Нет, я не издохло, но маленько заебалось.
Вот даже пост деньрожденный забыла написать. Ну и ладно, зато не как Сбер, который мне смску в 8 утра на ДР прислал, ссука.
Вот чото думала я про старбакс (не спрашивайте), и мне стало интересно, а кто-нибудь в фандоме уже провел параллели:
"Продавец вздрогнул, сбрасывая с себя оцепенение, и стал не спеша подниматься по склону.
- Парень, - спросил он, - как тебя зовут?
Первый из них, с волосами изжелта-белыми, как молоко у чертополоха, закрыл один глаз, наклонив голову, и взглянул на продавца единственным незакрытым оком, ясным и чистым, точно капля летнего дождя.
- Уилл, - ответил мальчик. - Уильям Хеллоуэй.
Господин грозы повернул голову:
- А тебя?
Второй паренек не шелохнулся. Он лежал ничком на осенней траве и обдумывал ответ так, будто собирался изобрести себе новое имя. Его густые волосы с глянцевым оттенком вощеного каштана были спутаны. Мальчишечьи глаза, смотревшие в глубь своего "я", были мятно-зелены и прозрачны, как горный хрусталь. Наконец он сунул соломинку в свой небрежно очерченный рот.
- Джим Найтшейд, - отозвался он.
читать дальше<...>
"Вглядитесь, - думал он. - Уилл бежит, потому что в беге его оправдание. Джим бежит, потому что нечто нависло над ним".
Странно, но пока еще бегут вместе.
В чем ответ, прикидывал он, вышагивая по библиотеке и выключая лампы, выключая лампы, выключая лампы; правда ли, что все уже есть в узорах наших ладоней и пальцев? Почему одни люди скрипят и пиликают саранчовые песенки, все шевелят щупальцами, непременно завязываясь при этом в гигантский нервный узел, в скользящий узел на петле, скручиваясь двойным узлом? Они поддерживают огонь, облизывают губы и поблескивают глазами всю жизнь с младенчества. Цезаревы худые и голодные дружки. Они пожирают тьму, каждого, кто ходит и дышит.
Таков Джим со своими ежевичными волосами и чесоточной худобой.
А Уилл? Пожалуй, он последний персик высоко в зеленой древесной кроне. Некоторые мальцы идут мимо, и тебе впору закричать при виде их. Они хорошо себя чувствуют, хорошо выглядят, со всех сторон хороши! О, они не свалятся с моста и не своруют по случаю дешевую точилку для карандашей, не случится такого. А только вы уже знаете, глядя на них, как они проживут всю свою жизнь; стукнутся, обожгутся, обрежутся, поставят синяк и всегда будут удивляться - почему, почему так случилось? Как могло с ними такое случиться?
Но Джим-то знает, если суждено чему-нибудь произойти; он следит за событиями, он видит их начало, видит конец, зализывает будущие раны и никогда не спрашивает - почему? Он знает. Он всегда знал. Знал еще кто-то там до него, в незапамятные времена, тот, у кого в любимчиках волки и львы - ночные знакомцы. Дьявол меня забери, Джим своим умом ничего не понимает. Зато понимает его плоть. И пока Уилл накладывает повязку на свою последнюю царапину, Джим уходит, уклоняется, увертывается от нокаутирующего удара, который должен был быть неминуем.
Они бегут, Джим медленнее, чтобы подождать Уилла, Уилл быстрее, чтобы нагнать Джима; Джим разбивает пару окошек в веселом домике, оттого что Уилл оказывается впереди; Уилл бьет одно окно, хотя обычно ведет себя смирно - потому что Джим наблюдает за ним. Господи, как вы до боли сжимаете друг другу пальцы в рукопожатии! Такова дружба, каждый становится гончаром и смотрит, что же он вылепил из руки другого".
Ну и не совсем в тему, но в целом:
"- И почему пацанам нравится распахивать свои окна настежь?
- Горячая кровь.
- Горячая кровь, - она одиноко стояла у окна. - С нее начинается история всех наших печалей."
Р.Д. Брэдбери