Чёрт! Не надо было соглашаться на эту авантюру!
Шляпник обессиленно привалился к живой ограде и перевёл дух. Посылая его за «ящиком пирожков и коробочкой пузырьков, дело пустяковое, тебе с твоими талантами вообще раз плюнуть», Тёмный как-то забыл предупредить, что тут водятся великаны.
Один — точнее, одна — уж точно.
И она приняла его за крысу. Которая хочет попортить её запас грибов.
Не попасть в мышеловки было плёвым делом — сыр Шляпник не особо любил, да и, в отличие от крыс, понимал, что это за блестящие клеточки расставлены по полу и на полках. И разбросанный повсюду крысиный яд тоже был не про него. Но вот к чему он не был готов — так это к атаке зеленоватого газа, очевидно, призванного извести всех вредителей в округе.
Шляпник кашлял и чихал, слезящиеся глаза подводили, он едва сумел увернуться от метко брошенной туфли и вылезти в окно — в надежде, что свежий воздух вернет мозгам ясность.
Тут-то его и настигла великанша.
— Попалась, вредина!
Шляпника довольно неделикатно приподняли за шкирку и пронесли по воздуху — быстро, резко, у него даже голова закружилась. Или это от газа?
— А права была Гусеница. Ни один вредитель не может спастись от её табака. И чего тебе надо? Хотел украсть грибы?
Шляпник невнятно замычал, стараясь не смотреть на огромное лицо, маячившее перед глазами. И бывают же на свете такие уродины!
Великанша вдруг задумчиво наморщила нос — Шляпник видел каждую складочку и каждую пору на том носу — и вдруг изрекла:
— А ты не похож на крысу…
Бинго! Сама додумалась или кто подсказал?! — хотел заорать Шляпник. Но вместо этого нелепо задёргался, пытаясь освободиться и одновременно скинуть паутину оцепенения, сковавшую тело.
— Вот ты как! — его перехватили за талию, слегка сжали…
Шляпник представил, что сейчас его раздавят, и никто даже не узнает, что жил такой… он, хватанул ртом воздух — и обмяк. Сознание заволокло, отнялись ноги, а потом шум в ушах стал просто нестерпимым. Кажется, его вырвало.
И больше он ничего не чувствовал.
* * *
Очнулся Шляпник как-то внезапно. Сразу вдруг — раз! — и открыл глаза. Сознание ещё немного плавало, в желудке крутило, к горлу то и дело подкатывала тошнота, но голова начала работать довольно быстро, будто и не его травили. Вспомнилось всё, что было до… до того, как всё вокруг заволокло чернотой. Великанша держала его, сдавливала…
Шляпник судорожно ощупал ребра, бока, поморщился. Синяки есть, но больше вроде бы ничего. А ведь он был уверен, что его раздавили, как назойливое насекомое. Или докучливую крысу.
Щурясь от рези в глазах (газ, что ли, был такой едкий), он огляделся. Всё та же огромная комната, заставленная ящиками, два гигантских котла посередине и мешки, набитые грибами — всё это он успел рассмотреть ещё вчера. Ничего не изменилось. Разве что обзор был неважный, будто изображение слегка плыло, будто было какое-то препятствие. Шляпник вытянул руку — и наткнулся на невидимую стену. Пригляделся.
Стекло.
Он повернул голову и понял, что совсем рядом, в двух шагах, не дальше, такая же стена, сразу за которой находится ещё одна, только не прозрачная, а тёмная, из непонятного материала. Ну-ка, ну-ка… Шляпник перекатился на живот, понял, что то мягкое, на котором он валялся, — это охапка сена, разгрёб его и обнаружил стеклянное дно. Сквозь него виднелись два небольших холма, обрамлённых клубящейся массой белого цвета, и холмы эти равномерно поднимались и опускались. Несколько секунд потребовалось Шляпнику, чтобы осознать, что это такое.
Женская грудь. Невероятных размеров женская грудь, наполовину прикрытая кружевами. Понятно теперь, что за стена высится позади стеклянной. Это великанша, и она заперла его — Шляпник задрал голову, чтобы увидеть довольно высоко над собой сужающееся горлышко, закрытое белым сетчатым полотнищем, — в бутылке. Как зверушку какую-нибудь. Он глянул на сено — ещё и подстилку положила, заботливая какая.
— Эй! Э-эй! Выпусти меня немедленно! — крикнул Шляпник и стукнул кулаком по стеклу.
Эффекта не последовало, да оно и понятно — его голос для великанши был не громче мышиного писка.
— Выпусти меня-а!!! — рявкнул он изо всех сил. Кажется, даже охрип.
Его прозрачная тюрьма качнулась, затряслась — и взмыла вверх. Великанша вставала. Очевидно, она дремала, сидя на стуле. Шляпника снова затошнило, но он сглотнул. Убирать тут некому, места мало, а вымазаться в содержимом собственного желудка, пусть и скудном — Шляпник со вчерашнего утра ничего не ел, — удовольствие сомнительное.
На пузырек надвинулась огромная рука, сжала его и подняла ещё выше. Напротив Шляпника снова оказалось лицо великанши. Она внимательно его разглядывала.
— Доброе утро, — вдруг пророкотала она. Звук резонировал от стенок и бил по ушам. Шляпник согнулся и зажал их ладонями. — Извини, — добавила великанша гораздо тише, — я иногда забываю, что голос у меня тоже вырос. Ты зачем так кричишь?
— А зачем ты меня заперла? — в свою очередь спросил Шляпник. — Я тебе не крыса.
— Это я уже поняла, — великанша раздвинула губы в улыбке, демонстрируя ровный ряд зубов — каждый длиной с его руку. — Но ты хотел украсть флакончики и пирожки. Я нашла коробки возле дыры в углу.
Да, тут уж не отвертишься, не соврешь, что просто мимо прогуливался.
— Мне нужно было… — промямлил Шляпник, сомневаясь, стоит ли рассказывать правду. С одной стороны, его пока не убили, так что всё ещё может обернуться ему на пользу, с другой — он заперт в стеклянной бутылочке и находится не совсем в том положении, чтобы искушать судьбу и злить существо, которое раз в двадцать его крупнее. — Меня послал за ними могущественный волшебник.
Похоже, великанша не рассердилась. Она задумчиво склонила голову набок:
— Странно. Не слышала, что здесь живут волшебники.
— А это и не здесь, — брякнул Шляпник и прикусил язык. Ну конечно, сейчас она начнет выпытывать, что за волшебник да где это «не здесь», а там и до шляпы дело дойдет. И оставит великанша его себе карманным открывателем порталов. Хотя, скорее, — тут он скосил глаза на холмики в кружевах — нагрудным.
— О, так ты не отсюда! — воскликнула великанша, оглушив его. — Из другого мира? Скажи мне, пожалуйста, пожалуйста, окажись из другого мира!
— Ну… да, — признался Шляпник, когда звон в ушах немного поутих.
— Из Англии?
— Что? — не понял он. — Я не знаю такого места.
— Ооох, — великанша вздохнула и опустилась на стул, печально подперев голову руками.
В животе Шляпника громко заурчало.
— Прости, что отвлекаю тебя от твоего горя, но ты собираешься за мной ухаживать?
Настала очередь великанши удивляться. Она даже голову подняла.
— Что значит «ухаживать»?
— Ну, кормить, выгуливать — что там ещё полагается…
— Ах, это…
Великанша сняла с шеи пузырёк и осторожно поставила на пол. Помедлила и сняла с горлышка ткань. Потом помедлила ещё — и положила пузырёк набок. Шляпник скатился вниз, его засыпало сеном.
— Ты что делаешь?! — возмутился он, но больше ничего не успел добавить, потому что великанша двумя пальцами выудила из ящика флакончик и один из пирожков и надкусила пирожок.
И начала стремительно уменьшаться.
Так быстро, что скоро стала вдвое меньше Шляпника, но быстро выдернула пробку и глотнула из флакончика. Стала вдвое выше Шляпника, вздохнула и отколупала от пирожка крошку.
— Так-то лучше, — сказала бывшая великанша и убрала флакон и обгрызенный пирожок в карманы фартука. — Я Алиса.
Шляпник, к тому времени успевший вылезти из своей «тюрьмы» — в горлышке пришлось извиваться ужом, — с удивлением посмотрел на протянутую руку, потом на её обладательницу. Девушка была чуть ниже его, и теперь, когда её лицо больше не было огромным, казалась просто прелестной.
— Шляпник, — учтиво представился он и приподнял цилиндр.
— Идем пить чай.
И, не дожидаясь ответа, Алиса развернулась на каблуках и зашагала к циклопических размеров двери. Та была закрыта, но внизу Шляпник заметил дверь обычного размера, запертую с этой стороны на щеколду. Он вздохнул и, решив, что всё равно других идей нет, последовал за необычной девушкой.
Необъятный склад-мастерская стоял на опушке леса. Но оказалось, что неподалеку от него притулился маленький аккуратный домик. Такой чистенький уютный деревенский коттедж. Шляпник удивился: как это он мог его не заметить? Или совсем голову скрутило от азарта?
— Этот дом становится видимым, только когда я становлюсь своего обычного роста, — пояснила Алиса, отвечая на его невысказанный вопрос.
В коттедже была такая же уютная светлая гостиная. Алиса оставила его на диванчике и отправилась на кухню, где долго чем-то гремела, пока не вернулась с подносом, уставленным чашками, вазочками с вареньем и сладостями, молочником и сахарницей.
— Чай будет позже, когда вода вскипит. — Алиса улыбнулась, водрузила поднос на стол и присела на диванчик рядом с ним. — Так ты не из Англии? Жаль. Я надеялась…
— А что это — Англия? — довольно невежливо перебил её Шляпник.
— Это такое место… совсем не похоже на это. Оно немного скучновато, но теперь я думаю, что смирилась бы со скукой. Оказывается, всё зависит от того, с чем сравнивать. Здесь мне не бывает скучно. Но по вечерам приходит тоска. Она стучится в мою дверь, — Алиса нервно оглянулась в сторону маленькой прихожей, — и просит впустить её. Пока я держусь. А тебя правда зовут Шляпник?
Шляпник несколько опешил от неожиданной смены направления разговора, но ответил:
— Меня все зовут Шляпником. Мне подходит.
— Значит, ты делаешь шляпы? — продолжила Алиса.
— Да… — Шляпник неопределенно помахал в воздухе рукой. — Знаешь, такие… волшебные.
— Так ты умеешь колдовать? — удивилась Алиса и слегка наклонилась вперед, будто надеясь поймать его ответ сразу же, как тот сорвётся с его губ.
— Не совсем. Я могу их делать волшебными только в своем мире. У нас много магии, очень много. Все ею пользуются.
— Как здорово! — Алиса захлопала в ладоши. — Слушай, если тебя просили украсть пирожки и напиток отсюда — не бойся, я не сержусь, — значит, в твоём мире они действуют. Значит, твоя магия тоже действует здесь, значит…
Её прервал пронзительный свист чайника. Девушка упорхнула, и у Шляпника появилось время всё обдумать. Эта Алиса явно что-то хотела от него, но не решалась попросить. Забавно, и как он мог её бояться? Да, она была великаншей и могла его раздавить, будто букашку, но она была добра. Даже поймав, не убила его, а посадила в «клетку». Даже подстилку сделала, усмехнулся Шляпник, вынимая из волос сухую травинку.
Алиса вернулась с исходящим паром чайником, и разговор некоторое время не возобновлялся.
— Представляешь, я сперва подумал, что ты из нашего мира, — со смехом рассказывал Шляпник полчаса спустя. — У нас тоже есть великаны. Они живут в царстве на облаках, которое связано с землей бобовыми стеблями. Они спускаются по ним и грабят людей. Правда, недавно один смельчак забрался к ним и как-то смог одолеть.
— А… его не Джек зовут? — спросила вдруг Алиса.
— Ты что, её знаешь? — опешил Шляпник, глядя в широко раскрытые глаза девушки.
— Её? – в свою очередь удивилась та. – Это же был юноша… но я про него только читала. А у вас есть Белоснежка? А Золушка? А Спящая Красавица? — засыпала она его вопросами.
— Да… да… да… — только и оставалось отвечать.
— И как же зовут того, кто тебя послал? — вдруг спросила Алиса, снова, как показалось Шляпнику, сменив тему разговора.
Он не был уверен, что получится выговорить с первого раза, но все же попробовал:
— Р-р-румпаш…
— Румпельштильцхен, — на одном дыхании выпалила Алиса. — Всё сходится.
— Что сходится? — не понял Шляпник.
— Всё. Я читала все эти истории: про Белоснежку, Красную Шапочку — в сказках. В моём мире это сказки. Понимаешь, что это значит?
Шляпник помотал головой. После чая его потянуло в сон, да и газ, видно, не совсем выветрился.
— Это значит, что люди из моего мира попадали в твой. Ну… или наоборот.
— Не исключено, — сонно пробормотал Шляпник, но тут же встряхнулся, памятуя о том, что он, вообще-то, вор, который гоняет чаи с хозяйкой, совсем недавно застукавшей его на месте преступления.
— Хочешь, я расскажу тебе свою историю? — Алиса отобрала у него опасно накренившуюся чашку и сунула вместо неё коржик.
— Хочу, — согласился Шляпник и откусил лакомство.
И Алиса рассказала ему, как попала в Страну Чудес и не смогла выбраться, как её пригласила в свой замок Королева Червей и предложила варить для нужд королевства зелье из грибов. Как она не хотела, но Королева вырвала её сердце и спрятала в ящичек (вот насчет последнего Шляпник не был уверен, что ему не приснилось, — уж больно бредово это звучало) и велела идти и работать. И Алиса специально пьёт Увеличивающее зелье, потому что в виде великанши она может сделать много-много пирожков и флакончиков.
* * *
Проснувшись, Шляпник потянулся. Он давно не чувствовал себя таким отдохнувшим. Потирая глаза, он спустил ноги на пол, устланный пушистым ковром, и обнаружил, что кто-то (Алиса, кто же ещё?) укрыл его пледом. Самой хозяйки нигде не было видно. Шляпник аккуратно свернул плед и положил на спинку дивана. Подошёл к окну.
Алиса хлопотала перед домом, развешивая бельё. Шляпник невольно улыбнулся и вдруг поймал себя на мысли, что легко может представить её, хлопочущей перед их общим домом. Такую же улыбающуюся, вешающую бельё, пьющую с ним чай, качающую колыбель…
Быстренько оборвав свернувшие куда-то не туда мысли, Шляпник вышел на крыльцо.
— Долго же ты спал, — рассмеялась Алиса, обернувшаяся на звук хлопнувшей двери.
И вся она, в своём голубом платье, с прижатой к бедру корзинкой, показалась Шляпнику такой милой и светлой, что он подумал: ужасно несправедливо, что ей приходится тратить свою жизнь на какое-то дурацкое зелье, да ещё и становиться при этом великаншей.
Вспомнился её рассказ. Или все-таки сон? Вырванное сердце… да может ли такое быть? Хотя, работая на Тёмного, Шляпник успел повидать всякое, поэтому чему удивляться? Вспомнив о Тёмном, Шляпник поморщился. Вот уж кому рассказывай — не рассказывай, а жалости всё равно не дождёшься. И пирожки с зельем по-прежнему нужны. Румпельштильцхену плевать, каким способом к нему попадет заказ. И раз уж Шляпник за это дело взялся, отказываться бессмысленно.
Тут надо было подумать.
Шляпник спустился с крыльца и пошёл через двор к Алисе, соображая, что делать дальше. Мысли скакали в такт шагам. Если не вышло украсть, то можно купить — хотя Шляпник не любил такие банальные способы. Он всегда старался придать работе толику изящества и замысловатости.
— Дорогая Алиса, у меня к тебе деловое предложение, — начал он без экивоков.
Девушка опустила поднятую было корзину с бельём и, задумчиво покручивая на пальцах верёвочку с прищепками, выжидательно на него посмотрела.
Шляпник воспринял это как сигнал продолжать:
— Я бы хотел купить у тебя немного зелья. Ты же варишь его так много… никто не заметит. Я хорошо заплачу.
Алиса покачала головой:
— Мне не нужны деньги. У меня всё есть — Королева щедро делится со мной припасами из королевской кладовой. Да и что мне покупать? В этом мире деньги — лишь ещё одна форма безумия: их тратят на вещи, которые я не понимаю. Варенье на завтра, например, — и Алиса печально улыбнулась.
— Но что-то же тебе нужно? Не верю, что тебе совсем ничего не хочется. — Шляпник нахмурился. Следующим за куплей шёл вариант с вооруженным ограблением. Или игрой в карты (правда, на кон предложить особо нечего). Но угрожать этой девушке… обманывать её? Нет, так низко он не опустится.
— Я хочу домой, — сказала Алиса, — или хотя бы уйти отсюда. Но без сердца я не могу. Королева не отпустит.
Вот. Она снова заговорила про сердце. Шляпник переступил с ноги на ногу.
— Алиса, то, что ты мне сказала, про сердце, — это правда? — неуверенно спросил он.
— Да, — ответила Алиса и указала пальцем на грудь. — Не веришь — послушай.
Шляпник зажмурился, стараясь не думать о холмиках в кружевах, что колыхались под его стеклянной клеткой, и прижал ухо к голубой ткани рядом с вырезом. Тишина. Не было привычного «ту-тук», вообще ничего. Он отпрянул и посмотрел на девушку со смесью жалости и ужаса.
Алиса пожала плечами:
— Вот так. Пока моё сердце у Королевы, мне не сбежать.
— А… где живёт Королева? — задал Шляпник самый глупый вопрос на свете.
Нет, это точно было глупостью. Но Шляпник попросту не мог ей не помочь. Пусть это глупость, пусть опасно, но он же и не такое проворачивал. И сейчас справится.
— Ты не должен туда идти, — сказала Алиса, когда поняла, что он задумал.
— Почему нет? Это будет честный обмен: я тебе сердце, ты мне зелье. — Шляпник улыбнулся и залихватским щелчком сдвинул цилиндр набекрень. — Не волнуйся, я все уже придумал. Дай мне пирожок.
Алиса посмотрела на него с лёгким удивлением, но всё же достала из шкафчика смешную коробочку с надписью «съешь меня» и положила туда один из пирожков, что совершенно свободно лежали в ящике возле стола — для работы, как пояснила она.
Шляпник почти ничего не знал об этом мире, кроме того, что здесь все с приветом и Чудес столько, что его родной мир может показаться скучным, как чаепитие у фей.
И при этом он был уверен в себе как никогда.
* * *
Подобраться к замку Королевы оказалось плёвым делом: охранники-карты были неповоротливы и туповаты. Наверное, не привыкли к обычным для любой цивилизованной страны лазутчикам и диверсантам. Очутившись внутри ограды, Шляпник вынул из кармана коробочку и куснул пирожок — самый краешек. Ветви живой изгороди моментально поехали вверх и вскоре уже нависали над ним, а стебли травы, совсем недавно едва достававшей ему до щиколотки, вымахали почти по пояс. Умом Шляпник осознавал, что это не они выросли, а он уменьшился, но все равно выглядело страшновато. И даже такой его размер был недостаточен, чтобы прошмыгнуть в замок. То, что Алиса приняла его за крысу, навело Шляпника на мысль воспользоваться разницей в росте. Конечно, можно штурмовать здание, вооружившись бронёй и собрав отряд. Но… как-то неизящно это. Проще и эффективнее стать маленьким и незаметным. В конце концов, вряд ли сердце у Алисы такое тяжёлое, чтобы его не смог утащить грызун. Ну, или кто-то размером с грызуна. Крупного грызуна.
Ориентироваться в замке тоже не составило большого труда. Даже в Стране Чудес есть место скучным расчётам и однотипности, усмехнулся про себя Шляпник, сидя на балке под потолком кухни и стараясь понять из болтовни слуг, не собирается ли кто-нибудь из них отправиться в покои Королевы. Королевы ведь тоже обедают, не так ли?
Вскоре его ожидание было вознаграждено: толстый карась в ливрее выкатил на середину кухни столик на колесиках, покрытый длинной салфеткой. Шляпник легко спрыгнул на высокий шкафчик, оттуда на открытые полки и через несколько минут очутился на полу. Дело оставалось за малым — залезть на нижнюю секцию столика и спрятаться среди накрытых круглыми крышками блюд.
Карась довольно долго колесил по замку, иногда останавливаясь, чтобы переброситься парой слов с другими слугами и стражниками. Перед дверью в покои Королевы он проторчал минут десять, не меньше: сначала стражник подозрительно расспрашивал его, кто он такой, да зачем ему нужно к Королеве, затем, судя по звукам, сунул нос во все блюда на столике (Шляпник с такой силой скрестил пальцы, чтобы тот не полез вниз, что потом едва разогнул их). В итоге стражник с карасем почему-то углубились в обсуждение какого-то Билла, который до сих пор не оправился после «ужасного происшествия с домом». Что это за Билл, зачем про него вспомнили — Шляпник так и не понял, но, судя по услышанному, бедолаге досталось.
Наконец карась спохватился и попросил открыть дверь. Послышался клик защелки, и столик снова покатил вперед.
— Обед для Королевы! — торжественно возвестил карась.
Шляпник осторожно выглянул из-под скатерти и увидел, как тот снует туда-сюда, выставляя тарелки, блюда, соусники и прочее на массивный обеденный стол — у Тёмного был такой же, только пыльный и в царапинах. Впрочем, этот тоже был небезупречен: нижняя часть ножек — по крайней мере, тех двух, что видел Шляпник, — была изуродована, изрезана, искусана. На фоне тёмно-коричневого лака проступающая светлая древесина особенно бросалась в глаза. Шляпник подивился, что Королева не смогла найти мебель получше, и спрыгнул на пушистый ковёр, расстеленный между столом и камином. Как раз вовремя — карась уже наклонился, чтобы доставать кушанья с нижней секции.
Справедливо рассудив, что в ближайшее время Королева будет занята обедом, и похвалив себя за сметливость и предусмотрительность, Шляпник огляделся. Он был уверен, что Королева хранит сердце где-то здесь. Но где? А где бы он хранил вырванные сердца, будь он на её месте? В спальне? Вряд ли. В столовой? Ага, на случай, если повара взбунтуются. Сразу и перекусить можно, и морально воздействовать на подданных, у которых массово перемрут родственники, — несмотря на сонливость, Шляпник уяснил из рассказа Алисы, что Королева частенько развлекалась коллекционированием сердец. Её даже так и прозвали — Королева Сердец. За глаза, конечно.
— Ты закончил, Генри?
Размышления Шляпника прервало появление дамы под вуалью.
Королева.
— Я Томас, Ваше величество, — промямлил карась и низко поклонился.
— Мне все равно. Пошёл вон.
Неласковая она, подумал Шляпник и, вытянув шею, заглянул в дверной проем, в котором стояла Королева. Очевидно, это был её рабочий кабинет. Сразу за дверью стоял картотечный шкаф со множеством ящичков, на которых белели квадратики — вероятно, с надписями, — и Шляпник решил, что этот шкаф как нельзя лучше подходит под определение «хранилище для сердец». Он было двинулся в ту сторону, но внезапно у ног Королевы возникло ещё одно существо.
Собака — той мерзкой дохлой вечно дрожащей породы, которую любят светские дамы. Недоразумение, а не собака. Так вот кто погрыз ножки! В другое время Шляпник бы и внимания на эту тварюшку не обратил, но сейчас он был вдвое меньше её, а характер у таких собачек обычно подстать внешности. Шляпник уже начал примериваться, как бы половчее стянуть со стола кусок ветчины или чего-нибудь в этом роде, чтобы отвлечь животное, но в этот момент Королева сама решила его проблему: подхватила собачку подмышку и вместе с ней уселась за стол. Шляпник перевёл дух.
Кабинет показался ему огромным, а шкаф — высоким, как замок, хотя он понимал, что для человека нормального роста это была бы не особо большая комната и шкаф совершенно обычный, даже низенький, максимум по плечо высотой. А так… придется, видимо, попотеть, потому что в нижнем ряду ящиков не было ни одного со знакомым именем. Шляпник отошёл подальше, чтобы лучше видеть, и обнаружил надпись «Алиса» на самом верху. Он подтянулся и забрался на круглую ручку, оттуда на следующую, ещё на ряд… Посмотрел вниз и порадовался, что не боится высоты, но за ручки теперь держался крепче. Умереть, сорвавшись с картотечного шкафа, — что может быть нелепее?
Вот и нужный ящик. Шляпник вцепился в его низ и потянул. Дело шло туго, и он упёрся ногами в стенку ящика пониже. Не идёт, не идёт… поехал. Шляпник едва не кувырнулся вниз, но успел схватиться за край. Перемахнул через стенку и в изумлении замер.
Лежащий перед ним предмет размером со среднее яблоко больше всего походил на слабо светящийся кристалл рубина. Это и есть сердце? Должно быть сердцем — или Королева таким оригинальным способом хранит драгоценности. Шляпник наклонился и поднял кристалл. Тот был лёгким и тёплым. Но с нынешним ростом нести его будет сложновато. Шляпник вытащил пузырек и лизнул горлышко. Сердце сразу же унеслось вниз. Пожалуй, теперь его можно было убрать за пазуху. Шляпник так и поступил. Сюртук уродливо оттопырился. С таким «животом» чёрта с два спустишься по ручкам. Шляпник вынул сердце и, приподнявшись на цыпочки, закинул его на крышку шкафа, залез следом. Теперь предстояло самое сложное: убраться отсюда, пока Королева не подняла тревогу.
Прижимая вновь убранное за пазуху сердце к груди, Шляпник примерился и перепрыгнул на спинку стоявшего рядом кресла. Судя по валявшейся на сидении подушки с характерным углублением, в нём любила спать собачка. Шляпник аккуратно съехал по подлокотнику и спустился на подушку. Оставалось немного — перебежать через кабинет и юркнуть в замеченную им со шкафа здоровенную крысиную нору, возле которой стояла мышеловка-гильотина с нацепленным на крючок одиноким кусочком сыра. Шляпник ступил на край кресла…
В этот момент ему под ногу попалось нечто упругое, подошва поехала, он грохнулся на подушку, кристалл воткнулся острым ребром прямо ему в живот, что-то мягко бумкнуло несколько раз об пол — и в следующую секунду из столовой послышался удивлённый возглас Королевы и цоканье когтей по паркету.
В кабинет ворвалась собачка. Только теперь она была похожа на маленький злобный клубок, оскалившийся во все стороны острыми зубами.
А Шляпник лежал на её подушке. И то, что он уронил, поскользнувшись, было, видимо, её игрушкой. Плохо, очень плохо.
Когда над ним нависла оскаленная пасть, в Шляпнике откуда-то проснулись поразительная сила и ловкость. Он и сам не понял, каким образом очутился возле мышеловки. Но это крохотное преимущество в скорости собака сократила очень быстро, проехавшись лапами по паркету и впечатавшись в стену прямо возле норы. Путь был отрезан.
Собака зарычала неожиданным басом. А сзади уже раздавались шаги и шуршание подола — Королева решила проверить, что стряслось с её питомицей. Из двух зол выбирают меньшее, а собачка ростом с кошку, пусть и зубастая, всяко лучше колдуньи-«великанши». И Шляпник, крепче прижав к себе кристалл сердца, решительно двинулся вперёд. Он понятия не имел, как будет справляться с маленьким чудовищем, и судорожно шарил по карманам, вспоминая, брал ли с собой хоть какое-нибудь существенное оружие. Пальцы наткнулись на коробочку.
Ага, а ведь это шанс!
Шляпник увернулся от неприветливых зубов, поднырнул под грудью собаки, а когда собака развернулась, полная желания его разорвать, резко выбросил руку вперед и буквально зашвырнул ей в пасть пирожок. Тварь удивленно тявкнула, подавилась, сглотнула — и пропала. Откуда-то с самого пола донёсся едва слышный испуганный писк. Кажется, он переборщил, но это не имело значения — путь был свободен.
Не тратя времени впустую, Шляпник головой вперёд нырнул в нору и пустился наутёк, стукаясь головой о низкий потолок и периодически передвигаясь на четвереньках. Опомнился он, лишь когда совсем рядом, за стенкой, услышал громкие крики, топот и звон железа. Королева подняла тревогу, понял Шляпник. Надо было торопиться, но он не мог. Ноги дрожали, в лёгких хрипело, горло горело огнём. Он опустил кристалл и уперся ладонями в колени, пытаясь отдышаться. Кристалл слегка перекатился, его сияние словно бы мигнуло и чуть померкло. Шляпник склонился пониже, пригляделся и чертыхнулся сквозь зубы: на одной из граней змеилась уродливая трещина. Должно быть, собака все-таки зацепила. В его собственном сердце неприятно кольнуло. Как-то это скажется на Алисе? Вдруг ей будет больно? Вдруг ей уже больно? Шляпник подхватил кристалл и зашагал вперед.
* * *
Во дворе пока никого не было. Шляпник пошёл вдоль ограды, выискивая какую-нибудь щель, чтобы выскользнуть наружу и убраться, наконец, подобру-поздорову. Он почти добрался до угла, где стена была соблазнительно запущенной, а низкая трава усыпана выпавшими из неё камнями. Здесь в изобилии росли крупные розы, ослепительно белые, на крепких толстых стеблях, увенчанных пугающе огромными бутонами и распустившимися цветами размером с тарелку, источавшими густой сладковатый аромат. Шляпник как раз миновал их, когда по ближайшему кусту пробежала дрожь — безо всякого ветра — и раздались высокие противные голоса:
— Вор! Вор! Он тут! Держите вора!
Шляпник с испугом и изумлением понял, что кричат розы.
— Тихо, тихо, я уже ухожу, — попробовал он их успокоить, но цветы не унимались.
— Вор! Вор! — вопили они, и в конце концов привлекли внимание охраны.
Снова топот, и вот уже пустынную часть двора заполонили карты, вооруженные копьями. Они пристально смотрели себе под ноги, из чего Шляпник сделал вывод, что Королева догадалась, как именно её обокрали. Нечего было и думать о том, чтобы ускользнуть незамеченным.
Придется убегать в открытую.
Шляпник прижался спиной к стене и опять полез за флакончиком. У него появилась мысль самому стать великаном и попросту перешагнуть через ограду. Но увы — то ли он неплотно заткнул пробку, то ли зелья изначально было мало, но жидкости оставалось на донышке. Шляпник вздохнул, достал кристалл, сжал его в руке, чтобы не потерять, когда увеличится, и вылил зелье в рот, даже потряс флакончик, чтобы собрать последние капли.
Среди карт послышались испуганные возгласы: настоящий великан из Шляпника не получился, но два человеческих роста в нём определенно было. Однако страх перед Королевой, как видно, перевесил, и солдаты принялись забираться друг другу на плечи. И их по-прежнему было много, и всё прибывало изо всех выходов замка. Не пробиться. И спиной не развернуться — проткнут копьём, как молочного поросёнка. Шляпник попрощался с жизнью, приготовившись отдать её подороже…
Всё пространство двора озарилось слабым красноватым светом. Шляпник не сразу понял, что сияние исходит из его сжатой в кулак ладони, той, что с сердцем. Под этим светом двор словно замер: все перестали двигаться, повисла такая тишина, что Шляпник слышал собственное громкое и частое дыхание. «Беги!» — будто кто-то шепнул ему прямо в ухо. «Беги, пока они не очнулись». И Шляпник побежал.
Лавируя между картами, он добрался до конюшни, примыкавшей к стене, птицей взлетел на неё и несколько секунд спустя уже спрыгивал за ограду. Позади нарастал шум — солдаты пришли в себя. Но Шляпник не стал оглядываться, у него были дела поважнее. Сердце в его руке было совсем тусклым, лишь в самой глубине светился крохотный жалкий огонёк.
Шляпник убрал кристалл в нагрудный карман и припустил быстрее.
Алиса сидела на крыльце, в кресле-качалке, и если бы не восковая бледность, можно было подумать, что она просто спит. Задремала на полуденном солнышке. Шляпник вскочил на крыльцо, упал перед ней на колени, затормошил.
— Открой глаза, слышишь. Не спи, — настойчиво говорил он, сжимая её холодные руки в своих огромных, как лопаты, ладонях.
— Холодно… — чуть слышно простонала Алиса.
— Тысяча пьяных фей, — выругался Шляпник. Он вдруг поверил, что она сейчас может умереть, и испугался. Испугался так, как не боялся в окружении стражи, как не боялся за себя. А ещё он испортил свою часть сделки.
Что делать? Бросить Алису здесь он не мог: ей плохо. Остаться? Но с минуты на минуту сюда заявятся солдаты, и тогда ему конец. А, была не была…
Шляпник осторожно снял с плеч Алисы шаль и, согнувшись в три погибели, вошёл в дом. Набрал из «рабочих» ящиков пирожков и флакончиков, завязал в шаль — вышел приличный узел, — вернулся на крыльцо и потянул Алису из кресла.
— Куда ты меня тащишь? — с вялым удивлением спросила та, не пытаясь, впрочем, сопротивляться.
— Домой, — коротко выдохнул Шляпник и закинул её себе на плечо.
Свободной рукой он сорвал с головы цилиндр.
Вдалеке уже клубилась пыль — кажется, Королева послала кавалерию. Но это уже не имело значения — шляпа закружилась, образуя воронку, и Шляпник прыгнул в неё, не дожидаясь, пока проход откроется полностью. Края на стыке двух реальностей резанули по одежде и оцарапали руку, но он даже не заметил.
Шляпник возвращался домой.
* * *
Их выбросило в лесу возле замка Тёмного. Шляпник подхватил совсем не державшуюся на ногах Алису и изо всех сил поспешил в ту сторону, где среди деревьев обманчиво близко возвышались хищные острые клыки башен.
— Тёмный! Ваше Темнейшество! — крикнул Шляпник, прислонив Алису к косяку и барабаня в высокие двустворчатые двери. — Где же он, когда так нужен?! Румпельштильцхен!!!
Двери распахнулись.
— И незачем так орать, — сварливо ответил тот, возникнув в холле, — как будто за тобой несётся стая огров. Ого! — Тёмный сделал шаг назад, видимо, впечатлившись размерами так и не уменьшившегося Шляпника.
Однако увидев девушку и кровь на его руке (все-таки оцарапало Шляпника глубоко), Румпельштильцхен посерьёзнел.
— В зал, — коротко скомандовал он и щёлкнул пальцами.
Тело Алисы приподнялось и плавно поплыло по воздуху следом за магом, а вокруг Шляпника всё пришло в движение: потолок холла вознёсся ввысь, дверная ручка поднялась до уровня талии, а, столик перед входом снова стал размером со столик, а не с табуретку для ног. Тёмный вернул ему рост.
Когда Шляпник на последнем издыхании добрался до зала, Алиса уже лежала на столе, а Тёмный пристально её рассматривал.
— У неё нет сердца, — сообщил он очевидное, — но это ты, наверное, и сам знаешь.
— Оно есть, — с трудом переводя дыхание, ответил Шляпник, — только оно… сломалось.
Он извлек из кармана кристалл и протянул его Тёмному.
— Да… Тяжёлый случай, — Тёмный с осторожностью принял драгоценный предмет и сокрушённо поцокал языком, увидев трещину. — Куда ушла вся энергия? Она не могла так быстро вытечь.
— Меня окружили, — принялся сбивчиво объяснять Шляпник, — кругом стража, я не мог выбраться, а потом свет…
— И ты сумел сбежать, но сердце потухло, — закончил за него Тёмный. — Скверно. Оно скоро погаснет — слишком много отдало.
— И ничего нельзя сделать? — спросил Шляпник упавшим голосом. Он безумно не хотел верить, что все было напрасно.
Тёмный усмехнулся.
— Ну почему же? — он повертел в руках кристалл и положил его Алисе на грудь. Кристалл засветился чуть сильнее. — Видишь, реагирует, значит, оно пока не мертво. Нужно добавить ему энергии, а затем ей достаточно будет попить зелья, и будет как новенькая.
— Где взять энергию? — Шляпник был готов сорваться и бежать куда угодно, лишь бы достать требуемое, лишь бы успеть.
— Из другого сердца, — голос Тёмного отрезвил его. — Если к этому сердцу добавить половинку сердца другого человека, этого хватит.
— А… а разве другой человек от этого не умрёт?
Тёмный усмехнулся:
— Не умрёт. Но не сможет жить без того, кому отдал половину сердца. Умрёт один — умрёт второй. А главное — всё должно быть добровольно, иначе не подействует.
Шляпник облизал пересохшие губы и неосознанно почесал запёкшуюся на царапине кровь. Кто ему эта Алиса, если задуматься? Да никто. До вчерашнего дня была совсем никто. Но теперь она кто-то. И в этом нет никакого смысла, но он просто не мог позволить ей умереть. Не после всего, что он пережил, чтобы достать это сердце. Не после того, как Алиса его спасла. Ценой своей жизни, между прочим — Шляпник не сомневался, что Алиса осознанно выпустила энергию своего сердца. И что она знала, чего это будет ей стоить. Теперь он ей должен.
А Шляпник никогда не любил ходить в должниках.
— Вы можете это сделать? — спросил он, заранее зная ответ, и потому, не теряя времени, принялся расстегивать сюртук.
Тёмный приподнял бровь.
— Ты не слышал, что я сказал? У тебя останется лишь половина сердца. Ты не сможешь жить без этой девчонки. И учти, это очень больно.
— Все равно. Я готов. — Шляпник развязал шейный платок и бросил его на стол.
Тёмный очень пристально посмотрел на него и медленно кивнул:
— Хорошо. Ты неплохо справляешься с моими поручениями, поэтому я ничего не возьму с тебя за эту работу.
Шляпник кивнул и вцепился пальцами в столешницу. Было страшновато.
Тёмный как-то вдруг очутился прямо перед ним, и Шляпник потерялся в его золотистых глазах, которые гипнотизировали его, засасывали, не давали сбежать…
Он скорее почувствовал, чем увидел движение руки, а потом что-то сжало его сердце, и все померкло.
Шляпник задыхался. Было так больно — и совершенно невозможно вздохнуть. Замутнённым зрением он видел, как Тёмный подался назад, а от его руки разлилось знакомое сияние. Голова кружилась; он хотел что-то сказать, попросить прекратить всё это, но язык не слушался. Вот Тёмный накрыл его сердце второй рукой, его длинные ногти впились в кристалл, и боль стала нестерпимой.
Когда Шляпник очнулся, то не сразу осознал, где находится. Напротив него был незажжённый камин, который не мешало бы почистить. Постепенно звон в ушах поутих, а тёмные точки перед глазами разбежались по своим делам. Шляпник сообразил, что сидит, прислонившись к ножке стола, и его неудержимо колотит крупная дрожь.
— На, выпей, — перед его носом возник серебряный кубок, который Шляпник осушил в два глотка, даже не заметив, каков напиток на вкус.
— Получилось? — просипел он.
— Все прошло прекрасно. Просто удивительно. Как будто ваши сердца идеально подходят друг другу.
Шляпник поднял голову и посмотрел на склонившегося над ним Тёмного. Он хотел встать, но не было сил, тогда он вытянул шею, чтобы посмотреть на Алису. Ему была видна только её рука — розоватая, как и положено руке живого человека. Бледность пропала. Он закрыл глаза и тихонько рассмеялся.
— Ну, если тебе смешно, значит, жить будешь, — фыркнул Тёмный. — Что тебя так развеселило?
— Ничего, — расслабленно ответил Шляпник, — вспомнил про ваш заказ.
— А что заказ? Ты его не выполнил. Я тебя прощаю, но в следующий раз превращу в крысу.
Шляпник помотал головой и поморщился — звон в ушах, как оказалось, никуда не делся, просто затаился.
— Я принес зелье. Оно осталось в лесу. Небольшой такой узелок из голубой шали.
Шляпник не был уверен, показалось ему, или Тёмный тоже захихикал, но вникать он не собирался. Сейчас он немного отдохнёт и встанет. И разбудит Алису. И придётся объяснять ей, что отныне их жизни связаны навеки.
Его куда-то подняло, пронесло и опустило на ровную поверхность. Под правой ладонью Шляпник почувствовал тепло чужой руки. Отчего-то он знал, что это Алиса. Он слегка сжал эту руку и ощутил ответное пожатие.
Где-то над их головами Румпельштильцхен засвистал задорный мотивчик, но Шляпник уже ничего не слышал.
Он спал.
