демон и превратил в течную самку, не стал пользоваться моментом, а обратился за помощью к друзьям и вообще старался ей помочь и утихомирить.
А, и вот еще что - секретарша в старом фильме просто в разы умнее героя Хемсворта. Уж не знаю, зачем создателям понадобилось делать его настолько утрированной тп.)) Хотя мне понравилась его самоирония.))

А вообще, я поняла, что скучаю в какой-то мере по атмосфере в кинематографе 80-90-х. Вот, например, пересматривали мы с кумой давеча "Миссис Даутфайер" - а там брат ГГ, который гример, оказывается, жил с мужчиной, тоже гримером. А я этого совсем не помнила - наверное, потому, что внимание на этом не заострялось и тема не педалировалась. Это просто было и казалось вполне нормальным. А сейчас, боюсь, из этого раздули бы отдельную историю, и все бы обсуждали, что вот! брат ГГ гей! а фильм детский! И по все стороны баррикад пидорасились бы так, что спроси их, о чем, собственно был фильм, - не ответили бы.
От такая фигня, малята.

@темы: Кинорецензии, Размышлизьмы, Важнейшее из искусств, Увлечения

---

"Бойся ходячих мертвецов" - 2.08

ЯплакалЪ.
Нет, серьезно, приключения Ника, человека-проебола - это абасака. Каждый раз ржу, когда вспоминаю, как кума, которой я пересказывала серию, в какой-то момент воскликнула: «Господи, он отнял еду у зомби!». А я с энтузиазмом добавила: «Угу, и сам съел. А еще он увязался за этой группой зомбей и умудрился от нее отстать!» Короче, сплошной позитив.))

@темы: Моя трава, Вовкины Деды, Важнейшее из искусств

---

"Откровение Сэма" - миди, перевод, PG-13, СПН

Название: Откровение Сэма
Переводчик: +Lupa+
Бета:  Bianca Neve
Оригинал: “Sam's Revelation” — Quiet_crash, разрешение получено
Размер: миди, оригинал 6 336 слов, перевод 5 504 слова
Персонажи: Сэм, Дин
Категория: джен
Жанр: ангст, эмоциональный хёрт/комфорт, отчасти фикс-ит
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: АУ, в котором Сэм решает проверить слова Люцифера, а потом все просто катится под откос.
Примечание: таймлайн — 5 сезон, после эпизода 5.03 «Свобода быть тобой и мной»
Предупреждения: множественные попытки суицида, разговоры о суициде; ненормативная лексика

Глава 1

С тех пор как они с Дином разделились, прошло два месяца. Было больно, что брат при первом же удобном случае так охотно избавился от него, но Сэм вполне понимал, откуда это взялось.
Нет, Сэм правда прекрасно понимал Дина. Он был более чем в курсе всех своих ошибок, и ой, сколько же он их совершил. На месте Дина он бы тоже был не в восторге, если бы провел ради брата сорок лет в Аду, вернулся и обнаружил, что тот подсел на демонскую кровь и изгоняет оных демонов силой своего уродского разума.
Не надо было доверять Руби, надо было запинать ее жопу обратно в Ад и залечь на дно, попутно выясняя, как избавиться от Лилит и, что более важно, как снять Дина с дыбы.
Что ж, Сэм пытался. Просто страшное горе и паника из-за смерти Дина совершенно его подкосили. Это не было оправданием, какое уж тут оправдание, но они ослепляли, и когда Руби сказала, что поможет вытащить Дина из Ада, Сэм был готов на все.
Он последовал за Руби, словно наркоман — которым, собственно, и стал — за дилером, причем одновременно пытался выгородить себя в собственных глазах. Еще хуже, что пришлось справляться со всем этим в одиночку: Сэм как-то сомневался, что Бобби поймет и простит его выкрутасы, даже если при помощи своей проклятой силы он спас больше людей, чем когда-либо мечтал. Опять же, нож Руби заодно убивал и хозяев тела, а Сэм это ненавидел. Всегда оставалась надежда, что после изгнания люди сумеют преодолеть последствия одержимости и вернуться к нормальной жизни.
А потом Дин воскрес, и Сэм знал, что брату не понравится, кем он стал. Разумеется, Сэм пытался скрывать это как можно дольше. Хреновая идея, поскольку в итоге Дин еще сильнее почувствовал себя преданным, и Сэм больше не знал, что делать. Ему и так было тошно от Диновых подозрительных взглядов, а стало еще хуже, когда в их жизни ворвались ангелы, и Сэму сказали, что сам Бог не желает, чтобы он занимался тем, чем занимался.
Но просто бросить все это и послать Руби нахер было уже поздновато. Во-первых, Сэм успел подсесть на демонскую кровь — и по сей день из-за этого испытывал отвращение к себе, а во-вторых, он наконец-то нашел способ одолеть Лилит и не стал, не смог отказаться от этого. Это слишком долго было его целью, он столько себя вложил в эту миссию, и бросить… он не нашел в себе сил. Кроме того, Руби множество раз спасала ему жизнь. А Сэм был кем угодно, только не неблагодарным.
Случай с Джеком Монтгомери нехило его подкосил. Сэм очень старался не думать о себе как о монстре, но, черт побери, при каждом взгляде на Дина или Кастиэля в голову сами собой закрадывались подозрения. Не закончит ли он так же? Уничтоженным, как бешеный зверь?
Потом Сэм облажался с Самайном. Этот сукин сын убил бы его, если бы Сэм его не изгнал. Он посеял нож, его пришпилило спиной к стене: никакого драпать, только драться. Сэм был напуган, он ведь обещал Дину… если задуматься, может, было бы лучше, если бы он сдержал обещание и уплатил его цену? Но в тот момент Сэм просто не мог этого сделать — не после того, как Дин умер, чтобы он жил.
Воспоминания Дина об Аде лишь добавляли Сэму вины и горя, но, по правде, дело было не в нем, а в самом Дине. Так что он вытянул брата на разговор и через силу выслушал все, потому что был шанс, что после этого Дину станет получше, — а ради этого Сэм был готов на все.
И еще — сирена. Боже, но об этом Сэм будет жалеть до самой смерти. Которая, скорее всего, уже не за горами, и это понимание давало ему извращенное ощущение безопасности.
Сэм не хотел вспоминать, что они делали под заклятьем — сама мысль об этом вызывала у него желание заколоться, причем неоднократно. Он мог лишь представить чувства Дина, выслушивающего все дерьмо, которое он не собирался говорить, если уж сам Сэм чувствовал себя так, будто Дин его выпотрошил. Однако именно Сэм якшался с демонами, лгал и предавал. Он заслужил то, что получил. А Дин нет.
Сэм почти жалел, что Бобби появился вовремя и остановил тот пожарный топор.
Потому что если бы не это, Сэм не удержал бы Дина от убийства Руби, они бы не устроили ту проклятую драку, и все могло закончиться гораздо лучше.
Вместо этого Сэм повел себя как полный урод, едва не задушил Дина и просто больше не мог этого вынести. То, что брат повторил слова отца, брошенные тем, когда Сэм собирался уехать в Стэнфорд, стало последней каплей. Он должен был уничтожить эту суку и доказать брату, что чего-то стоит.
Не стоило и пытаться. Сэм был неправ. Он никак не мог знать, что Лилит не собиралась сломать последнюю печать, а сама была печатью. После оставленного Дином голосового сообщения стало ясно, что пути назад нет — при встрече брат его уничтожит. Впрочем, Сэм в любом случае не предполагал выйти из монастыря живым, поэтому сделал единственное, о чем только мог думать, и вошел.
И об этом выборе Сэм будет жалеть до конца света, даже поджариваясь в самых темных безднах Ада.
Он был потрясен и напуган, увидев Дина в монастыре. И все же погибнуть от руки демона было лучше, чем от руки брата, так что, когда двери закрылись, Сэм вложил в борьбу всего себя и победил.
А потом Люцифер вышел из своей Клетки.
Сэм был в таком ступоре, чувствовал себя настолько преданным, что его хватило лишь на то, чтобы держать Руби, пока Дин ее убивал, а после — в незамутненной панике вцепиться в самого Дина, пока монастырь разрушался до основания.
Сэм хотел бы остаться погребенным под руинами. Вместо этого его вытащили и засунули в самолет, откуда открывался великолепный вид на дело его рук.
Естественно, после такого Дин просто не мог ему доверять.
Детоксикация была адом. Но Сэм это заслужил. А потом, не в силах вынести вполне заслуженный гнев брата, сам предложил разбежаться. Дин согласился с готовностью и облегчением.
А теперь вот и он. Сэм Винчестер, ходячая и говорящая ироничная шутка вселенной, Мальчик-Король, сосуд самого Дьявола.
Люцифер сказал, что он не сможет покончить с собой. Сэм обязан был проверить это — и до сих пор ничего не сработало.
Сперва он написал записку Дину и Бобби. Чисто на случай, если Дьявол солгал и он умрет. Затем взял «Таурус», наставил себе в голову и, сделав глубокий прерывистый вдох, спустил курок.
Ничего. Сэм очнулся пару часов спустя, в полнейшем порядке. Единственным свидетельством того, что что-то вообще произошло, было оставшееся на стене месиво из крови и ошметков мозгов.
Сэм попробовал снова. Взял нож, который Дин подарил ему на тринадцатый день рождения, и прорезал одинаковые аккуратные линии от локтей до запястий, глубокие и болезненные.
Ничего.
Потом настал черед передозировки снотворного, и, к растущему отчаянию Сэма, оно тоже не сработало. В конце концов после тщетных попыток с повешением, ударом тока, автокатастрофой, перерезанием глотки и утоплением пришлось признать, что все напрасно.
Сэм вернулся к охоте. Рассудил, что если ничто не способно его убить, то можно помогать людям куда эффективнее. Потому что хоть Сэм и продолжал искал способ не пустить в себя Сатане — а он наверняка однажды уступит, через пару месяцев или лет, — он по-прежнему жаждал заслужить прощение за свои бесчисленные грехи.
Логически Сэм понимал, что никогда не сумеет заслужить прощение, но это не означало, что можно просто бросить всех людей, которых он непреднамеренно обрек на смерть.
Минула еще пара недель, как-то раз водяная нимфа утопила Сэма, и он остался без телефона. Он умер бессчетное число раз и помогал людям, и все было бы здорово, если бы не два факта.
С ним не было Дина.
Люцифер все так же разгуливал по его снам.
Сэм отказывался дать согласие. Ни сейчас, ни вообще. Он очень старался сократить список вещей, за которые брат мог бы его ненавидеть.
Затем, в один прекрасный день, Сэм сжигал вендиго, одной рукой поливая того солью и бензином, а другую прижимая к животу, чтобы не дать вывалиться внутренностям (по крайней мере, пока не покончит с делом), когда его осенило.
Огонь!
Сэм уже один раз сгорел (во время взрыва — не самый приятный способ погибнуть), и обычный огонь падшего архангела не остановил.
Но что если Сэм воспользуется святым огнем? Насколько он знал, это было единственное вещество, которое не мог вынести ни один ангел.
Сэм воскрес, лежа возле обугленных останков вендиго, и, впервые за почти два месяца с момента расставания с Дином, искренне, хоть и слабо улыбнулся.
У него был план.

Глава 2

Во-первых, Сэму требовался новый телефон. До сих пор он нормально обходился и без телефона, но ему было нужно святое масло, и он хотел поговорить с братом. Просто на случай, если план и правда увенчается успехом, на что Сэм очень рассчитывал.
Сперва он думал позвонить Касу. Трусливый поступок, но эй, как-никак он был Сэмом Винчестером.
Потом ему пришло на ум, что у Кастиэля наверняка есть дела куда поважнее, чем таскать ему масло, не говоря уж о том, что он не особо жаждет видеться с выродком, который начал апокалипсис. Бедняга с самого начала невзлюбил Сэма — должно быть, видел его душу и уже тогда знал, что он представляет из себя на самом деле.
Вот почему Сэм купил себе новый телефон, самый дешевый из возможных кусок пластика — вряд ли он понадобится надолго. И все же Сэм перенес в него все голосовые сообщения.
К этому моменту Сэм выучил то сообщение наизусть: либо сам прослушивал его на телефоне, либо слушал, как его цитирует Люцифер. Да и трудновато забыть, как старший брат практически отказался от него.
Господи, как же он жалок. Дин бы обозвал его девчонкой за подобные мысли: ничего, кроме тоски, омерзения и стремлений к саморазрушению.
Сэм горько усмехнулся и глубоко вздохнул, вертя в руках мобильник. Рано или поздно надо было позвонить Дину. Предстоящий разговор его не радовал. Но, по крайней мере, теперь Сэм нашел способ разобраться с устроенным им хаосом — всего лишь через несколько коротких дней, если повезет.
Сэм потер лицо рукой. Будь мужиком, трусливый мудак, пора и меру знать.
Пальцы Сэма быстро набрали знакомый номер, и он нажал кнопку вызова.
Он ждал, пока установится соединение, глубоко дыша, чтобы успокоить нервы.
— Алло? — послышался грубоватый голос брата.
— Привет, Дин…

* * *

Дин скучал по Сэму.
Ну да, может, он сильно разозлился на брата и, может, правда быстро согласился на всю эту муть с разделением, но он никогда не думал, что это затянется так надолго. Дин предполагал, что Сэм будет отсутствовать две, максимум три недели, а сейчас прошло уже около шести недель, и, как бы ни хотелось передохнуть от брата, это молчание начинало его беспокоить. Дин пытался убедить себя, что Сэм в порядке и может сам о себе позаботиться, особенно со своими сверхспособностями, но где-то на четвертой неделе всякий раз, как Дин думал о брате, в его животе возникало какое-то неспокойное ощущение.
От Сэма не было звонков, и у Дина руки чесались набрать уже знакомый номер и признать свою ошибку — что, возможно, они должны хотя бы изредка проверять друг друга, потому что в первую очередь они братья и заботятся друг о друге.
Однако именно Сэм предложил разбежаться, и раз брат нуждался в пространстве, Дин готов был тому его предоставить. Особенно если учесть, что самому Дину оно тоже было не лишним.
Теперь этого пространства накопилось шесть недель, и пускай Кас и был забавным, без Сэма все было не так.
Телефон внезапно взорвался рингтоном, вырвав Дина из размышлений, и он подпрыгнул на стуле, уронив на пол аккуратно сложенную стопку книг. Опять же, Дин никогда не был таким фанатом исследований, как Сэм, и не то чтобы Кастиэль находился в пределах досягаемости, чтобы закопаться в предания или тому подобную фигню.
У Дина перехватило дыхание, когда он увидел высветившийся на экране номер. Он разрывался между облегчением и страхом и пару трелей просто пялился на телефон, прежде чем наконец вспомнил, как шевелить пальцами, и принял звонок.
— Алло? — с тревогой сказал он.
— Привет, Дин, — просочился из динамика голос Сэма. Он звучал неправильно. По правде, Дин не мог разобраться, с чего так решил, но отчего-то ему не понравилось, как звучал голос брата. Дин просто чувствовал, что что-то не так.
— Итак, хм, я знаю, что не имею права просить об этом, но мне нужно обсудить с тобой пару вещей. Это правда важно, ладно? Обещаю, это не займет много времени, максимум несколько часов. Ты не против встретиться где-нибудь?
Дин удрученно нахмурился. Похоже, по его вине Сэм был уверен, что он не хочет даже видеть его. «Проклятье, как мы до такого докатились», — подумал Дин.
— Эй, старик, все в порядке. Где мы можем встретиться?

В первую секунду Сэм был слишком ошарашен, чтобы ответить. Дин казался не то что не против, он откровенно жаждал встречи. Почему?
Потом Сэм шумно вдохнул и наконец заставил себя говорить.
— Я в Коринфе, Миссисипи.
— Ну а я в Топике. Сент-Луис тебе подойдет?
— Конечно, — сказал Сэм, едва веря, что разговор проходит дружелюбно и спокойно.
— Что ж, ладно, увидимся завтра?
— Да, конечно. Пока, Дин. — Сэм захлопнул телефон.
Это было невероятно. Они находились так близко друг от друга, их разделяло едва ли девять часов езды. Но Сэму казалось, будто между ними пропасть, и они не в силах преодолеть ее, как бы ему того ни хотелось. Потому что в этой бездне было все: его зависимость, его предательство, его решения, его ошибки и его вина. Сэм создал ее. И она лишь становилась глубже и шире, ее больше нельзя было игнорировать. Сэм постоянно ощущал ее, словно раненную конечность, пульсирующую в такт ударам сердца и рассылающую боль по всему телу.
Сэм отбросил мысли, пришедшие вместе с осознанием, что после стольких месяцев порознь Дин вдруг дал понять, что хочет встретиться. Потому что для этого существовала лишь одна возможная причина, и, как бы Сэм ни хотел умереть, это по-прежнему ранило.
После прослушивания голосового сообщения стоило бы уже свыкнуться с этим, но Сэм просто не мог. Дин, его герой и защитник, охотящийся на него и желающий ему смерти — это было невыносимо.
И все же он сам это спровоцировал.
Сэм сделал глубокий вдох и начал готовиться ко сну. Завтра он хотел быть полностью сосредоточен. На этот раз он хотел, чтобы все прошло как следует, и если Дин убьет его раньше, это лишь замедлит дело.
Сэм уснул, разрываясь между воодушевлением и ужасом, вызванными предстоящей встречей с Дином, и страхом и облегчением, что завтра его план, хотелось бы надеяться, наконец-то сработает, и Земля и ее население будут спасены от болезненного уничтожения.
Утро следующего дня застало Сэма на полпути в Сент-Луис и первый же мотель в их списке. Как и следовало ожидать, спал он неважно — из-за тревоги и ночного визита Люцифера, — но его все равно распирало от нервной энергии. Сэм пытался себя успокоить, но когда добрался до места, ему уже казалось, что если тело задрожит еще хоть немного сильнее, то попросту взорвется.
Все это будто по волшебству испарилось в ту секунду, как дверь в номер распахнулась, впуская Дина.

Глава 3

На следующее утро после звонка Дин проснулся рано. Он заставил себя выждать некоторое время, дабы не выглядеть чересчур нетерпеливым и не приехать в Сент-Луис до полудня, но он на самом деле горел желанием вновь увидеть Сэма, поэтому в десять утра — приемлемое время, сказал себе Дин, — загрузил Детку и отбыл в оговоренное ранее место встречи.
Он добрался туда в два часа дня, отличное время, и номер в мотеле уже был снят.
Сэм был там.
Подходя к двери, Дин запаниковал, в животе смешались радостное возбуждение и дурное предчувствие, создав на выходе противное варево, так что он заставил себя остановиться перед дверью и сделал глубокий вдох. Это немного помогло.
А потом Дин положил руку на ручку, решительно открыл дверь — и увидел младшего брата, который стоял возле расшатанного пристенного стола.
Сэм выглядел… хорошо.
Он казался испуганным и нервным; когда дверь распахнулась, он вскинул голову, явив бледное лицо, но в остальном, физически, он впервые за долгое выглядел хорошо.
Несмотря на это, ощущение, возникшее у Дина при разговоре с Сэмом по телефону, смутное ощущение, которое должно было утихнуть при виде здорового брата, — стало только хуже. У Сэма не было ран, вообще ни царапины. Он не похудел. Все казалось вполне нормальным.
И все же желудок Дина совершил кульбит, и его инстинкты завопили: что-то не так! С Сэмми что-то не так!
Сам Сэм сперва напрягся при виде старшего брата, но сознательно заставил мышцы расслабиться и нацепил на губы то, что, очевидно, следовало считать улыбкой.
Странное выражение, словно чужое, словно его лицевые мышцы забыли эти движения, а мозг — их цель.
Что ж, не то чтобы последнее время у Сэма было много поводов улыбаться. Или, что вернее, вообще когда-либо — но да, последнее время улыбка стала редкой гостьей.
Кто бы знал, что жизнь Антихриста может быть такой жалкой, а?
Несколько долгих секунд оба Винчестера стояли, не шевелясь, уставившись друг на друга, затем Сэм силой вырвал себя из ступора.
— Дин.
— Сэмми. Рад тебя видеть, старик, — сказал Дин, заставив себя отвести взгляд от искривленных губ Сэма, подошел к ближайшей к двери кровати и положил на нее рюкзак.
— Я… тоже рад тебя видеть… Э, как тебе Кас? — Светская болтовня. Вот до чего они теперь докатились.
— Чудненько. Этот парень — сплошной источник веселья, да еще и полезный, — последовал легкомысленный ответ.
Сэму показалось, будто его грудь одновременно расслабилась и сжалась вокруг легких и сердца. Кас был Дину хорошим напарником, как он и надеялся. Дин не остался в одиночестве, кто-то прикрывал ему спину, и даже между охотами у него явно была приятная компания. Сэм был этому рад. И одновременно чувствовал себя ужасно. Да, он осознавал, чем является и что Дин о нем думает, но вопреки всякой логике надеялся, что тот добавит: «По сравнению с тобой он отдыхает» или «Чувак, без тебя все не так».
Конечно, Сэм знал, что это всего лишь дурацкие желания, но все же…
«А как ты сам?» — собирался спросить Дин, но стоило ему открыть рот, как Сэм перебил его:
— Итак, что я хотел с тобой обсудить… Это насчет Люцифера.
С лица Дина исчезло настороженно-дружелюбное выражение, сменившись деловым. Жестким и суровым. Сэм едва удержался, чтобы не вздрогнуть. Вот это было реальным — именно это.
— Ну, и что у тебя?
— Я… Он говорил со мной в моих снах, — нерешительно произнес Сэм, опустив тот факт, что сначала увидел Джессику, ее любимое лицо, обернувшееся лицом павшего архангела. Дин мгновенно прищурился.
— В каком смысле в твоих снах? Типа в видениях? Потому что арт-проект Каса удерживает всех ангелов на расстоянии, верно? Он ведь не нашел тебя? — рявкнул он.
— Нет! — быстро разуверил его Сэм и выставил ладони в умиротворяющем жесте, немало озадачив Дина. Брат вел себя так, словно Дин в любой момент мог накинуться на него и избить!
— Нет, он не нашел меня. Но… я… я… его сосуд, — тихо закончил Сэм.
— Ты — что?! — в панике взорвался Дин, и в теле Сэма напрягся каждый мускул.
— Мне, мне жаль, Дин, я знаю, поверь, я знаю, и я… но с этим ничего… ну, на самом деле…
— Ты его сосуд?! Сосуд Люцифера?! — прямо сейчас Дин накрутился до опасного предела, готовый порваться по швам.
— Да, но, Дин, пожалуйста, выслушай меня! — взмолился Сэм, перекрикивая гневные возгласы брата. Боже, наверное, теперь Дин считает его в конец омерзительным. А искупление? Для идеального костюмчика самого Сатаны? Отличная шутка.
— Что?!
— У меня… у меня вроде как есть план. И, думаю, есть неплохой шанс, что он сработает!
Дин силился обуздать эмоции. Сэм был сосудом Люцифера. Сэмми, младший братишка, которого он вновь и вновь клялся защищать от любого зла, был уготован стать сосудом наихудшего зла, какое только видел этот мир! Что, если Сатана обманет его, и он скажет «да»? Этого не должно произойти! Земля будет разрушена, а Сэм…
— У тебя есть план, — глухо повторил Дин. — У тебя есть план, как не дать Люциферу в тебя вселиться.
— Да… — Сэм нервно провел рукой по нечесаным волосам.
— Ну ладно, излагай. Что ты планируешь? И не смей ничего утаивать, — пригрозил Дин.
— Да, ничего, никаких секретов, клянусь. Я все тебе расскажу, — сказал Сэм, на миг прикрыв глаза.
Дин уселся на скрипнувший матрас, приготовившись слушать, а Сэм медленно опустился на один из стоявших возле стола стульев. Он глубоко вдохнул, а потом начал говорить.

Глава 4

— Понимаешь, Люцифер — падший ангел, но даже ему требуется согласие, чтобы занять сосуд, — начал Сэм. — Само собой, я не собираюсь соглашаться, но, зная себя… рано или поздно я наверняка сдамся. Во всяком случае, он так сказал, и я ему верю.
Выражение лица Дина внушало ужас, и Сэм с трудом сглотнул и торопливо продолжил, не дав тому вставить и словечка.
— Так что я ответил ему, что скорее убью себя, чем впущу его. Он рассмеялся и сказал, что не позволит мне.
С лица Дина отхлынула вся кровь, а взвинченный Сэм говорил все быстрее и быстрее, так уставившись на свои впившиеся в ладони ногти, словно это была самая интересная вещь на свете. Все что угодно, лишь бы не смотреть на Дина, на его гнев, недоверие и отвращение. Сэм не мог этого вынести, только не от Дина.
— И, Дин, я должен был, я просто должен был попытаться. Но он говорил правду, как и обещал. — Дин застыл на кровати, как истукан, в ужасе глядя на брата.
— Я все перепробовал: железные пули, серебряные пули, оба ножа, снотворное, петлю, электричество, утопление, автокатастрофу со взрывом — ничего не сработало. Поэтому я решил вернуться к охоте. Рассудил, что если ничто не в состоянии меня убить, то я смогу спасти больше людей, понимаешь? — Сэм остановился, чтобы сделать вдох, и случайно поднял взгляд. Тот упал на стиснутые кулаки Дина, на сжатые до белизны губы — и Сэм быстро опустил глаза.
— Короче, я снова начал охотиться, но продолжал искать. И вот, как-то раз я заканчивал охоту на вендиго.
Вендиго. Сэм в одиночку ходил на вендиго. Дин никогда еще не был так близок к тому, чтобы просто рухнуть на колени и рассыпаться, потому что вот он Сэм, сидящий как на электрическом стуле и признающийся ему, что ради спасения мира уже неделями пытается убить себя всеми мыслимыми способами — а Дин и понятия не имел, ни о чем, и что, если бы это сработало? Что, если бы Люцифер солгал?
Боже, теперь Дин должен быть благодарен Сатане за спасение жизни брата!
Тем временем Сэм продолжал:
— Не знаю, почему я не подумал об этом раньше, но вендиго ведь нужно было сжечь, верно? Я уже пробовал сожжение и, как обычно, очнулся без единой царапины.
Господи, вот почему Сэм выглядит таким здоровым. Каждый раз, когда он… Люцифер восстанавливал его тело, поэтому оно возвращалось в наилучшей форме. Дина затошнило. Сейчас Сэм выглядел прекрасно — господи, когда он последний раз?.. Сколько раз?..
— Но потом меня осенило. Святое масло — единственное вещество, которое может убить ангела, верно? Если я умру в святом масле, тогда, наверное, Люцифер будет не в силах меня коснуться! Так что я решил, что теперь должен испробовать этот способ. И позвонил тебе. Подумал, что на сей раз это правда может сработать… и… мне нужно было святое масло, у меня его не было, потому что оно все осталось в Импале, верно? — Трус! Он позвонил, потому что прежде, чем приступить к плану, хотел еще раз услышать голос брата, но знал, что если заикнется о подобном, Дин откажет, — и поэтому выбрал безопасный вариант.
Дин не стал — не мог — ничего говорить, а Сэм не умолкал:
— Как я понимаю, наверное, мне надо будет искупаться в нем, знаешь? Чтобы оно немного впиталось, и, если еще останется, может, я даже даже сколько-то выпью, чтобы оно подействовало еще и изнутри, а через несколько минут просто брошу спичку, и, может, со всем будет покончено: апокалипсис будет предотвращен, мир спасен, а ты — свободен. — Сэм сделал паузу и неуверенно поднял взгляд на Дина, который до сих пор так ничего и не сказал. — Так что ты…
Прежде чем он сумел закончить, Дин вдруг вскочил на ноги и рванул прямиком в ванную.
Дин был сильным человеком и за свою жизнь повидал немало шокирующих и откровенно отталкивающих вещей. Но образ, который слова Сэма нарисовали в его голове, — образ брата, давящегося святым маслом, чтобы потом проглотить пару зажженных спичек и одновременно кинуть зажигалку в полную все того же масла ванну, дабы его план гарантированно увенчался успехом…
Дин едва успел добежать до ванной, после чего все, съеденное вчера на завтрак и обед, а потом, наверное, вообще все, что он когда-либо ел, бурно полезло наружу, и его вырвало.
Сэм застыл, когда брат так внезапно подорвался, наполовину и впрямь ожидая, что тот нападет на него или что-то такое — но растерялся еще сильнее, когда Дин метнулся в ванную и тут же блеванул. Сэм понятия не имел, что могло вызвать у него столь острую реакцию. Дин казался вполне нормальным, пока Сэм не принялся описывать план в деталях.
Сэм не позволял себе надеяться. Никакой надежды для урода, который предал свою семью и устроил конец света.
— Дин? — неуверенно позвал он, потому что, может, у него и не было надежды, но Дин был его старшим братом, и Сэм любил его больше всего на свете. — Что… С тобой все в порядке? Дин, что стряслось?
Тот издал болезненный звук, словно умирающее животное, не прекращая бурно блевать в унитаз.
Поколебавшись, Сэм встал, подошел и опустился рядом с Дином, нерешительно положив руку ему на спину — и, когда не последовало никакой отрицательной реакции, принялся бережно поглаживать по кругу дрожащую спину брата.
В конце концов рвота прекратилась, и Дин привалился к холодному фаянсу, совершенно вымотанный; на его бледных небритых щеках виднелись следы слез. Сэм стоял возле него на коленях, даря покой ласковыми прикосновениями и самим своим присутствием. Наконец Дин с трудом воздел себя на трясущиеся ноги. Сэм немедленно вскочил, забросил руку Дина себе на плечи и в свою очередь обхватил его рукой за талию, чтобы поддержать. Сперва он довел Дина до раковины, потом — до кровати, куда и уложил, дойдя аж до того, что укрыл его. К тому времени Дин малость оклемался и оттолкнул заботливые руки.
По-видимому, этот жест вырвал Сэма из какого-то мысленного настроя, и он быстро отступил, вернувшись на свой стул и вновь отведя взгляд.
Щелчки суставов, раздавшиеся, когда он в явном расстройстве принялся дергать себя за пальцы, прозвучали в тишине номера подобно канонаде.
Дин сделал глубокий вдох, но именно Сэм вновь нарушил молчание.
— Итак… — выдохнул он. — Думаешь… думаешь, это может сработать?
Принявший сидячее положение Дин уронил голову на руки.
Нутряное чутье, да? Боже, Сэм был более чем не в норме или даже просто пострадал. Он был совершенно не в себе. Настропалился убить себя самым болезненным, страшным для Винчестеров и изуверским способом из всех возможных.
Их мать погибла в огне. Джессика сгорела прямо над Сэмом. А теперь Сэм по доброй воле вознамерился сжечь себя, чтобы искупить вину за неоправданное доверие к этой суке Руби.
Только через Динов труп.
— Нет, — сказал Дин, подняв голову и вперив в брата пронзительный взгляд.
— Что? — глаза Сэма расширились. — Но… почему? Я что-то упустил? В пла…
— Это не сработает, — перебил его Дин, — потому что ты не станешь пробовать.
Сэм вскинулся и его глаза распахнулись почти комично.
— Что ты им…
— Я имею в виду, что ты не станешь себя сжигать, Сэм! — нарочито медленно произнес Дин. — Просто… нет.
Несколько секунд Сэм смотрел на него, затем его черты ожесточились.
— Но почему? Почему ты заявляешь подобное — это ведь наилучший план, какой у нас есть! Это единственный способ не дать Люциферу разрушить этот мир, и он же даст тебе свободу! — возразил он.
— Свободу?! О чем ты, нахрен, говоришь?! Какая свобода?!
— От меня, Дин! Ты освободишься от меня! Больше никакого присмотра за мной, никакой тревоги, что я сделаю что-нибудь глупое или буду действовать за твоей спиной, никакого меня, чтобы тебе мешать! Ты мог делать со своей жизнью все, что хочется, но из-за меня от всего отказался, и надо было просто дать мне умереть в Колд Оак, от этого всем бы стало только лучше! Признай это!
Когда Дин открыл было рот, чтобы возразить, Сэм встал и заорал:
— Признай это, Дин! Если бы ты просто позволил мне там умереть, как оно и должно было быть, тебе ты не пришлось отправляться в Ад, я бы не съехал с катушек от горя и не начал слушать Руби, потому что она обещала найти способ вернуть тебя, и всего этого просто никогда бы не произошло! Ты мог бы идти куда хочешь, делать со своей жизнью что хочешь, а вместо этого ты застрял со мной здесь, посреди апокалипсиса, и Все. Из-за. Меня! — закончил Сэм, хрипло выдохнув, а Дин просто сидел на кровати и смотрел на него, уронив челюсть.
Значит, вот как думает Сэм? Что для мира было бы лучше, что для Дина было бы лучше, если бы он умер?
— Ты ошибаешься, Сэм, — выдавил Дин из перехваченного горла. — Ты ошибаешься, ясно? Лучше бы не стало.
— Откуда ты…
— Заткнись! — рявкнул Дин. — Думаешь, было бы гораздо лучше, если бы я сжег твое тело и затем, вместо того чтобы гоняться за Джейком и Желтоглазым Демоном, топил бы себя в дрянном виски, пока в конце концов не грохнул бы машину в кювете и не сдох? Или если бы я отправился на чертову охоту и позволил бы рядовому монстру убить меня, потому что некому было прикрывать мне спину?
— Ты мог бы найти кого-нибудь, Бобби… — начал Сэм, но запал из его голоса почти улетучился. У него тоже возникли трудности с речью.
— Считаешь, я бы ему дал? Как думаешь, почему я вообще заключил ту сделку? — Дин задохнулся.
— Потому что папа… — снова начал Сэм, и снова Дин перебил его.
— Проклятье, Сэм, нет! Не потому что папа сказал мне — я сделал это, потому что не мог справиться без тебя, разве не догоняешь?! Ты умер — и ничто больше не имело значения: ни папа, ни семейный бизнес, ни гребаный мир!
Глаза Сэма стали огромными, он вытаращился на Дина, разинув рот и более чем напоминая вытащенную из воды рыбу, за вычетом трепыхания. Он шевельнул губами, но не издал ни звука.
— Мир мог катиться в Ад, мне было плевать, хренов ты придурок! Так что нет, забудь о своем гениальном плане, я не намерен позволить тебе покончить с собой из-за чувства вины! — закончил Дин, тяжело дыша.
— Но… я сломал последнюю печать… я начал апокалипсис, — пробормотал Сэм, его широко распахнутые, полные надежды глаза наполнялись слезами.
— Ты совершил ошибку, — с нажимом сказал Дин. — Люди это делают. И… — он едва сглотнул. — Не имело бы значения, что ты убил Лилит, если бы я не сломал первую печать. Так что если быть до конца честными, все это начал именно я. — Все всегда винили Сэма за апокалипсис, включая Дина и самого Сэма, но на самом деле если бы Дин не был столь слаб, если бы не сломался под пыткой Аластора, то ничего из этого в принципе бы не случилось.
— Нет, Дин, нет. Ты не можешь винить себя в этом, тебя пытали! — исступленно воскликнул Сэм.
— Ага, что тут скажешь, я слышал, тебе наверху было немногим лучше, и эта сука Руби совершенно промыла тебе мозги! — крикнул в ответ Дин. — Давай просто… Я сломал первую печать, ты сломал последнюю, и наша вина равноценна, идет? Я не знал, что произойдет, если я начну пытать души, и все твердили нам, что убийство Лилит — единственный способ не дать Люциферу вырваться. Кас нам это сказал. Черт, я тоже так думал и злился на тебя только потому, что ты предпочел работать с Руби, а не со мной.
— Так… теперь у нас все в порядке? Мы снова братья? — спросил Сэм, и надежда в его голосе разбила Дину сердце.
— Да, Сэмми. Мы всегда были братьями, — выдавил он.
— Кроме… кроме момента прямо перед тем, как я отправился убивать Лилит. Когда ты оставил мне то голосовое сообщение.
— Что? О чем ты говоришь? — недоуменно спросил Дин.
— Голосовое сообщение, Дин, — напряженным голосом пояснил Сэм. — Не заставляй меня повторять то, что ты мне в нем наговорил, ладно? Пожалуйста.
— Да, я оставил тебе сообщение. Я сказал тебе, что сожалею и что мы братья, несмотря ни на что, — сказал Дин с растущим ощущением ужаса, которое еще увеличилось из-за совершенно потрясенного выражения лица Сэма.
— Нет… нет, ты сказал мне, что я монстр. Вампир и урод, и что ты задолбался меня спасать! — речь Сэма была больше похожа на стон. — Вот почему… почему я вообще туда вошел. Потому что если бы мне пришлось выбирать между с-смертью от твоих рук и возможностью погибнуть, прихватив с собой Лилит, то…
— Сэм, нет…
А потом Дина осенило.
— Твою мать! — воскликнул он, вскакивая на ноги и ударяя кулаком в стену. Сэм дернулся, будто нервный жеребенок, заметно дрожа.
— Я должен был догадаться, что они бы не позволили мне вот так запросто поболтать с тобой! Блядский Захария! — бушевал Дин, ощущая, как бешенство галопом несется по венам. — Он сказал, что тебе нужен «легкий толчок в правильном направлении», но ебаный ты нахуй!
— О чем… — Сэм с трудом сглотнул. — О чем ты говоришь, Дин? — спросил он в полной растерянности.
— Они подменили сообщение! — яростно выкрикнул тот. — Я устроил в том сообщении для тебя гребаную мелодраму, говоря извинения и все такое, а ты получил какую-то херь на палочке, в которой я практически отказался от тебя! Проклятье!
Дин метался по номеру, как лев по клетке. В то время как Сэм… Сэм сгорбился на стуле, сложив руки на шаткий стол, и уткнулся лицом в рукава; его плечи тряслись. Как только Дин услышал приглушенный, но недвусмысленный звук рыданий, то сразу же запер гнев в дальнем уголке разума, чтобы использовать и обдумать позже, и положил руку Сэму на спину — как Сэм поступил с ним самим менее двух часов назад, — бережно поглаживая по кругу содрогающиеся плечи. Такие широкие и сильные, но сломавшиеся под всем возложенным на них бременем.
— Дин!.. — простонал Сэм, словно умирающее животное в агонии.
— Сэм, эй, чшш, братишка, теперь все в порядке. Все будет в порядке, — утешил Дин — и внезапно обнаружил того в своих объятиях. Сэмми был в раздрае, вся эмоциональная боль, которая в нем копилась, сейчас выплескивалась наружу.
Дин почувствовал, что у него самого наворачиваются слезы, и даже не шевельнулся, чтобы остановить их. Это было необходимо, это был катарсис. Он не мог до конца осознать все, что сегодня узнал, — оно было чересчур велико, чересчур обширно для него.
Но сейчас Сэм вновь был с ним, его Сэмми, и вместе они могли противостоять чему угодно и выйти победителями.
— Все в порядке, Сэмми. Теперь все будет в порядке, обещаю.
Сэм всхлипнул и прижался к нему, как делал, когда был ребенком и верил, что Дин всегда прав и может все на свете.
И Дин прижался в ответ.

@темы: Моя трава, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств, СПН

---

"Фурия в аду ничто" - мини, перевод, PG-13, СПН

Название: Фурия в аду ничто
Переводчик: +Lupa+
Бета:  Bianca Neve
Оригинал: “Hell Hath No Fury” — procrastin8or951, разрешение получено
Размер: мини, оригинал 2 284 слова, перевод 2 045 слов
Персонажи: Дин, Сэм, Кастиэль, Аластар
Категория: джен
Жанр: хёрт/комфорт, эмоциональный хёрт/комфорт
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: написано по заявке на hoodie-time:

спойлер ко всему фику

«Дин схвачен одной из сект, которая получила приказ от Захарии еще в 5 сезоне. Они пытаются заставить его сказать «да» Михаилу, сочетая морение голодом, издевательства и лишение сна. К тому времени, как Сэм и Кас находят Дина, тот почти сломлен, и, по-видимому, часть его думает, что он еще в Аду, по-прежнему отказывается сказать «да» Аластару».
Примечание переводчика: название фика — отсылка к перефразированной цитате Уильяма Конгрива «Hell hath no fury like a woman scorned» — «Фурия в аду ничто в сравнении с брошенной женщиной»; обычно, когда пользуются этой фразой, вместо второй части подставляют все, что душе угодно
Предупреждения: описание пыток, упоминание Ада


Когда лезвие впервые прокалывает его кожу, Дин смеется. Смеется, потому что у них ушло три дня, чтобы дойти до чего-то такого, и это всего лишь хренов булавочный укол. От смеха нож в порезе над ребрами дергается — движение вверх-вниз распиливает кожу о зубчатый край, — и Дин хохочет еще громче, пока не заставляет себя заткнуться. Потому что это просто смешно — когда люди думают, будто в состоянии делать работу демона.
Тут наверху все по-другому, признает он и предполагает в людях лучшее. Дин помнит Аластара, срезающего с его костей дюймовые кубики плоти, систематизирующего их и аккуратно откладывающего в сторону. То, как Аластар вводил лезвие в каждый сустав, раскачивая его туда-сюда, словно Дин был замком, который надо вскрыть, пока одна кость не отделялась от другой. Аластар вырезал на каждой из них его имя и собирал Дина снизу доверху на другом конце комнаты. Каждая кость и каждый кубик мяса вставали точно на свое место, пока Дин не переставал понимать, что именно болит: сама плоть или пустоты между ней.
По сравнению с этим короткий укол кончиком ножа вообще ничего не значит — так, легкий зуд под кожей. Если бы у Дина не было повязки на глазах и он не был бы привязан — вертикально, с распятыми руками и ногами, — возможно, он бы попытался почесаться. Но они стараются, и Дин считает, что должен присудить им очки за усердие.
Он помнит, как однажды сказал Сэму: «Боже, спаси нас от половины людей, которые думают, будто занимаются богоугодным делом», — бледное воспоминание, эхо того времени, когда он ничего не знал об ангелах, или демонах, или божьей воле. До того, как узнал, что божья воля — это сборище мудаков с крыльями, которые все как один разбрасываются папочкиным именем, творя при этом любую херню, какая только стукнет им в башку.
Дина не кормили три дня, и это что-то новенькое. Он не помнит, чтобы хоть раз бывал голоден в Аду. Они там не испытывали физический голод, потому что не были физическими сущностями. Дин помнит жажду крови, горящей плоти и ощущения ножа в руках. Но не помнит ощущения пустоты в желудке — за исключением тех дней, когда Аластар его вырезал. Сейчас это делает Дина слабым, больше, чем он желает признавать, и дрожь, из-за которой нож глубже врезается в бок, теперь вызвана уже не смехом.
— Просто скажи «да», — слышит он пропитанный горечью голос одного из них, словно Дин каким-то образом обижает этого парня тем, что стоит здесь, пока кто-то кончиком ножа лениво выписывает узоры на его животе. Дин думает, что, скорее всего, они завязали ему глаза не затем, чтобы обострить прочие чувства, как должны бы, но потому, что не в состоянии выдержать его взгляд.
— Я говорил «нет» каждый день в течение тридцати лет. — Дин охает, когда умелец с ножом немного смелеет и лезвие вгрызается в мышцу его живота. — Давайте поглядим, кто из нас дольше продержится.
Вскоре Дин слышит, как они уходят. Он ощущает кровь, капающую из каждого разреза на торсе, след, который оставляет каждая капля, медленно стекая вниз. Дин подсчитывает тиканье часов и сколько раз в минуту он может сказать «нет», как будто если повторит это достаточное количество раз, они поверят, что это окончательный ответ.
В последующие две недели они приходят ежедневно. Они дают Дину спать ровно столько, чтобы он осознавал происходящее, держат его на грани галлюцинаций. Каждые несколько дней Дин получает ровно столько пищи, чтобы выжить, — но зато каждый день получает боль. Иногда они пользуются ножом, но при этом всегда так нерешительны. Видимо, они не соображают, что даже если Захария дал им добро пытать его, он все равно не собирается позволить Дину умереть. Дин думает, что они могли бы устроить ему Ад на Земле, если бы осознали, что у него больше жизней, чем у Супер Марио. Вместо этого в большинстве случаев парень просто бьет его. Кожа на скуле Дина рассечена обручальным кольцом. Возможно, он стал для кого-то способом выпустить пар. Дин абстрактно надеется, что этого достаточно, чтобы избавиться от лишнего гнева, и потом парень играет в прятки со своими детьми и готовит ужин с женой вместо… что бы он там ни делал раньше.
— Просто скажи «да», чувак, — бурчит парень между ударами. Говорит так, словно это пустой треп, словно ему нужно передохнуть перед тем, как продолжить, а не так, словно эти слова что-то значат — потому что на самом деле за давностью они не значат ничего. Дин вроде как хочет снова засмеяться, но у него в горле кровь, и от икающего бульканья, которое получается вместо смеха, его пустой желудок переворачивается.
Дин вспоминает.
— Просто подумай, — шипит Аластар ему в ухо. Палящий жар горящей серы прижат к спине Дина, плавя кожу, и одновременно с тем нож срезает кожу с его живота, пока Аластар клубится вокруг. — Просто подумай, как чудесно будет, если ты всего лишь скажешь «да». Твоя личная дыба и твой личный нож. Твоя личная душа для наказания. Не лги мне, Дин. Каждый здесь внизу знает, что ты любишь убивать… как ты их называешь? — Следует выверенная пауза. — «Злых сукиных детей»? У нас тут есть все их разновидности, Дин. Ты сможешь расчленять их на потребу своему маленькому черному сердцу.
— Сердце… не… черное, — сдуру выпаливает Дин, давясь демонским дымом, лениво вплывающим в его рот, стоило только его открыть.
— Разве нет? — весело спрашивает Аластар. — Давай-ка посмотрим, ладно?
Аластар никогда не был из тех, кто пользуется кулаками, но иногда он привлекает специалистов.
На ребрах Дина уже не осталось живого места; сердечная мышца износилась в странной и отчаянной попытке тела выжить. Дин хочет попросить тело дать ей отдых, потому что он вернется, если умрет. Он всегда возвращается, и всегда есть эти полсекунды без боли, которые во всех отношениях ощущаются наслаждением. Дин больше не помнит, сколько времени здесь провел, но начинает верить, что никто не придет. Следует быть реалистом. Охотники долго не живут. Ищет ли еще там Сэмми? Дин пытается вспомнить, сколько раз говорил «нет», подсчитывает года, вспоминает, сколько сейчас лет должно быть Сэму — и живут ли вообще охотники так долго?
Вокруг уже так давно непроглядный мрак, что Дин не помнит, каково это — видеть. Не помнит, завязал ли кто-то ему глаза, или их больше нет. Пустоты болят точно так же, как и плоть, и он больше не может определить. В Аду никогда не бывает холодно, но иногда Дин все равно дрожит, и дрожь роняет пот в пустоту, где раньше были глаза, — или на самом деле в глаза. Пот жжется, но Дин не знает, жжение ли это от соли в глазах или ожог от соли в ране.
Тем не менее, здесь жарко, и у Дина выступает пот — и неважно, как часто он говорит телу, что тут подобные вещи так не действуют. Оно потеет, и дрожит, и один-два раза даже блюет — просто делает это, словно хоть что-то такое может особо помочь. Собственное тело стесняет Дина, и он продолжает требовать у того прекратить этот скулеж, но тело не прекращает, плача потом и кровью, и иногда Дин думает, что бывали и настоящие слезы — но это мог быть и пот, катящийся через пустоты.
В хороший день Дин может сказать «нет» 345 600 раз, если сохраняет скорость и бормочет его так быстро, как только может. Иногда он исполняет его как песню, заменяя текст «Металлики» словом «нет». В иные дни Аластар говорит ему, что сегодня день наоборот, но Дина этим не одурачить, потому что демоны лгут, так что если «нет» уже не «нет», а «да» по-прежнему «да», он вообще ничего не говорит. Он проводит дни в полном молчании, даже не охая, когда кольцо режет ему лицо, или кулак ломает ребро, или нож обжигает трепещущую мышцу. Потому что Дин не собирается говорить «да».
— Дин. — Ни слова, ни слова, потому что все это просто ложь.
— Дин, пожалуйста. — Что-то двигается по векам, но Дин продолжает держать их закрытыми на случай, если там прячутся пустоты.
— Ну же, Дин, пожалуйста, открой глаза. — Что-то действительно тянет вверх его веко, и Дин догадывается, что пустота не такая уж пустая, потому что на него смотрит Сэм. Дин открывает глаза, но стискивает зубы. Он ненавидит, когда они выглядят как Сэм, потому что они никогда не изображают Сэма правильно. Он всегда слишком высокий и слишком сильный, цвет глаз слишком темный — и они совершенно не умеют копировать его улыбку.
— Дин, скажи что-нибудь. Дин. Дин, пожалуйста, — умоляет его не-Сэм, и Дин мотает головой. Однако он вынужден признать, что этот не-Сэм — весьма впечатляющая подделка. Они наконец-то добились нужных глаз и роста, и плечи правильной ширины. Руки не-Сэма на лице Дина, проводящие по его волосам, вовсе не слишком сильные. — Кас, сделай что-нибудь.
И это привлекает внимание Дина, потому что прежде никто не был Касом. И это не имеет смысла, потому что он не знал Каса. Кас был тем, кто… Кас вытащил его отсюда. Но Кас здесь с ним.
Оковы снимают, и Дин оседает в руки не-Сэма. Он грязный, и трясущийся, и такой слабый, и он ощущает, как руки не-Сэма нежно обнимают его, и давление от этого все равно тревожит ребра. Лицо неудобно вжато в не-Сэма, так что ключица не-Сэма прижимается к порезу на скуле, но Дин не может даже оттолкнуться. Вместо этого он обнаруживает, что его руки вяло обвивают тело, которое не его брат.
— Кас! — Дин ощущает, как голос не-Сэма громыхает в его груди, и наконец умудряется повернуть голову — ровно настолько, чтобы увидеть, как Кас дотрагивается до их лбов; позади него надвигается группа сущностей, выглядящих очень по-человечески. А потом Дин оказывается по-прежнему в руках не-Сэма, но они в номере мотеля, стоят на коленях на полу, вцепившись друг в друга, — и Дин начинает думать, что, возможно, пропустил какой-то этап.
— Где? — хрипит он, и не-Сэм хватает его за плечи и отклоняет назад, пытаясь заглянуть в глаза.
— Не знаю, — признается не-Сэм. — Думаю, Кас отстал, чтобы позаботиться обо… всем этом.
Дин кивает, несмотря на то, что Ад — не то место, о котором ангел может позаботиться в одиночку. Он не понимает, что это. Он провел в Аду долгое время, но это для него в новинку.
— Нам надо помыть тебя, — говорит не-Сэм и каким-то образом поднимает Дина и отводит в ванную, кладет его в ванну, где Дин безвольно распластывается, наблюдая, как не-Сэм собирает полотенца, и тазы с теплой водой из раковины, и, как ни странно, аптечку.
— Нет смысла, — скрежещет Дин, и не-Сэм просовывает руку ему под спину и приподнимает его, чтобы он мог выпить воды, — но убирает ее после всего лишь пары глотков.
— Мы не знаем, когда Кас собирается сюда явиться, — говорит не-Сэм, начиная срезать с Дина рубашку. — У тебя идет кровь, ты дрожишь, и у тебя жар.
— Здесь нельзя заразиться, — говорит Дин, устав играть в эти игры с не-Сэмом. Он не понимает правил, поскольку Кас вытащил его из пекла после того, как он сказал «да», но Дин не помнит, как говорил «да», и знает, что не сказал «да», потому что он по-прежнему на блядской дыбе. Дин не понимает, как Кас здесь очутился.
— Дин.
Дин вскидывает сердитый взгляд на не-Сэма, который уже успешно раздел его, и это бы вызвало у него раздражение, если бы он думал, что это хоть чуточку реально.
— Дин, где мы, по-твоему, находимся?
Дин закатывает глаза.
— Как будто ты не в курсе.
— Дин… — голос не-Сэма обрывается, и его глаза становятся большими и печальными, и Дин откуда-то, по-дурацки, знает, что это вовсе не не-Сэм. — Дин, тебя схватили некие люди. Почти два месяца назад. Захария велел им пытать тебя, морить голодом, не давать спать, делать все что угодно, лишь бы заставить тебя сказать «да». Михаилу. Ты был не... это не... — Сэм делает глубокий вдох. — Это была не демонская дрянь. Это была обыкновенная старая недобрая человеческая дрянь.
Дин долго ничего не говорит. Он позволяет Сэму вымыть его, позволяет брату практически вынуть его из ванны, одеть в тренировочные штаны и помочь осторожно улечься на одну из кроватей. Дин наблюдает, как Сэм аккуратно очищает его раны, перевязывает их. Сэм продолжает болтать без умолку, объясняя Дину, как они его нашли, что произошло на самом деле, извиняясь, что это заняло столько времени. Он легонько проводит пальцами по выступающим ребрам Дина, проклинает Захарию, и его странную секту последователей, и ангелов, и демонов, и Бога, где бы тот нахрен ни был. Дин невнятно соглашается с ним. По словам Сэма, он нормально не спал почти два месяца, и это сказывается — тело дрожит от изнеможения, и он не в состоянии держать глаза открытыми, — но Дин должен знать, так что он принуждает глаза открыться и наконец спрашивает:
— Это по-настоящему реально?
— Да, Дин, — говорит Сэм, натягивая на Дина одеяло и тщательно подтыкая. — Теперь с тобой все будет в порядке.
И когда Дин ощущает, как Сэм залезает в кровать рядом с ним, обхватывает его рукой и притягивает ближе, ощущает спиной тепло, исходящее от кожи брата, он думает, что даже если это нереально, это самый лучший день, какой у него когда-либо был в Аду.

@темы: Моя трава, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств, СПН