Автор: +Lupa+
Бета: Bianca Neve
Размер: мини, 1 968 слов
Персонажи: Дин, Сэм, Джон
Категория: джен
Жанр: ангст, херт/комфорт
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Фик написан на заявку с джен-феста 5.10: «Достэнфорд. Из-за невнимательности Дина Сэм получает травму на охоте. Джон зол, Дин испуган и чувствует себя виноватым и поэтому скрывает, что тоже пострадал. Правда открывается, когда рана дает осложнения и Дину становится хуже».
Предупреждения: нет
читать дальше
В этой картине сгущаются краски,
Искренне любят, но терпят фиаско.
Что-то опять случилось в раю,
Стойку обнял оловянный солдатик,
Он окружен, а точней, оквадрачен,
Время платить и закончить войну.
БИ-2 «Безвоздушная тревога»
Искренне любят, но терпят фиаско.
Что-то опять случилось в раю,
Стойку обнял оловянный солдатик,
Он окружен, а точней, оквадрачен,
Время платить и закончить войну.
БИ-2 «Безвоздушная тревога»
Сэм вообще не должен был там быть.
Сэм не должен был там быть – и все-таки был, – думает Дин, бережно придерживая голову брата, едва не соскальзывающую с его колен, когда отец слишком резко входит в поворот. Самого Дина инерцией вжимает в стекло, и в плечо будто всверливается раскаленное шило; в глазах на мгновение темнеет. Черт, как некстати, еще не хватает отрубиться. Нет, не сметь! Иначе отцу придется заниматься еще и им, он будет торопиться и может что-нибудь упустить с Сэмом.
Лицо у Сэма бледное и мокрое, кожа холодная, как у лягушки. Продолжая одной рукой зажимать его рану, Дин зубами подцепляет манжет рубашки на другой руке и вытягивает рукав подальше из куртки. Ласково обтирает лоб Сэма, щеки, подбородок. Рубашка красная, это хорошо, значит, крови не видно… а уж на дырку в куртке отец вряд ли обратит внимание. Сэм лежит, скорчившись, и неотрывно смотрит на Дина, и тяжело дышит, и в его глазах испуг.
– Шшш, мелкий, все будет хорошо. Это просто царапина, – шепчет Дин, наклоняясь поближе. – Промоем, залепим пластырем, назавтра и не вспомнишь.
– Правда? – чуть слышно спрашивает Сэм.
– Правда, Сэмми.
Отец всю дорогу молчит и не оборачивается, но Дин ощущает его взгляд – через зеркало заднего вида – словно тавро, которым он клеймит нерадивого сына. Взгляд смягчается, переходя на Сэма, но затем вновь обдает жаром, прожигающим даже сквозь отражение.
И он прав. Зная Сэма, это был лишь вопрос времени, и Дину нужно было постоянно быть начеку.
Они останавливаются у хибары, которую сняли в этом городе; отец подгоняет Импалу почти к самому крыльцу и выскакивает наружу едва ли не раньше, чем замирают колеса. Дин осторожно передает ему Сэма и выбирается следом, идет вперед, чтобы отпереть замок. Перед тем как внести Сэма, отец молча кивает на багажник. Да. Надо забрать сумки. Глубоко вдохнув, Дин решительно нагибается и дергает за рычаг – и да, это еще хуже, чем выбираться из машины. Плечо горит, а перед глазами пляшут красные мухи. Дин осторожно касается пальцами замусоленного платка, который сунул под рубашку, и тот мокрый насквозь. Скверно. И по спине течет теплое, кажется, пояс джинсов тоже пропитало. Не поворачиваться к отцу спиной, пока тот не закончит с Сэмом. Дин подхватывает сумки правой рукой – слава богу, что плечо левое, – секунду пережидает приступ слабости, вцепившись в край багажника, отталкивается и идет к номеру.
Поворачивая ручку двери, он ловит себя на том, что ему душно.
* * *
Сэма не должно было там быть.
Последнее время он почти каждый раз просит отца взять его с собой на охоту, и Дину совсем не нравится эта настойчивость. Братец, как видно, вбил себе в голову, что охота на нечисть – это что-то возвышенно-героическое, веселое приключение, похожее на все фильмы про Индиану Джонса разом. Только в фильмах кровь бутафорская, и убитые в перерывах отправляются пить кофе бок о бок с убийцами. Может, все дело в том, что Дин с отцом по молчаливому соглашению никогда не показывают ему, что бывает после охоты, отправляют в другую комнату или запираются в ванной, пока обрабатывают раны и порезы, вправляют вывихи и забинтовывают треснувшие ребра. А может, Дину не стоило поддаваться на уговоры и травить Сэмми охотничьи байки заместо сказок на ночь. Но это же Сэмми. И как устоять, если Сэм с того самого дня, как узнал, чем занимаются его отец и брат, вцепился как клещ: расскажи да расскажи? Естественно, Дин рассказывает далеко не все. А надо было.
Вот и теперь мелкий на очередное отцовское «Я сказал нет!» корчит обиженную физиономию и взлетает на второй этаж, в их с Дином комнату.
Хлопает дверь, отец поворачивается к Дину, бросает короткое:
– Сходи за едой, – и продолжает раскладывать оружие.
Дело довольно простое – неупокоенный дух в заброшенном доме, который прежде только пугал влюбленные парочки, а сейчас распоясался и прибил неудачливых голубков. Полиция валит все на несчастный случай, но счетчик врать не будет. Покойному Эндрю Голсуотеру не нравится, что на его прогнивших матрасах кто-то трахается. Тело было кремировано, а значит, придется идти в дом и искать что-то, что удерживает здесь этого поборника морали.
К тому времени, как Дин возвращается с двумя бумажными пакетами, отец уже собрал все необходимое. Они быстро едят; Дин оставляет долю Сэма на столе, аккуратно прикрыв бумажной салфеткой, и выходит вслед за отцом.
Мистер Голсуотер оказывается крепким орешком. По комнатам то и дело начинают летать обломки мебели, холод такой, что зубы стучат, и понять что-либо в этой мешанине невозможно.
– Ты смотри здесь, я пойду наверх, – бросает отец, выстреливает в привидение зарядом соли из дробовика и поднимается по лестнице.
Дин немного растерян. Они так и не нашли зацепку, которая помогла бы определить тот-самый-предмет, и это может быть что угодно.
– Дин, – слышит вдруг он, и этого просто не может быть. Это не может, не должен быть голос Сэмми. – Дин, я знаю, что вам искать.
Дин оборачивается – и вот он, Сэмми: стоит в дверном проеме и с опаской поглядывает на ходящие ходуном стены.
– Сэмми, вали отсюда! Живо! – рявкает Дин и рассекает призрачную плоть мистера Голсуотера железным прутом.
– Я нашел, Дин! – мелкий и не думает никуда уходить; у него лихорадочно блестят глаза, а на лице написан азарт. – Он носил на шее кольцо своей умершей жены. А когда его тело обнаружили, кольца на нем не было, я проверил в отчетах.
– И? – Дин заинтересован против воли.
– И он не хоронил прах жены – урна стояла в доме, в гостиной.
– Ясно, – кивает Дин. – А теперь вали!
Будто в ответ на его возглас с грохотом захлопывается входная дверь, следом обрушивается шкаф, окончательно перекрывая пути отступления. Дин чертыхается сквозь зубы и тянет Сэма к ближайшей стене.
– Стой тут, – командует он и тщательно насыпает вокруг брата соляной круг, следя, чтобы сзади тот вплотную примыкал к стене. Руки слегка трясутся, потому что, черт, как они вляпались! Эта дохлая сволочь сильна как незнамо что. Если с Сэмми что-нибудь случится… – Стой тут, – повторяет Дин и начинает методично обыскивать комнату.
Кольцо обнаруживается возле камина, погребенное под грудой пустых бутылок, керамических черепков от урны и тонкой серой пыли, видимо, бывшей когда-то миссис Голсуотер. Раз ее муж не хочет их выпускать по-хорошему, значит, придется устроить небольшой пожар. Дин сгребает ногой обломки стула, щедро поливает их жидкостью для розжига, запаливает костер и уже готов кинуть кольцо, как вдруг слышит пронзительный крик Сэма, но среагировать не успевает – потому что что-то прилетает ему в затылок.
Дин открывает глаза и пытается проморгаться, затылок гудит, но терпимо. Он подхватывается на ноги, потому что… Сэмми кричал! – и видит.
Видит, что вихри, устроенные злобной тварью, размели соль, что в призрачной руке зажата острая деревяшка, и она нацелена в Сэмми, который, пятясь, пытается перебраться через поваленный шкаф, а кольцо отлетело далеко, и Дин не успеет его достать, и другого выбора нет…
Невероятно легко встать между. Как дышать.
Дин ловит удар на вдохе и замирает от боли и облегчения – успел. А потом слышит слабый стон и звук, как будто кто-то тяжело оседает на обломки.
– Сэм!
Дин с остервенением швыряет в призрак остатки соли и бросается к брату. Рана узкая и неглубокая, но течет кровь, течет кровь Сэма, и так просто не должно быть.
– Дин, больно, – стонет Сэм и бледнеет, бледнеет на глазах.
– Тише, потерпи немного, держи, вот так, – бормочет Дин, прикладывая к ране свернутую бандану и прижимая сверху руку Сэма. – Прижми сильнее, я сейчас.
У него всего несколько минут, чтобы подобрать кольцо и бросить его в огонь. Следом Дин швыряет окровавленную деревяшку – и тут же чувствует, как набухает, намокает ткань рубашки. Хорошо, что в кармане завалялся носовой платок, старая привычка, еще с тех времен, когда Сэмми был мелким – по-настоящему мелким – и простужался от любого ветерка.
Мистер Голсуотер делает одолжение и исчезает с воплем в призрачном пламени. Дин еле удерживается, чтобы не плюнуть ему вслед. В основном, потому что во рту пересохло. В тот же миг входная дверь распахивается. Сверху слышится грохот, и вскоре появляется отец.
– Меня завалило в спальне и оглушило книжной полкой. Что тут про…
Тут отец замечает Сэма и замирает. На долю секунды. Потому что Дин не успевает даже моргнуть, как отец подхватывает Сэма на руки, пинками расшвыривает останки шкафа и выкатывается на улицу.
– Сынок, как ты? – слышит Дин, когда отец пристраивает Сэма на заднем сидении. Сам он закидывает в багажник оружие.
– Ничего, пап, нормально. Почти не болит уже, – слышит Дин тихий ответ и закусывает губу. Он знает, почему Сэмми это делает. Только зря, потому что Дина убить мало. Надо было хватать Сэма в охапку и выбираться из дома, а уж потом разбираться с духом. А не ставить работу выше брата.
– Как ты сюда попал? – обманчиво-спокойно спрашивает отец.
– Спрятался тут, между сидениями, накрылся одеялом. Прости, пап.
– Никогда больше так не делай, ладно?
Дин захлопывает багажник и забирается на заднее сидение, к Сэму.
Отец молчит.
А Дину кажется, что в машине кончается воздух.
* * *
– Сэм не должен был там быть, – шипит отец, осторожно, чтобы не задеть рану, снимая рубашку с сына и убирая пропитанную кровью бандану. – Зная его, ты обязан был все проверить перед отъездом. И не забивать ему голову своими россказнями.
– Да, сэр, – отвечает Дин, потому что ну что еще сказать? И он знает, что другого ответа отец не ждет. И что отец прав. Дин достает из сумки аптечку и выпрямляется, невольно хватая ртом воздух. Голова кружится, но терпеть можно. Дина слегка ведет, но пока отец не видит – к счастью, тот почти не смотрит в его сторону, – он выравнивает походку и пристраивает аптечку на прикроватный столик. Хорошо, что рана у Сэма неглубокая и достаточно двух рук, чтобы ее обработать – Дин не уверен, что справился бы.
– Папа, ты не пр… – начинает Сэм, когда отец достает баллончик с анестетиком.
Голос у Сэма гулкий, как колокол, он отдается в мозгу, звучит все громче, и Дин борется с желанием закрыть уши ладонями. Ему кажется, он дышит полной грудью, даже ребра болят от усилий, но воздуха отчаянно мало, и сердце бухает в такт отзвукам слов Сэма. Дин отступает к столу, вцепляется в спинку стула побелевшими пальцами и уговаривает себя не терять сознание. Но он никогда не был мастером уговоров.
Дин не чувствует момент падения. Миг – и из невообразимой дали, откуда-то сверху, где стремительно уменьшается пятно света, оставляя его посреди кромешной тьмы, слышится испуганное:
– Папа! Дин!
И ответное:
– Дин? Что с тобой? Сын, открой глаза! Дин!..
Дин, Дин, Ди…
Тишина.
Со всех сторон на Дина наваливается вата, набивается в уши, нос, рот, давит на грудь, не дает шевельнуться. Он вяло пытается отпихнуть ее, отогнать, но руки чугунные, неподъемные…
Под веками прорезается тусклый свет, он становится все ярче, и Дин внезапно, резко осознает свое тело. Он лежит на спине на мягком… на кровати, а на потолке горит засиженная мухами лампа. Свет режет глаза, и Дин опускает веки с неожиданным облегчением, только сейчас понимая, каких усилий ему стоило держать глаза открытыми.
Вата куда-то испаряется, и до Дина долетают знакомые голоса.
– Что это было? С Дином? – это Сэмми. Как он? Ему лучше? Судя по голосу – да, но как бы проверить? Для этого надо подняться, но у Дина не хватает сил.
– Воздух попал в грудную клетку и не давал ему дышать, пришлось делать прокол. Я уже видел такое. – А это отец. Он звучит не зло, устало… тревожно. Отец беспокоится? Значит, с Сэмом на самом деле не все так гладко?
Дину кажется, что он сейчас сядет рывком… но ничего не происходит. Остается лишь лежать и жадно вслушиваться. Даже говорить не получается, потому что весь чугун, который не влез в веки, стек в язык.
– Где? На охоте? – Сэму явно любопытно.
– На войне.
Дин уже и забыл, что отец когда-то воевал. Не с нечистью, а в обычной, человеческой войне.
Повисает пауза, слышится шорох – отец и Сэм передвигаются по комнате, что-то переставляют.
– Папа, ты ведь понимаешь, что Дин не виноват? – вдруг спрашивает Сэм, и Дин мысленно умоляет его: не надо, не продолжай – потому что не может, не может, нет, пожалуйста, не надо! – слышать ответ отца. Но Сэм неумолим. – Ты понимаешь, что это твой долг – присматривать за мной, потому что ты взрослый? Потому что ты мой отец, а не Дин?
Молчание.
И тяжелое, веское, скупое:
– Понимаю.
И дышать становится легче.