Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Снова в школу...

...или кто заебался, тот я.
На самом деле это произошло примерно 3 недели назад, но я все забывала написать.)))
Если вкратце, то где-то в начале декабря училка Маугли кинула клич, мол, нужно сдать 10 объемных снежинок от класса для украшения школы и принести ништяков для украшения класса. Поскольку мои финансы не то что поют, а хрипят в агонии, а своих шариков-дождиков было жабно, я решила намастрячить этих самых снежинок по максимуму. Ну, во-первых, чтобы показать, что я не совсем безразличная кю, а вовсе даже принимаю участие в школьных делах, а во-вторых, если снежинки не подойдут для школы, их всегда можно пустить на оформление класса, и, таким образом, я убиваю двух зайцев и ваще кругом молодец. Короче, я нашла файл, где лежала стопка очень тонкой белой бумаги (я хз откуда она у нас - бумага для принтера раза в два толще, я проверяла), и принялась за дело. Заебалась в край, но за пару дней по видео-туториалам и картинкам сваяла аж 6 снежинок.
Вот примерно таких:

Вторую половину я тупо забыла сфоткать перед тем, как сбагрить в школу, но, если мне не изменяет склероз, там была снежинка еще больше, чем на этой фотке.)))
Резюмируя, хочу сказать, что дело это геморное, но прикольное, а в результате получается нереальная красота, и я собираюсь сваять такие же для украшения дома, только из цветной бумаги. Хотя я и без-того упоролась кое-чем новогодним, но об этом позже. Следите за выпусками.

@темы: Детишкам каку хочется, а цаца им не впрок, Мемуары Муми-мамы, Картинки, Муки творчества, События

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Дин открывает глаза" - мини, PG-13, СПН, ЗФБ-2017 (спецквест)

Название: Дин открывает глаза
Автор: +Lupa+
Бета:  Bianca Neve
Размер: мини, 2 436 слов
Персонажи: Дин, Сэм, Кастиэль, в эпизодах Мэри и Бобби
Категория: джен
Жанр: драма, эмоциональный хёрт/комфорт
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: написано по заявке: «Вспомнила заявку с прошлой битвы, которой никто не вдохновился (не моя, но очень понравилась), может, в этот раз ей повезет?
Перед наступлением апокалипсиса Дин и Сэм отправляются в прошлое, чтобы спасти родителей от ангела Анны. И Дин говорит Мэри, чтобы она бросила Джона и уехала. Дин не знал, что со временем шутки плохи. По возвращении в будущее Дин не узнает его: родители живы и вместе. Дин успешный владелец автомастерской с красавицей женой. И никакого апокалипсиса... Что еще можно пожелать? Но Дин не может понять, где, черт возьми, Сэм? А Сэма в этой реальности нет. Он не родился. Дину предстоит выяснить, как он наследил в прошлом, и найти свою «бабочку». А также решить, что ценнее: живые счастливые родители и мир без апокалипсиса или брат, без которого жизнь Дина не представляет смысла. Особая просьба к авторам: Эпиклааааааааааааааав!»
Примечание: таймлайн – 5 сезон, сразу после 05.13
Предупреждение: упоминается (а кое-где и подразумевается) смерть персонажа

Дин открывает глаза.
Он открывает глаза и видит незнакомый потолок. В этом нет ничего удивительного — у Дина вот уже двадцать с лишним лет все потолки незнакомые. И в незнакомой женщине рядом тоже ничего выдающегося. Ну ладно, кое-что… много чего выдающегося есть.
Странно то, что Дин не помнит, чтобы накануне напивался и вообще как-то развлекался. Поводов последнее время маловато. Дин оглядывает комнату, щурясь в серых предрассветных сумерках, и соображает, что это вовсе не мотельный номер. То есть он сорвался в бар, подцепил там цыпочку и завалился к ней домой, бросив где-то Сэма, — и все это в честь апокалипсиса, что ли?
Дин поворачивается набок, надеясь обнаружить на тумбочке свой телефон: в такой спальне с такой кроватью просто обязана быть тумбочка, а он привык оставлять телефон под рукой. Мобильник действительно там, вот только он не его — какая-то навороченная модель, явно дорогая. А его мобильника нет как нет. Дин бесшумно встает и идет к стулу, где аккуратно сложена его одежда. И это тоже странно — обычно после подобных ночей она разбросана по полу, и хорошо, если вся целая. Одежда оставляет неприятное ощущение, как будто она его — и не его. Дин оставляет ее на стуле и возвращается обратно. Делать нечего, надо будить прекрасную незнакомку.
— Эй, — он легонько трясет ее за плечо, — эй… милая, ты не видела, куда я положил телефон?
— На тумбочку, как всегда, — сонно отвечает та, не поворачиваясь.
Дин смотрит на мобильник, у него начинает сосать под ложечкой. Это чертовски напоминает насланный джинном морок, думает он, листая телефонную книгу. И действительно, в списке номеров есть «мама», но нет «Сэма». Совсем, никакого, и даже ни одного из их обычных псевдонимов. Дин вздыхает и звонит маме.
— Алло? Дин, сынок, что случилось? Господи, сейчас пять утра! Дин, что стряслось?! — взволнованно кричит в трубке такой родной голос, и у Дина на секунду перехватывает дыхание.
— Все в порядке, мам, я просто хотел узнать, где Сэм, — выдавливает наконец он.
Ответ повергает его в ступор.
— Какой Сэм? — с искренним недоумением спрашивает мама.
Если бы это был морок, джинн бы исполнил желание Дина. А Дин не в состоянии представить себе, что он мог бы пожелать мир без Сэма.
— Мой брат, — тихо и неуверенно пытается он.
Молчание длится и длится, потом…
— Ох… ты — это он, да? Это правда.
— Что правда?
— Это ты тогда предложил мне развестись с Джоном и уехать.
Под ногами Дина разверзается пропасть.
Нет нужды расспрашивать дальше, и без того все ясно. Мама послушалась его совета и ушла от отца, хотя и была беременна им, Дином. И теперь у него есть мама и отец, наверное, тоже — где-то там, — есть девушка (возможно, даже жена), дом… и нет брата.
Сэма здесь нет.
В этом мире апокалипсис случится лишь у одного человека — и это сам Дин.
Он утыкается лицом в колени и ерошит волосы, судорожно пытаясь придумать выход.
В комнате раздается шорох.
Дин вскидывает голову и видит перед собой Каса, в неизменном плаще и с каменным выражением физиономии. На секунду Дина затапливает такое облегчение, что он готов задушить ангела в объятиях. Сейчас он все исправит! Или…
— Ты знаешь про Сэма? — осторожно спрашивает Дин.
Кас кивает, и на его лице мелькает тень озабоченности.
— Да, я его помню. Мы отправились в прошлое, чтобы спасти твою мать от Анны… и ты изменил ход истории. Не суждено случиться Концу Света… в том будущем, что вижу я.
— Верни его! — выпаливает Дин. — Верни Сэма!
Кас слегка хмурится.
— Я не в силах… Он не родился тут. И зачем? Апокалипсис…
— К черту апокалипсис! — Дин почти рычит. — Ты должен снова отправиться в прошлое и отговорить маму! — Кас упрямо мотает головой, и Дин, пружиной взвившись с кровати, хватает его за грудки. Трясти ангела все равно что бодаться со стеной, но Дину плевать. — Пусть она помнит наш разговор, тогда она не даст Азазелю добраться до Сэма. Она охотница, в конце концов! Скажи, чтобы они с отцом уехали, чтобы спрятались, пусть размалюют новый дом противоангельской защитой, да что угодно…
— Дин, что та… кто это?! — испуганно восклицает женщина за спиной, но Дин не сводит глаз с Каса.
Тот нехотя кивает и исчезает в шелесте невидимых крыльев.
Мгновение спустя Дина поглощает темнота.

* * *

Дин открывает глаза.
Он открывает глаза и видит незнакомый потолок, но не тот, что в первый раз. Это ободряет. Он хочет повернуть голову, чтобы проверить, лежит ли с ним рядом кто-нибудь… и не может.
Дин пытается напрячь мускулы, хоть что-то… он не может шевельнуть ни рукой, ни ногой, он открывает рот, но оттуда вырывается лишь слабый сип.
— Доброе утро, сынок. — В комнату заходит мама, и она выглядит старой и очень усталой. — Уже проснулся? Сейчас папа тебя вымоет, и будем завтракать.
Дин бешено вращает глазами, беззвучно воя от ужаса. Он заперт в собственном теле! Сердце трепещет, как гребаная колибри, он задыхается, мама бросается к нему, возится где-то сбоку, и на лицо Дину опускается кислородная маска.
— Дыши, дорогой, дыши, — повторяет мама. — Опять приступ? Я позвоню доктору Коннелу.
Когда она уходит, в комнате становится оглушительно тихо.
Вдруг на Дина падает тень. Он переводит взгляд — из-за маски плохо видно — и это Кас.
— Прости, я не могу исцелить тебя, но… — Он дотрагивается до лба Дина — и в следующую секунду они оказываются в какой-то серой комнате. В ней только они двое и пара стульев.
— Где мы? — Дин недоуменно оглядывается.
— У тебя в голове. Я усыпил твое тело, чтобы могли мы поговорить, — поясняет Кас. — В этой реальности твои родители бежали вместе. Они часто переезжали, и когда тебе было четыре года, вы попали в аварию.
— Сэм? — выдыхает Дин.
Кас опускает глаза.
— Выкидыш. Твоя мать лишилась способности к деторождению. А тебя полностью парализовало. Я попробую что-нибудь еще.
Дин еще пытается осмыслить, что Сэм почти-появился здесь, а слова уже льются сами собой:
— Верни все как было, мы что-нибудь придумаем. Мы сами остановим апокалипсис, только верни все как было…
Выражение лица Каса ему совсем не нравится.
— Это… сложно. Я больше не могу найти нужную, основную нить, теперь они все одинаковые.
— Черт с ней, с основной нитью. — Дина поглощает отчаяние. — Тогда просто скажи им, пусть не переезжают, пусть останутся, только нарисуют знаки, — он частит, глотая буквы. — Пусть будут осторожны за рулем…
Он не успевает договорить, Каса уже нет. А следом комната меркнет.

* * *

Дин открывает глаза.
Над ним — потолок тюремной камеры, совсем близко. Дин нечасто бывал в тюрьме, как правило, все ограничивалось участком, но это точно она. Камера. И он на верхней койке — слабое утешение, но все же.
Лязг, скрип открывающейся двери.
— Винчестер, Золовски, на выход. Лицом к стене, руки за спину.
Дина с соседом — тощим черноволосым и длинноносым мужичком, похожим на голодающую галку, — выводят во двор. Он надеется, что тут у него нет приятелей, потому что проколоться с ними совсем не то, что огорошить маму расспросами про неизвестного ей Сэма.
От имени в сердце проворачивается что-то острое и шипастое, и Дин, молча помахав рукой в ответ на несколько приветствий, садится на скамейку в углу. Надо понять, что произошло. Почему он в тюрьме? Он что-то натворил? Ограбил банк? Может, в этой реальности Дин пошел по кривой дорожке и стал белой вороной в семье?
Дин закрывает глаза… и оказывается все в той же серой комнате.
Одного взгляда на Каса достаточно, чтобы понять — все не так просто.
— Что? — глухо спрашивает Дин. — Азазель все-таки сумел пробраться в детскую?
— Нет… он выбрал время, когда твоя мать гуляла с Сэмом в парке. Он усыпил ее и… никто ничего не знал, пока у Сэма не начались видения. Потом он начал двигать предметы, вы пытались ему помочь, но однажды он сорвался…
— Дальше. — Дин хочет заткнуть уши, хочет сбежать отсюда, но как сбежать из своей головы?
— Сэм… Сэм убил Мэри, случайно. И тогда Джон застрелил его. А ты убил Джона.
Лучше бы я ограбил банк, — мелькает нелепая мысль, и Дин нервно хихикает. Смех перерастает во всхлип, и Дин обрывает его.
— Ты ведь понимаешь, что это тоже не вариант? — он пристально смотрит на Каса.
— Понимаю. — Кас вздыхает. — Но не знаю, сколько еще смогу возвращаться.
Дин впервые замечает его состояние: бледная до синевы кожа, круги под глазами, на плаще красные пятна — и стертые следы крови под носом.
— Давай еще раз, на удачу, — с напускной бравадой говорит Дин. — Пусть будут настороже, пусть готовят нас, с самого детства…
Нет, ему не жаль. Если понадобится, он разыщет другого ангела. Так он повторяет себе, пока серое вокруг тускнеет и сменяется тьмой.

* * *

Дин не хочет открывать глаза.
Он знает это место — по звукам, по запахам, по голосам людей и тому, что они говорят.
Это лагерь «Читакуа», куда его недавно — целую жизнь назад — забросил Захария. Вот только тогда это был 2014 год, а сейчас…
— Дин, разведчики вернулись, ждут тебя в штабе с докладом. — Женский голос, кажется, ее зовут Риза.
— Иду.
Дин мельком смотрит в зеркало — и нет, он не выглядит старше, — и выходит из одной бревенчатой хижины, чтобы перейти в другую. В лагере полно народу: он замечает Чака с планшетом в руках, руководящего разгрузкой каких-то коробок из грузовичка, небритого Каса, сжимающего обрез — и на миг его пронзает страх. А что, если это конец? Что, если Кас действительно лишился своих сил и стал человеком?
Зато здесь есть Сэм…
Сэм — и Люцифер.
Дин краем уха слушает донесение, время от времени глубокомысленно хмыкая, и тонет в свежем запахе роз после дождя, слепнет от белизны костюма и…
…и «Я победил. О, я победил», и белый ботинок на его-не его шее, и хруст позвонков.
И дьявольская улыбка на лице Сэма.
По пути обратно Дина нагоняет Кас.
— Все пошло не так.
— Я заметил, — хмуро отзывается Дин. — Ты еще…
— Мои силы при мне, — кивает Кас. — Их мало, но они есть. У меня такое странное ощущение…
— Это потому что ты наркоман. — Дин невольно фыркает. — Что произошло?
— Вы долго сопротивлялись, но Лилит принесла себя в жертву и открыла Клетку. Люцифер похитил тебя, и Сэм ему сдался. Твои родители тоже тут, сейчас они в рейде.
— Надо снова что-то изменить, — говорит Дин.
— Надо, — соглашается Кас. — Апокалипсис настал. Этого не должно произойти.
— К черту апокалипсис, — повторяет Дин. — Я не могу ничего придумать… — Он останавливается и запрокидывает голову. — Сотри ей память, Михаил! Сотри им обоим! Мы что-нибудь придумаем!
— Стереть память… это хорошая идея.
Дин не успевает ничего возразить, не успевает даже обернуться — Каса уже нет.
А вскоре растворяется в никуда и лагерь «Читакуа».

* * *

Дин открывает глаза.
Он открывает глаза и готов поклясться, что над ним потолок мотельного номера.
Радость захлестывает его с головой.
Получилось!
И телефон на тумбочке — его родной и знакомый, старый и поцарапанный.
Номер Сэма не отвечает, абонент недоступен, и радость начинает покрываться плесенью тревоги. Номер «мама» занят, «папа» тоже не отвечает, отзывается лишь номер Бобби.
— Привет, — говорит Дин и, после ответного бурчания, без предисловий: — Ты не знаешь, куда подевался Сэм?
Молчание вновь растягивается дождевым червем, и Дин готов сжевать трубку, готов раскокать ее вместе с дешевым прикроватным светильником, готов разнести весь номер к чертям…
— Дин, Сэм умер. Два года назад. Его убил Джейк Талли. Ты опять забыл?
— Как? — еле слышно шепчет Дин.
Бобби звучит так же старо и устало, как несколько миров назад выглядела мама:
— Джейк убил его, и ты рвался на перекресток, чтобы заложить за Сэма душу… балбес. Если бы мать тебя не остановила…
Значит, здесь снова есть мама — и снова нет Сэма. Хотя он был. Но уже никогда не будет.
Дин молчит, ждет продолжения.
— Джейк пытался открыть Врата Ада, но ты его остановил. Все кончено.
Все кончено — эхом отзывается в голове Дина. Он вешает трубку, не попрощавшись.
Он зажмуривается, для верности положив руку на лицо, придавливая веки, чтобы уже появился Кас и все изменил…
Дин оказывается в серой комнате.
На стуле напротив сидит Сэм.
— Сэм! — Дин вскакивает. — Как?.. Бобби сказал…
— Я умер, — спокойно отвечает Сэм, — и попал в Рай. Хотя не должен был. Но Михаил решил, что лучше, если я буду под присмотром ангелов.
Но тогда…
Сэм усмехается.
— Из Рая тоже можно удрать, если знаешь как. Ненадолго, правда. Мне помогли Эш и Памела.
Дину неважно, как это случилось, для него главное сосредоточено в единственной точке мироздания. У него мокрые щеки, но впервые в жизни ему абсолютно плевать.
— Эй, из нас двоих я должен быть сентиментальной девчонкой, — пытается пошутить Сэм.
— Сучка, — не то думает, не то выдыхает Дин.
— Придурок, — Сэм тоже встает и тянется к нему.
На короткое мгновение Дин боится, что все будет как в «Привидении», как когда он сам был бестелесным духом, — но его рука чувствует теплую кожу и твердые мышцы, чувствует живую плоть. Он притягивает Сэма к себе, вжимает в себя, обертывает собой и стоит так целую вечность.
Две вечности.
Три.
— Отпусти меня, — говорит наконец Сэм, и Дин разжимает руки и отодвигается.
— Отпусти меня, — настойчиво повторяет Сэм, и до Дина доходит.
— Нет!
— Все хорошо, у меня все отлично, и Джесс тоже там… Мы будем тебя ждать, только не слишком торопись…
— Нет!
— Если не остановишься, дальше будет хуже. Мир погибнет — из-за нас. Отпусти меня.
— Нет!
Дин забыл все другие слова, Дин твердит «нетнетнет» и протягивает руку, но теперь она действительно проходит сквозь кисть Сэма…
И больше Сэма нет.
Дин падает на колени и воет, как раненый зверь.

В номере темно, снаружи долетает лишь свет фонарей со стоянки, и силуэт Каса четко вырисовывается на фоне окна. А потом Кас падает.
Дин подхватывает его под мышки и волочет к кровати.
— Давай еще раз. Самый последний. — Он судорожно вспоминает слова самой простой молитвы. — Отче наш…
— Я не он, — тихо говорит Кас. — Но я постараюсь. Есть один вариант…
Дин хватается за соломинку.
— Если это вернет Сэма…
— Не совсем. В самой первой реальности — семья рядом с вами, когда тебе было четыре, у них должен был родиться ребенок. Я могу привести в него душу Сэма.
— А что с душой самого ребенка? — подозрительно прищуривается Дин. Он читал про двоедушцев и в курсе, что ничем хорошим это не светит.
— Ребенок должен был родиться мертвым, души там никогда и не было. Там будет лишь Сэм. Вы не будете братьями по крови, но… Вы будете братьями по всему, кроме крови.
Дин теряется.
Сэм не будет моим братом, — думает Дин.
Но он будет, — думает Дин.
Все получится, — думает Дин.
— Давай, — говорит он.
Дин ждет, когда вокруг окончательно потемнеет, но ничего не происходит.
— Кас? — осторожно спрашивает он.
— У меня не осталось сил.
— Батарейки, что ли, разрядились? — в сердцах бросает Дин и отворачивается к окну.
— Это весьма примитивное сравнение, но вроде того.
Страх нежно обнимает сердце Дина ледяными пальцами.
Значит, это все, предел? Конечная станция, где Сэм по-прежнему мертв, и над головой Дина очередной незнакомый потолок?
«Отпусти меня», — шепчет призрак на задворках сознания.
Но Дин не готов. И мирозданию придется прогнуться.
— Есть способ? — он не сомневается, что есть.
— Я могу подзарядиться от энергии твоей души. Это безграничный…
— Действуй, — перебивает Дин.
Кас, кряхтя, поднимается с кровати.
— Будет больно.
— Не привыкать.
Дин грызет зубами ремень и корчится от невыносимой боли.
Сорок лет в Аду, — напоминает он себе, — сорок лет в Аду, уж несколько минут ты потерпишь.
Четвертую вечность спустя Кас вытаскивает руку из его груди и растворяется в тусклом свете фонарей.
Дин обмякает на стуле, выплевывает ремень и впервые в жизни искренне молится, чтобы все получилось.

* * *

Дин открывает глаза…

@темы: ФБ, Моя трава, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств, СПН

---

Еще один номер на выпускной))

О боже, меня аж на ностальгию пробило.

@темы: По волнам моей памяти, Видео, Песни, Приколы

---

СПН-Реверс все!

И гляньте-ка, что нам подарили.

@темы: Моя трава, Картинки, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств, СПН, События

---

"Шерлок", 4 сезон

Решила я тут дать "Шерлоку" еще один шанс и разом пересмотрела 4 сезон. Помнится, когда я пыталась посмотреть его во время премьеры, то 1ю серию просидела с выражением "шозанах", а 2ю хоть и помню визуально, но такое ощущение, что она у меня вообще никакой реакции не вызвала. На 3ю у меня тяма не хватило.)) (Правда, "Безобразная невеста" зашла со свистом, но она стоит особняком, этакая "вещь в себе".)
А теперь... сама не знаю, как это получилось, но я села за просмотр, фактически отключив все свои втф: в логике, в сюжете, в китче и клише. И, знаете, удивительное дело, но мне понравилось.)) И, кажется, я поняла, что хотели сказать авторы (в том числе и всеми этими втф).
4 сезон "Шерлока" - про эмоции и чувства, и, собственно, из них - и только из них - он и состоит. Там весь спектр: от грубых и топорных до тонких и едва уловимых. Моффатсы собрали всю колоду, и имхо в этом и была их цель. И если отталкиваться от того, что в сериале нам показывают развитие центрального персонажа, то 4 сезон идеально в эту схему укладывается, ведь эмоциональная и социальная сферы - ахиллесова пята Шерлока, его самые слабые и уязвимые места. Логично, что именно от их развития и отталкиваются в том самом, набившем всем оскомину "взрослении": от ребенка 1 и частично 2 сезонов через подростка 2 и 3 к по-настоящему взрослому человеку 4 сезона.
Боже, я почти начала ржать на монологе миссис Хадсон - видимо, он был задуман как раз для таких тормозов, как я, которых нужно ткнуть в очевидное лицом, чтобы они перестали спрашивать "папа, где море?" и это чертово море наконец-то увидели. Хотя там все персонажи в той или иной степени проговаривали это словами через рот: Шерлок, хватит прятать голову в песок, у тебя есть эмоции, об этом уже все в курсе, включая тебя самого, будь уже мужиком, блеать взрослым и ответственным человеком. (Ну, не прямо ему, конечно, а нам, но посыл понятен.) Потому что взрослые люди не только умеют в эмоции и чувства, но и не боятся их испытывать, даже сознавая, что далеко не всегда получается их контролировать. Это нормально, блин. И да, это далеко не всегда пони и радуги, любовь, счастье и мимими, это еще и гнев, горечь и боль, ну, вот такая вот плата, ваш КО. Но можно же относиться к этому и наоборот, на позитиве, так-зять.)))
В общем, достойное завершение хорошей истории. Да даже если и будет продолжение (в принципе, ничего не мешает), то, что уже получилось, вышло увлекательным, интересным и уж точно запоминающимся.)))

@темы: Кинорецензии, Моя трава, Размышлизьмы, Алмазные британцы, Важнейшее из искусств

---

Затеялась я тут сплести веревку повязать из шерсти на спине скопившейся в доме пряжи (а ее оказались невероятные какие-то залежи - надо чаще заглядывать в шкафчик с рукоделием, да) и под это дело засмотрела аж все сезоны "Лучшего повара Америки". Нуачо - драйвово, ненапряжно и сюжет простой до предсказуемого. Если кто не в курсе, среди всего прочего там есть командные конкурсы, которые заключаются в том, что соревнующиеся повара должны накормить 100500 народу в разных условиях. Ну и вот, за 7 сезонов оным поварам довелось где-то раз 5 готовить для американских военных. Вообще, как я уже сказала, сюжет там предсказуемый, и командные конкурсы ничем принципиально не отличаются: повара готовят хавку котлами, обязательно в процессе лажают, а судьи на них орут (ладно, орут не все). Вот от последнего пункта я просто катаюсь, потому что орет в основном Гордон Рамзи, остальные как-то поспокойнее. И когда я вижу очереднадцатый приступ в духе "накормите защитников нашей Родины", мне остро хочется взять товарища Рамзи за пуговицу, отвести в сторону и спросить, какого хуя он так разоряется, если он ваще гражданин совсем другой страны.
Слава богам, эта кулинарная вакханалия закончилась, и теперь я пересматриваю "Истории дизайна", они как-то поспокойнее. Особенно мне нравится история столяра-углежога, построившего дом из клена посреди английского заповедника.

@темы: Размышлизьмы, Алмазные британцы, Важнейшее из искусств, События

---

Дыброво-фикрайтерское

В начале месяца ездила в гости к  Bianca Neve и  gennybes. Кстати, пользуясь случаем, еще раз поздравляю их с днями рождения! (Я, засранка этакая, совсем забыла накатать поздравительный пост, мда. ) Поездка была полна пользы и благолепия. Мало того что я ударными темпами дописала "Псов Актеона", мы еще и прекрасно поиграли в драбблы.
Описать все происходившее можно только так:
У нас было 3 юных феи, 4 общих канона, 3 канона-сюрприза, 2,5 компа и целое множество заявок всех сортов и расцветок, дождь, а также вино, пиво, сыр, яблоки, копченая колбаса, сухарики, пицца, торт, пирог с черной смородиной и дюжина шоколадных кексов. Не то чтобы это был необходимый запас для игры, но если начал упарываться, становится трудно остановиться. Единственное, что вызывало у меня опасение — это заявка про зомбиапокалипсис. Для фикрайтера нет ничего более притягательного, искушающего и порочного, чем зомби. Я знала, что рано или поздно мы перейдем и на эту дрянь.

Атлична посидели, ищщо!

ЗЫ: Запостила картинку и вспомнила про ПКМ-5. Ну чо сказать - хорошее кино, достойное завершение истории Уилла и Элизабет. Шикарный Хавьер и шикарное пыщ-пыщ. Над ограблением банка посмеялась, над капитанской долей поностальгировала, над Барбоссой заплакала (но очень надеюсь, что в лучших традициях того же ПКМ

спойлер

"мы, отдав концы, не умираем насовсем"). Короче, мне понравилось.))

@темы: жоннидепп, Кинорецензии, Моя трава, Картинки, Фанфики и переводы, Мемуары Сивой К, Муки творчества, Важнейшее из искусств, События

---

Бля, это агонь!

Креативные родаки попались, однако.

@темы: Видео, Песни, Приколы

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Я сделалъ!

Да, это фик, который я написала на Реверс.)))
Народ, не ленитесь, загляните - там отличные арты от  LenaElansed. Ну и фик, на мой взгляд, удался.

@темы: Моя трава, Картинки, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств, СПН

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Стая" - драббл, R, СПН, ЗФБ-2017

Название: Стая
Автор: +Lupa+
Бета:  Bianca Neve
Размер: драббл, 423 слова
Персонажи: Сэм, ОМП, Дин
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Краткое содержание: написано частично по заявке

спойлеры

«Редкие, еще не попадавшиеся братьям монстры типа гульпиров, либо их разновидность (из серии про Детку), которым удалось обратить Сэма (соответственно, и "питаются" тоже людьми), а Дина, когда тот пытался спасти брата, схватить. Альфа/вожак стаи по глупости решает, что сделать Дина "первой трапезой" Сэма в роли монстра — самая гениальная идея.
Но Сэму удается сохранить мозги и волю, (т.е. реального желания убить брать, съесть его — почти и не было). И когда после прочувствованной речи этого альфы о том что они теперь новая и любящая семья Сэма, за которую он должен быть горой, и Сэма расковывают — он нападает на альфу, а не на Дина.
И у меня прям просится фраза для Сэма: Я всю жизнь охотился и убивал подобных вам. Еще вчера — вы были целью моей охоты. А он — тот, кто вырастил меня, и был рядом со мной большую часть моей жизни. С чего бы мне считать своей семьей вас, а его — лишь едой?
Ну а обратить назад Сэма и всех обращенных альфой людей можно, если напоить их кровью мертвого альфы/вожака».
Предупреждения: расчлененка, каннибализм, смерть второстепенного персонажа

Он чувствует себя странно, как будто не на своем месте. Тот, другой, он словно дергает за ниточки — Сэм почти чувствует боль, когда ниточка натягивается. Мысли кажутся чужими: они короткие и простые. Еда. Охота. Сон. Безопасность. Стая. Отчего-то только «охота» и «стая» вызывают внутри какой-то отклик.
Сэм открывает рот, и из него вываливаются чужие слова, оставляя на языке гнилостный привкус. Он идет, но его ноги переставляет кто-то другой. Вожак.
Вожак — наперебой думают остальные, и Сэм неохотно присоединяется к общему хору.
Они все время куда-то идут, бегут, едут. Кажется, будто они от кого-то убегают. Сэм удивляется, что это может быть за чудовище, которого боится вся стая. Которого боится сам вожак.
В дороге они почти не едят, нет времени на охоту, и Сэм страшно голоден. Желудок скручивает тугим узлом, а вокруг постоянно так сладко пахнет едой…
Но вожак запретил нападать.
Безопасность. Стая.
Сэма часто клонит в сон, и не его одного, но вожак дергает за ниточки, заставляя тело шевелиться. Некоторые, самые слабые, падают и больше не поднимаются. Тогда у них есть еда — жесткая и невкусная, и плохо пахнет, — но надо жевать и глотать, чтобы идти.
Лучшие куски вожак забирает себе, чуть похуже отдает Сэму, потому что он сильный, он будет защищать стаю от чудовища, а прочим достаются остатки.
Потом они закапывают то немногое, что не сумела сожрать стая. Сэм сам кидает огромные камни, стараясь попасть внутрь развороченной грудной клетки, на раздробленные кости, из которых высосали мозг, заваливает листьями и ветками обгрызенный желчный пузырь — некоторые, самые голодные, пытались есть даже его, — и думает о соли, спичках и канистре бензина.
Наконец, когда они забираются совсем далеко, туда, где холодно и растут высокие деревья, вожак притаскивает свежую добычу.
«Это тебе», — говорит он Сэму и довольно отходит в сторону. Все мне? — недоумевает Сэм, но подходит. Еда крупная, крупнее многих, что ему попадались, ростом, наверное, почти с него, хотя трудно сказать, когда она лежит на земле.
Сэм садится на корточки, ниточка дергается, командуя: «убей!», и его рот наполняется слюной от запаха, от тепла бегущей под кожей крови.
Добыча приходит в себя, ворочается, находит глазами Сэма. «Сэмми…» — стонет она. Ниточка дергается, вожак приплясывает от нетерпения. Сэм подносит палец к виску добычи, где кровь все же выбралась наружу, смазывает немного, сует палец в рот и облизывает.
В голове проносятся странные образы, а ниточка натягивается до предела…
И лопается.
…чтобы тут же нетерпеливо протянуться к новому вожаку.
Еда. Охота. Сон. Безопасность. Стая.
Всегда.
Другой кричит, пучит глаза, но Сэм с легкостью отрывает ему голову и жадно лакает кровь из огрызка шеи.

Сэм в ужасе отбрасывает мертвую голову чудовища — его тошнит — и смотрит на Дина.

@темы: ФБ, Моя трава, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств, СПН

---

"С душой или без" - миди, G, перевод, СПН, ЗФБ-2017

Название: С душой или без
Переводчик: +Lupa+
Бета:  Bianca Neve
Оригинал: “Soul or Not” — gammadolphin, разрешение получено
Размер: миди, оригинал 12 349 слов, перевод 10 559 слов
Персонажи: Дин, Сэм, Бобби, Кроули, Кастиэль
Категория: джен
Жанр: ангст, хёрт/комфорт
Рейтинг: G
Краткое содержание: Сэм по-прежнему без души, и отношения между братьями Винчестерами напряженные. Но что станет делать человек без чувств, когда его старший брат заболеет и откажется просить о помощи, в которой так отчаянно нуждается?
Примечания: таймлайн — между 6х09 и 6х10; все медицинские сведения почерпнуты автором из Гугла
Предупреждения: упоминаются медицинские манипуляции; капелька ненормативной лексики

Глава 1

Сэм Винчестер наблюдал, как Дин вваливается в их мотельный номер — на лице брата явственно читалось изнеможение. Честно говоря, Дин выглядел паршиво, с этой своей желтоватой кожей и ввалившимися щеками. У него ушло пять минут, чтобы добраться от места, где он припарковал Импалу на стоянке, — расстояние, которое Сэм преодолевал за секунды.
— С тобой что-то не так, — заявил Сэм.
Дин с напряженным выражением поднял взгляд от спортивной сумки, в которой рылся.
— О? — огрызнулся он. — Я и не сообразил, что меня изучают.
— Я не это имел в виду, — спокойно сказал Сэм. — Ты болен. Я заметил это неделю назад, но тебе становится хуже. Тебе следует показаться врачу.
— Что? — скептически спросил Дин. — Сэм, со мной все нормально. Мне не нужно, чтобы какой-нибудь шарлатан говорил мне, что надо перестать принимать все близко к сердцу и завязывать с крепким бухлом.
— Ты стал двигаться медленнее, твоя кожа желтеет; я видел, как ты вставал посреди ночи, чтобы поблевать. Когда два дня назад тот вампир смазал тебя по лицу, у тебя кровь из носа перестала течь только через два часа — а он его тебе даже не сломал. И я вижу, что ты погано себя чувствуешь. Я не собирался обращать внимание, но тебе становится хуже, и тебя надо лечить.
— Может, причина моего поганого самочувствия в том, что мы переусердствовали на побегушках у Кроули. Возможно, тебе и не нужен отдых, зато мне нужен — и не сказать чтобы я особо отдыхал в последнее время.
— Дин, — сердито сказал Сэм. — Я бы не упоминал об этом, если бы это не было важно. Вчера ты едва не разбил машину, потому что не мог сосредоточиться. Давай сходим к врачу.
Дин проигнорировал его, схватив какую-то одежду из сумки и направившись в ванную. Льющаяся из душа вода не сумела полностью заглушить звуки рвоты, когда Дина снова начало тошнить.
Сэм раздраженно закатил глаза. Последнее время Дин становился все более и более нервным, несомненно, из-за необходимости сотрудничать со своим бездушным братом — не говоря уже о работе на Кроули, что шло вразрез со всеми его принципами. Но это не значило, что он должен просто игнорировать причину. Такими темпами он убьет себя прежде, чем умрет от того, что превратило его в Тифозную Мэри.
Что ж. Если Дину станет еще хуже, Сэму придется самому оттащить его в больницу.
Сэму было необходимо немного проветриться. Он нацарапал для брата записку, затем надел куртку и вышел за дверь, чтобы провести несколько часов в баре дальше по улице. Он раздумывал, не подцепить ли женщину, чтобы немного поразвлечься, но в этом конкретном баре выбор был крайне небогат, да и Сэму было неохота напрягаться. Кроме того, он мог понадобиться Дину.
Сэм вздохнул, задумчиво водя пальцами по своему уже третьему по счету стакану виски. Дин думал, что брату на него плевать, и, возможно, был прав, но Сэм все же чувствовал… что-то. Возможно, это была память старого Сэма о любви к Дину или знание, что помощь Дина в разы повышает его шансы вернуть себе душу. Но какова бы ни была причина, Сэм хотел, чтобы с Дином все было в порядке, и ощущал потребность пойти и проверить, как у брата дела.
Он оставил на столе несколько купюр и вернулся в мотель — и нахмурился, когда увидел, что Импала пропала. Должно быть, Дин куда-то уехал, хотя, как выяснилось при осмотре номера, он-то запиской себя не утруждал.
Сэм вздохнул. Бездушный или нет, он по-прежнему умел читать своего брата и понимал, что Дин близок к тому, чтобы поставить на нем крест. Однако Сэм не был уверен, как это можно исправить. Даже когда он изо всех сил старался изобразить прежние эмоции, Дин знал, что что-то не так. А после всего, что Сэм сказал и сделал, вернуться к притворству стало невозможно. Он лишь надеялся, что Кроули отдаст ему душу до того, как Дин наконец решит, что с него хватит.
Потом Сэм услышал знакомый рокот двигателя Импалы, и несколько секунд спустя в номер вошел Дин. Сэм улыбнулся ему, надеясь, что это сойдет за некое предложение мира, знак, что он все еще пытается.
— Что? — спросил Дин, уставившись на него.
Определенно не сошло.
Сэм позволил себе расслабить лицо, когда Дин направился к холодильнику за пивом. Правда, он взял не пиво — он взял бутылку с водой. Сэм глянул на часы. Была половина девятого: обычно к этому времени Дин приканчивал третью порцию пива.
— Где ты был? — поинтересовался Сэм.
— На улице, — лаконично ответил Дин.
Сэм скривился. Если Дин не желает с ним разговаривать, ну и прекрасно. Он повернулся обратно к своему ноуту, который использовал в поисках дел, особенно связанных с разными чудовищами. Остаток вечера Дин его игнорировал, выглядя при этом необычно рассеянным.
Несколько часов спустя, когда Дин заснул, Сэм не знал, куда себя девать. Он ненавидел долго сидеть взаперти в номерах, и то, что он не мог спать, чтобы избавиться от скуки, только усугубляло положение.
Он встал и принялся расхаживать туда-сюда, собрал грязную одежду Дина и сложил ее в корзину для белья. Даже без души Сэм по-прежнему обожал чистоту и порядок. Он продолжил прибираться в номере, в конце концов вытащив из холодильника контейнер с испортившимися остатками блюда на вынос. Сэм хотел было выкинуть еду в мусорную корзину, но остановился, увидев там что-то разноцветное. Он нахмурился и наклонился, чтобы достать то, что, как выяснилось, было брошюрой.
Пробежавшись по листкам глазами, Сэм с изумлением осознал, что же это такое, и обернулся на Дина, чье лицо даже во сне было искаженным и угрюмым.
«Как справиться с диагнозом острая печеночная недостаточность».
Сэм знал, что Дин болен, но он даже не представлял, что все настолько серьезно. Почему Дин ничего не сказал, когда вернулся из больницы? И почему выбросил брошюру, описывающую его болезнь и способы ее лечения?
Конечно… нет. Дин не мог быть настолько тупым, чтобы отказаться от лечения. Может, он просто собирался позвать Каса, чтобы тот его исцелил. Но от ангела уже недели не было ни слуху, ни духу, несмотря на молитвы обоих Винчестеров. Не было никаких гарантий, что Кас придет на помощь.
Тогда почему же Дин?.. Сэм ощутил странную тяжесть в животе. Брошюра ясно давала понять, что Дину требуется пересадка печени — и как можно скорее. Поддельные документы Винчестеров были недостаточно хороши, чтобы выдержать проверку, необходимую для внесения в очередь на пересадку, значит, для Дина это не вариант. Единственная альтернатива — частичная пересадка от родственника. У Дина остался лишь один живой родственник, и явно нет ни малейшей причины думать, что Дин ожидает, будто брат расщедрится ради него на половину печени.
Сэм провел рукой по волосам. А прав ли Дин? Сэм знал риски, связанные с донорством органов, даже их частей. Он мог подхватить инфекцию или заполучить тромбы — не говоря уже о том, что он лишится целой доли собственной печени. А еще им обоим потребуются недели, чтобы выздороветь: недели, когда он будет не в состоянии себя защитить. Было бы глупо так рисковать.
Но… это был Дин. Какая-то часть Сэма знала, что не будет никакого смысла возвращать душу, если до этого он позволит Дину умереть. И даже без души с Дином Сэм становился лучше — он это точно знал.
Поэтому, вопреки здравому смыслу, Сэм схватил с тумбочки ключи от Импалы и вышел из номера. Он довольно быстро добрался до больницы, указанной в брошюре Дина, и нашел подходящую стойку информации.
— Мне нужно, чтобы вы проверили меня как потенциального донора печени для моего брата, — гаркнул он медсестре за стойкой. Та нервно на него посмотрела.
— Что? — спросила она. Сэм сдержал нетерпеливое рычание. Почему всем обязательно надо быть такими заторможенными?
— Мой брат, Дин Пейдж, приходил сюда, и у него обнаружили острую печеночную недостаточность. Ему как можно скорее требуется пересадка печени. Я бы хотел отдать ему часть своей печени, но чтобы это произошло, мне нужно пройти обследование, чтобы убедиться, что я ему подхожу. Как думаете, сможете устроить это для меня?
Женщину рассердил его пренебрежительный тон, но она все же застучала по клавиатуре компьютера.
— Дин Пейдж? — уточнила она. Сэм кивнул. — Правильно. У нас есть файл с информацией о нем. Здесь говорится, что он ушел вопреки рекомендации врача. Доктор Райан хотел его госпитализировать.
— Я сумею привезти его обратно, — пообещал Сэм.
— Хорошо. Что ж, я могу записать вас на физическое обследование и забор крови где-нибудь на этой неделе. У нас есть свободное время в…
— Лучше бы вам иметь свободное время сейчас, — холодно прервал ее Сэм. — Потому что для меня только это достаточно скоро. Вы пропустили слово «острая» в диагнозе моего брата? Часики тикают.
— Сэр, я все понимаю, но сейчас глубокая ночь, вы не можете просто…
Сэм сунул ей под нос корочки ФБР.
— Это больница. Я знаю, что даже сейчас тут есть врачи и медсестры. Мне плевать, что так не положено, — мне важно, чтобы это было сделано.
Пялясь на удостоверение, медсестра чуть не заработала косоглазие. Они оба знали, что статус агента ФБР не дает Сэму права полностью игнорировать правила больницы, особенно когда это не связано с расследованием, но Сэм выглядел достаточно устрашающе, чтобы медсестра перестала спорить. Она лишь откашлялась и нажала на кнопку на своем телефоне.
— Джуди, посылаю к тебе мужчину, его зовут Сэмюэль Пейдж. Нужно срочно проверить его на донорскую совместимость.
— Что? — недоверчиво спросил голос в трубке.
— Просто сделай это, — огрызнулась медсестра, снова нажимая на кнопку, чтобы прервать звонок, и с болезненной улыбкой посмотрела на Сэма. — Ступайте прямо в обратную сторону, — процедила она. — Дальше по коридору, четвертая дверь слева.
Сэм прошел мимо, ничего не сказав и даже не удостоив ее взглядом. Позади он слышал ее бормотание на его счет, но ему не было до этого никакого дела. Сэм нашел дверь, про которую говорила медсестра, толкнул ее и вошел в маленькую пустую процедурную.
Через минуту туда же зашла другая медсестра, предположительно та самая Джуди. Она послала Сэму сконфуженную улыбку, которую тот не вернул.
— Хм, привет. Я Джуди, — сказала она. — А вы, должно быть, Сэмюэль Пейдж.
— Сэм.
— Точно. Что ж, сегодня… сегодня ночью я возьму у вас кровь и проведу предварительный физический осмотр.
Она нервно хихикнула, и Сэм приподнял бровь. Она ждет, что он извинится за неудобство? В таком случае ей придется ждать очень долго.
— Хм, итак, сначала мне нужно собрать семейный анамнез, — продолжила Джуди, когда стало ясно, что Сэм не ответит. — У вас в семье кто-нибудь болел раком?
— Вы осознаете, что я здесь ради своего брата, верно? — спросил Сэм, точно разговаривал с пятилеткой. — У нас одинаковый семейный анамнез, и я полагаю, вы уже собрали его, когда брат приходил сегодня за диагнозом.
После этого Джуди смутилась еще сильнее, и у Сэма появилось ощущение, что прежний он ее бы пожалел. Однако все, что его заботило, — это максимально эффективный результат.
— Я сэкономлю вам немного времени, — сказал он. — Мой семейный анамнез уже в файле. Насколько мне известно, у нас не было серьезных заболеваний, которые могли бы передаться по наследству. На самом деле члены моей семьи жили не так долго, чтобы умереть от естественных причин. Что же касается моего личного анамнеза — я совершенно здоров. У меня никогда не было проблем с сердцем и печенью, как и со свертываемостью крови. В течение последнего года я не принимал никаких лекарств, ни по рецепту, ни без, за исключением разумного количества болеутоляющих. Я не курю, и я не алкоголик. Хотя сегодня я выпил немного спиртного, что отразится в моих анализах. У меня нет диабета и прочих противопоказаний для операции, а также венерических заболеваний. Этого достаточно?
Джуди лишь молча кивнула, заполняя листы на планшете, который держала в руках. Она направила Сэма на весы в углу, где измерила его рост и вес, затем померила ему давление, после чего затянула вокруг его бицепса жгут, чтобы проступили вены. Она ввела иглу в сгиб его локтя, и Сэм смотрел, как его темно-красная кровь наполняет пробирки. Набрав четыре пробирки, Джуди аккуратно извлекла иглу и обмотала место укола кусочком бинта.
— Вот так, — сказала она, мужественно пытаясь удержать бодрый настрой. — Пока это все. Я пошлю их в лабораторию, и они вам позвонят, когда…
— Я подожду, — перебил Сэм.
— Простите?
— Я подожду результатов здесь, в больнице.
— Мистер Пейдж, обычно уходит несколько дней, чтобы провести…
— Агент Пейдж. И мне все равно, сколько времени это занимает обычно. Я скажу вам, что на этот раз процедура будет куда короче. Увидимся через несколько часов.
И Сэм вышел за дверь, оставив позади ошеломленную медсестру.

* * *

Сэм улыбнулся про себя, когда менее трех часов спустя увидел спешащую к нему Джуди. Непонятно, почему Дин так сильно порицает его методы — они были бесспорно эффективны. Он встал, чтобы встретить Джуди.
— Хорошие новости, агент Пейдж, — сказала та, помахивая зажатыми в руке бумагами. — Вы превосходно подходите своему брату, и у вас определенно отличное здоровье.
— Когда мы можем приехать на операцию? — спросил Сэм, слегка удивившись облегчению, которое пронзило его при словах медсестры. Он и не осознавал, что беспокоится.
— А вы не хотите сперва обсудить это с Дином? — спросила Джуди.
— Нет.
— Ладно. Что ж, ммм… — Джуди перебрала свои листки, после чего вытащила две пачки, которые протянула Сэму. — Тут более подробная информация о процедуре донорства, а также инструкции о предоперационной подготовке для вас и вашего брата, основанные на том, что все согласовано. Врач Дина захочет перед операцией осмотреть вас обоих, чтобы убедиться, что вы — подходящие для этого кандидатуры.
— Отлично. Мы приедем завтра.
Казалось, медсестра собиралась запротестовать, но потом просто вздохнула.
— В одиннадцать часов? — спросила она.
— В десять.
Джуди лишь кивнула, сдаваясь, и Сэм зашагал прочь. Он вернулся в мотель и ничуть не удивился, обнаружив, что Дин не спит и ждет его.
— Где тебя носило? — спросил тот устало и раздраженно. Сэм знал, что это лишний раз доказывает, как плохо брату, раз он не стал с ним пререкаться. Сэм взял Импалу без разрешения, что в иных обстоятельствах грозило бы ударом в челюсть.
— Там же, где ты сегодня уже побывал, — холодно сказал он. Дин побледнел.
— Ты ездил в больницу? Как ты вообще узнал, что я там был?
Сэм фыркнул.
— Выбрасывание брошюры с рекомендациями в мусорную корзину нашего общего номера — не самый лучший способ избавиться от улик, — насмешливо сообщил он. Дин злобно зыркнул на него.
— Ну извини, что плохо соображал, только что получив смертный приговор! — рявкнул Дин. Сэм закатил глаза.
— Ой, не надо так драматизировать. Это не приговор.
— Печеночная недостаточность, Сэм! — теперь Дин орал. — Острая печеночная недостаточность. Мне остались считанные дни, если повезет, одна-две недели!
— Если только не сделать пересадку, — спокойно сказал Сэм.
— Мы оба знаем, что у меня нет шансов попасть в очередь. — Задор потух в Дине так же внезапно, как и появился, и он подавленно опустился обратно на стул.
— Да. Если только у тебя нет брата с совершенно здоровой печенью, которой он может с тобой поделиться.
Дин резко вскинул голову, встретившись глазами с Сэмом.
— Ты это сделаешь? — спросил он, и его недоверие почему-то напрягло Сэма.
— Я уже прошел тесты, — сообщил ему Сэм. — Мы хорошо подходим друг другу. Нам назначена встреча с твоим врачом, завтра в десять утра.
— Ты серьезно?
— Да. Вот, медсестра дала мне инструкции для тебя. В зависимости от того, что скажет доктор, скорее всего, операция состоится где-то на этой неделе.
Дин посмотрел на бумаги, которые Сэм ему дал.
— Я… я не знаю, что сказать, Сэм, — хрипло произнес он.
Сэм вздохнул. Он надеялся избежать эмоциональной сцены, но умирание явно сделало Дина сентиментальным.
— Ты не должен ничего говорить, — сказал он Дину. — Это наиболее разумное решение.
И так оно и было — в основном, — хотя логика была не единственным мотивом Сэма. Но он не хотел, чтобы Дин ожидал от него дальнейшей симпатии.
— Да, что ж, спасибо, — сказал Дин. Сэм кивнул.
— Тебе стоит снова лечь спать, — заметил он. — Не думаю, что завтра будет весело.

* * *

Как выяснилось, Сэм был абсолютно прав. Вдобавок к тому, что утром Дину стало значительно хуже, им с Сэмом еще и пришлось вытерпеть множество тестов, подтверждающих, что они хорошо подходят друг другу, что тело Дина не отторгнет печень Сэма и что они оба отвечают требованиям для кандидатов на те процедуры, которые им требуются. После того, как в них воткнули абсурдное количество игл, прогнали через МРТ и заставили расстаться с чрезмерным объемом телесных жидкостей, оба брата были госпитализированы, и Дину начали давать лекарства, чтобы облегчить симптомы болезни. Им дали двухместную палату, где они останутся до операций, которые запланировали на следующий день. Процедура шла быстрее, чем обычно, но неуклонно ухудшающееся состояние Дина заставило врачей форсировать события.
Братья ждали вместе, в основном в тишине, изредка прерываемой врачами и медсестрами, проверяющими их состояние и более детально объясняющими ситуацию и методы лечения. Дин проводил время за просмотром ужасающей больничной драмы, по которой фанател, не особо-то и скрываясь. Сэм не понимал, чем этот сериал так цепляет брата. Помимо нелепого имени (доктор Секси, серьезно?), Сэм думал, что все это потеряло для Дина свое очарование после попадания в созданную Гавриилом извращенную версию сериала. Но нет. Увлеченность Дина была все так же сильна.
Сэм довольствовался тем, что пытался не обращать внимания на звук, работая за своим ноутом. После операций им обоим придется задержаться в больнице на несколько дней, но Сэм хотел найти дело, которым они смогут заняться после выписки. К вечеру он отыскал несколько перспективных вариантов, и именно тогда Дин предложил позвонить Бобби.
— Зачем? — спросил Сэм. — Какая от этого польза?
Дин вздохнул, и Сэм заметил, что настроение у него брюзгливое — возможно, от голода. Перед операциями никому из них не разрешалось есть.
— Потому что он нам как отец, Сэм, и ему не все равно, что с нами происходит. Он захочет узнать о чем-то столь важном. Кроме того, некоторое время мы будем не в форме. Можем пожить у него, пока будем выздоравливать.
Это имело смысл, так что Сэм подождал, пока Дин наберет номер Бобби и включит громкую связь.
— Да? — сказал Бобби вместо приветствия.
— Эй, Бобби, это Дин. Сэм тоже тут, и ты на громкой связи.
— Что у вас стряслось? — тут же спросил Бобби.
— Ну, этого я не говорил.
Бобби вздохнул, и Сэм практически видел, как тот закатывает глаза.
— Ну так что это?
— Мы в больнице.
Дин отодвинул мобильник подальше, поскольку голос Бобби стал значительно громче.
— Вы оба? В какую чертову дурацкую передрягу вы, балбесы, вляпались на этот раз?
— Оказалось, что смешивание алкоголя с болеутоляющими не особо хорошо отразилось на печени Дина, — встрял Сэм, наклонившись к койке брата и отставленному телефону. — У него печеночная недостаточность.
Дин одарил его красноречивым взглядом, а Бобби выругался в телефон.
— Тебе нужен донор? Сколько времени уйдет, чтобы его найти? — встревоженно спросил Бобби.
— Почему никто не вспоминает обо мне? — с легким возмущением поинтересовался Сэм. — Я его донор, Бобби. Операция завтра утром. Мы звоним тебе только потому, что Дин считает, что ты захочешь об этом узнать.
— Ты чертовски прав — я хочу об этом знать. Где вы? Я приеду навестить вас.
Дин продиктовал Бобби адрес — который был всего в нескольких часах езды от Су-Фоллс, потом они распрощались и повесили трубки.
— Будет здорово иметь его под рукой, — сказал Дин, кладя мобильник на прикроватный столик.
— Да. — Сэм не испытывал подобного энтузиазма. Он знал, что Бобби рядом с ним не по себе, возможно, по веским причинам. Но его помощь им пригодится.
Между братьями протянулось молчание, пока Дин не издал горький смешок.
— Что? — спросил Сэм. Дин покачал головой.
— Ничего. Просто… наше везение, чувак. В смысле, я в больнице, потому что моя печень устроила мне забастовку, рядом со своим младшим братом, который потерял душу в гребаном апокалипсисе. Просто, какого хрена, понимаешь?
Сэм лишь пожал плечами.
— Жизнь — сука, — просто сказал он, предпочтя проигнорировать поддевку насчет своего бездушия.
— Да уж, это точно, — согласился Дин.
После еще пары секунд молчания Сэм задал вопрос, который донимал его целый день.
— Эй, Дин?
— Да?
— Почему ты не спросил у меня?
— Не спросил о чем?
— Насчет моей печени. Врач должен был тебе сказать, что лучше всего подходят братья или сестры. Почему ты даже не собирался дать мне шанс? Ты думал, я откажусь, или ты не хотел, чтобы я рисковал?
Дин вздохнул.
— Не знаю, Сэм. Может быть, понемногу и того, и другого.
У Дина был такой усталый голос, что Сэм решил оставить все как есть. Они снова погрузились в молчание, да так и остались, пока Дин не заснул. Сэм просто наблюдал, как на стене двигаются тени, когда по улице под окном проезжают автомобили.
Он вновь задавался вопросом: что он тут делает? Разумеется, он не собирался рисковать своей жизнью из преданности семье, так ведь? Он не сделал бы этого ради Сэмюэля Кэмпбелла, если бы старик заболел. Конечно, ни он, ни Дин не рассматривали своего деда как потенциального донора, поскольку оба знали, что тот стал бы так подставляться с еще меньшей вероятностью, нежели Сэм, — особенно ради человека, который был для него по существу незнакомцем. Так что, возможно, ситуации были несравнимы. И это не имело ничего общего с тем, что Сэм рисковал жизнью на охотах. Там был простой анализ затрат и выгод. Чем больше угроз он нейтрализует, тем больше жизней спасет. Кроме того, он просто наслаждался этой работой — охотой.
Но с Дином на кону стояла лишь одна жизнь. Либо Сэм рискует своей жизнью и здоровьем, чтобы дать брату шанс выздороветь, и Дину становится лучше, либо он этого не делает — и Дин умирает. Других последствий не будет, это точно. Так почему же второй вариант даже не рассматривался?
Сэм подумал о том времени, когда у него была душа — что он делал довольно редко. Дин был рядом на каждом этапе его жизни, поддерживая его, заботясь о нем. Дин все отдавал Сэму, снова и снова, и никогда не просил ничего взамен. Сэм бесконечно задолжал ему, это невозможно было обойти — и невозможно расплатиться. Но он мог попытаться. Он мог отдать Дину свою печень, и когда они оба поправятся, Сэм будет еще сильнее трудиться над тем, чтобы вернуть Дину его младшего брата.
Мысли о семье и старых привязанностях и ушедших деньках крутились у Сэма в голове, пока не взошло солнце, принеся с собой день, на который были назначены их операции.

Глава 2

— Тут можно получить завтрак в постель? — были первые слова Дина, как только он покинул царство сновидений. Сэм закатил глаза.
— Сегодня нам нельзя есть, Дин, — напомнил он.
Сэм поморщился, когда осознал, насколько скверно выглядит Дин. Его кожа со вчерашнего дня пожелтела еще сильнее, и тот же нездоровый оттенок окрасил белки его глаз. Он выглядел гульской версией самого себя. Сэм предполагал, что это связано с «острой» частью его печеночной недостаточности. У большинства людей уходят недели, если не месяцы, чтобы дойти до такого состояния, но для Дина это был вопрос нескольких дней. Винчестерам просто, как всегда, повезло.
— Хватит ее ковырять, — попенял Сэм, когда Дин почесал кожу вокруг торчавшей из его предплечья иглы капельницы. Тот закатил глаза, но руку убрал.
Они оба сидели в тишине, но потом, по-видимому, Дина посетила мысль.
— Эй. Ты ведь будешь под наркозом для этого, верно? — внезапно сказал он.
— Для операции? Очень на это надеюсь.
Благодаря Люциферу Сэм точно знал, каково это, когда твою печень выдирают, когда ты в сознании, но не имел ни малейшего желания повторять опыт.
— Да, но ты не спишь. Подействует ли на тебя вообще анестезия?
— Должна. Меня уже прежде вырубали на охоте, и я оставался без сознания столько же времени, сколько любой нормальный человек. Думаю, мое тело все еще умеет спать, мне просто это больше не нужно. Но лекарства должны подействовать.
Оба предпочли обойти вниманием тот раз, когда Сэма вырубил никто иной, как сам Дин. Сэм вспомнил, с какой жестокостью брат снова и снова бил его, распаленный тем, во что Сэм превратился, и не забывающий, что нужно его удержать, пока не удастся получить помощь от Каса.
— О. Хорошо, — сказал Дин. — Ну, если окажется, что наркоз не работает, просто вели врачам все отменить.
— Со мной все будет в порядке, Дин, — нетерпеливо отозвался Сэм. Брат умирал от печеночной недостаточности — и до сих пор бессмысленно тревожился за Сэма.
— Лучше бы так оно и было. Я вложил в тебя слишком много усилий, чтобы ты тут окочурился.
— Что ж, это работает в обе стороны. После всех этих проблем лучше бы тебе не отторгать мою печень.
— Ага, будет определенно жаль потратить впустую твой великолепный орган в случае моей трагической смерти.
— Рад, что мы поняли друг друга.
Дин фыркнул, но не выглядел разозленным. Возникла пауза, но потом Сэм задал вопрос, который занимал его, пока Дин спал.
— Дин, ты уверен, что хочешь этого? — спросил он. Брат уставился на него.
— Жизнеспасительную операцию? Да, совершенно уверен.
— Я просто хочу убедиться, что ты знаешь, во что ввязываешься.
— О чем ты?
— Я все еще заражен демонской кровью, Дин. Значит, и моя печень тоже.
На лице Дина отразилось понимание, и он стал выглядеть еще более больным, чем раньше.
— О, — прошептал он.
— Да, — пробормотал Сэм. — Слушай, я по-прежнему готов пройти через это, но если ты предпочтешь…
Если он предпочтет что? Позволить себе умереть, но не заразиться? Выбор был нелогичным, но в этом плане у Дина были странности. Сэм не знал, готов ли брат сделать подобный шаг.
Дин тоже явно не вполне это знал. Несколько минут он молчал, пялясь на свою капельницу и изредка косясь на Сэма. Но в конце концов он сделал глубокий вдох, и Сэм понял, что решение принято.
— Если ты сумел побороть демонскую кровь, то и я смогу, — твердо сказал Дин.
— Ты уверен? — снова спросил Сэм. Он не хотел, чтобы впоследствии Дин винил его за какие бы то ни было побочные эффекты. — Тебя не волнует, что это сделает тебя менее человеком?
— Тебя же не сделало.
Сэм саркастически фыркнул.
— Сделало, Дин, — сказал он. — И мы оба это знаем.
Дин скривился.
— Ну да, но, как я уже сказал, ты это поборол. И если это сотворит что-нибудь со мной, что еще не факт, я тоже справлюсь.
Сэм пристально изучил брата. Все, что он мог прочесть в лице Дина, — это решимость.
— Ладно.
На том и закончили.
Братья вместе молча ждали, пока приближался срок назначенных операций. Врач зашел проверить их еще раз, велев обоим быть наготове, но им все же пришлось прождать еще час или около того, прежде чем медсестры явились забрать Сэма, чья операция должна была начаться чуть раньше, чем у Дина. Когда Сэма выкатывали из палаты на каталке, что было нелепо, учитывая, что он прекрасно мог ходить сам, Дин остановил процессию.
— Погодите, — окликнул он. Медсестры, явно желая дать братьям возможность побыть наедине, прошли дальше по коридору. — Спасибо тебе за это, Сэм, — горячо сказал Дин. — Я серьезно, какие бы причины у тебя ни были.
— Ты бы сделал для меня то же самое, — заявил Сэм.
— Да, но у меня есть душа.
— Как в итоге будет и у меня.
Дин улыбнулся.
— Чертовски верно, — сказал он. — Увидимся на той стороне, Сэмми.
От Сэма не ускользнул тот факт, что с тех пор как Дин обнаружил, что у него нет души, это был первый раз, когда брат назвал его Сэмми.
— Пока, Дин.
Он махнул медсестрам, которые понимающе кивнули и продолжили путь в сторону отделения предоперационной подготовки.
Хотя операция была назначена на утро, был уже почти полдень, когда Сэма вкатили собственно в операционную. Его встретила команда врачей и медсестер, которые должны были его оперировать, после чего ему наконец-то позволили встать — лишь для того, чтобы сделать несколько шагов и добраться до операционного стола.
Сэм лег на спину, борясь с порывом оттолкнуть анестезиолога, наклонившегося, чтобы опустить на его лицо маску. Он ненавидел это чувство уязвимости, вручения своей жизни в руки совершенно незнакомых людей. Когда в его предплечье воткнулась игла, по которой будут поступать лекарства, на Сэма нахлынула странная волна неуверенности. Что, если наркоз не подействует? Что, если он будет все чувствовать — от начала до конца?
«Тогда ты подберешь сопли и потерпишь», — твердо сказал он себе. С ним бывало и похуже, а Дину это нужно. Однако после этого брат точно будет ему должен.
Но как только Сэм ощутил жар растекающихся по венам лекарств, то осознал, что это уже неважно. Раствор принес с собой неодолимую сонливость, и вскоре голоса столпившихся вокруг людей стихли, и Сэм соскользнул в незнакомую темноту забвения.

* * *

Ерзать было больно, поэтому Дин лишь беспокойно постукивал пальцем по бедру. Медсестры забрали его брата лишь несколько минут назад, и он знал, что Сэм никоим образом не мог оказаться в операционной, но все же волновался. Он хотел бы первым оказаться под наркозом, но ничто и никогда не бывало так, как ему хочется, так с чего бы это должно начаться сейчас?
Дин вздохнул, запрокидывая голову назад, чтобы посмотреть на потолочные плитки. Как все это могло случиться? Две недели назад он был в порядке, по крайней мере, физически. Все, что его беспокоило, — это спасение младшего брата. Потом он заболел тем, что посчитал обыкновенным гриппом: он чувствовал себя вымотанным, его тошнило, и он жаждал просто валяться в постели и смотреть дурацкие шоу по телевизору. Но не делал этого, потому что не мог, потому что душа Сэмми по-прежнему горела в Аду, и теперь Дин знал, как ее вытащить — так как же он мог остановиться? Кроме того, ему нужно было сократить время, за которое фальшивый Сэм — РобоСэм, как стал мысленно называть его Дин, — мог нанести ущерб.
Но потом даже весьма наблюдательный РобоСэм заметил состояние Дина и сообразил, насколько оно серьезно. Дин ему не поверил, не хотел верить. Но потом он пошел принять душ и даже не успел встать под струи воды, как его вырвало — в пятый раз за эту неделю. Вот только в этот раз рвота была красного оттенка, и Дин знал, что это кровь. Именно тогда он понял, что пора обратиться в больницу.
Так он и сделал и позволил врачам тыкать и колоть его — позволил даже ввести ему какой-то краситель, чтобы они могли просканировать все его тело. Все собранные ими данные свелись к единственному непреложному факту: Дин умирал.
Он перестал слушать доктора Райана, когда тот сказал, что ему требуется новая печень. Дин знал, что у него нет шансов попасть в очередь на пересадку. Кроме того, он не хотел забирать орган, который в иных обстоятельствах достался бы невинному гражданскому, вероятно заслуживающему эту печень больше, чем он сам.
Врач спросил его насчет живых родителей или братьев-сестер. Дин сказал ему «нет». Его брат был мертв, и у него не было никаких оснований верить, что подменный Сэм решит пожертвовать половиной своей печени ради человека, о котором он больше не способен был заботиться. Помимо этого, Дин не мог попросить его об этом.
Поэтому Дин просто ушел, отказавшись от лекарств, которые врач пытался ему всучить, чтобы бороться с симптомами печеночной недостаточности. Если ему суждено умереть, он не хотел продлевать агонию при помощи таблеток.
Дин посылал Касу молитву за молитвой, но друг, должно быть, по уши завяз в своей гражданской войне, потому что он так и не ответил.
Дин принял решение, что перед смертью обязательно найдет какой-нибудь способ освободить Сэма из Ада. Неважно, наверх или вниз отправится он сам, — он не мог умереть, зная, что обрек брата на вечные пытки.
Чтобы осознать несбыточность этого плана, Дину понадобилось всего десять минут. Он едва не потерял сознание, пока шел по больничной стоянке к своей машине. Он был не в той форме, чтобы спасать кого бы то ни было, и вскоре ему станет еще хуже. Дин лишь надеялся, что Кас сумеет найти способ спасти Сэма, как только на небесах все устаканится. Ангел задолжал ему хотя бы это.
Дин вернулся в мотель, и РобоСэм злил его сильнее обычного. Эта ледышка служила лишним напоминанием о неспособности Дина помочь в спасении настоящего Сэма. Дин не собирался сообщать ему свой диагноз. РобоСэм не был большим поклонником слабости, и Дин не хотел давать ему повод уйти. Поэтому он просто выкинул брошюру с рекомендациями по лечению и завалился спать, не в силах, да и не желая ни единой лишней минуты держать глаза открытыми.
Потом он проснулся и обнаружил, что Сэма нет. Такое случалось довольно часто, но сегодня ночью это взволновало Дина. Он умирал, а Сэм свалил, чтобы творить один бог знает что.
Так что Дин впал в ступор, когда Сэм вернулся и вывалил на него новости. Он не только узнал о состоянии Дина, но и взял лечение брата в свои руки. Дин не хотел думать, что же брат сделал в больнице, чтобы так быстро получить результаты, и не мог заставить себя беспокоиться об этом. Он не мог поверить, что этот Сэм — бездушный, безэмоциональный РобоСэм — так сильно постарался ради него и готов был рискнуть собственным здоровьем, чтобы помочь ему.
Это заставило Дина осознать, что, возможно, в этой бездушной оболочке осталось куда больше того Сэмми, которого он знал и любил, чем он считал изначально. Возможно, часть его младшего брата и вправду все еще там.
От чего, конечно, Дин еще сильнее расхотел позволять врачам разрезать и распотрошить Сэма. Но он видел, что мысленно последний уже настроился на операцию, и — с душой или без — Сэм был самым упрямым человеком, какого он знал. И, честно говоря, Дин совсем не хотел умирать. Поэтому он снова уснул, чувствуя себя в гораздо большей безопасности (чего не случалось с того момента, когда он впервые понял, во что превратился Сэм) и зная, что утром начнется его путь к выздоровлению.
Дин поморщился — воспоминание о том, что принесло то утро, обрушилось на него в болезненных подробностях.
— Вставай, Дин.
— Дин застонал, когда голос брата вышиб его из сновидений. Потом он вскрикнул от боли, когда дало о себе знать измученное тело. Казалось, будто в живот вонзилась сотня ножей.
— Дин?
Он моргнул и открыл повлажневшие глаза, обнаружив себя лицом к лицу с Сэмом, который опустился на корточки рядом с его кроватью.
— С тобой все в порядке?
— Я выгляжу, как человек, с которым все в порядке? — выдавил Дин.
— Нет, ты выглядишь как кусок дерьма.
Дин сердито зыркнул на Сэма, сворачиваясь клубком, словно это могло облегчить боль. Не облегчило.
Он ощущал, как Сэм изучающе смотрит на него, потом этот оскорбительно пышущий здоровьем парень потянулся, схватил стоявшую у двери мусорную корзину и поставил ее на пол возле головы Дина.
— Мне не нужна…
Протест Дина оборвал фонтан вырвавшейся изо рта жидкости. Жидкость в основном состояла из крови, поскольку Дин вот уже несколько дней почти ничего не ел.
Сэм просто глядел на него, пока он не выкашлял остатки крови, после чего наклонился вперед и сгреб Дина в охапку с такой легкостью, точно поднял картонную коробку.
— Сэм, какого черта? Поставь меня, я могу идти сам.
Сэм проигнорировал его — возможно, потому что они оба знали, что это ложь. Он вынес Дина к машине, которую уже припарковал перед дверью, затем усадил в пассажирское кресло и пристегнул. Дин был благодарен, что решил спать в штанах и футболке, а не просто в боксерах, как иногда делал. Он ощущал слабую вину за то, что оставил горничным убирать полную крови мусорную корзину, но на повестке были заботы поважнее, и главная из них — не умереть до приезда в больницу.
С РобоСэмом за рулем они домчались всего за десять минут. Врачи позаботились о Дине, напичкав его всеми лекарствами, какие жаждали дать ему накануне. Хотя после этого он почувствовал себя значительно лучше, всем было ясно, что стоит поторопиться.
И вот теперь Дин был здесь, слушая, как капает капельница и тихо попискивают мониторы, и со все большим нетерпением ждал новостей насчет брата.
«Не будь смешным», — попенял он себе. С Сэмом все будет хорошо. Даже потеря части органа не затормозит того терминатора, каким он стал. Впервые с тех пор, как узнал об этом, Дин был чуточку благодарен бездушию Сэма. По крайней мере он знал, что брат не боялся.
Из задумчивости Дина вытянул раздавшийся сбоку оклик:
— Дин?
Его встревожило, сколько усилий потребовалось, чтобы повернуть голову навстречу знакомому голосу. При виде стоящего на пороге палаты Бобби он растянул в улыбке потрескавшиеся губы.
— Привет, Бобби, — тепло поприветствовал он.
— Проклятье, парень, — пробормотал Бобби, шагнул вперед и вытащил из угла палаты стул, придвинув его к койке, после чего опустился на него, разглядывая Дина, словно действительно был его отцом. — Выглядишь паршиво.
— Все еще получше тебя, Железнобокий, — парировал Дин. Несмотря на то, что Бобби уже больше года не был прикован к инвалидному креслу, прозвище пристало.
Бобби проигнорировал шпильку.
— Серьезно, Дин, ты уверен, что сумеешь после этого оправиться?
— Ну, благодаря Сэму я намерен прожить достаточно долго, чтобы попытаться.
— Похоже на то. Его уже оперируют?
— Сомневаюсь. Они забрали его всего полчаса назад и сказали, что на подготовку уйдет некоторое время.
Бобби кивнул и глянул на то место, где была койка Сэма.
— Прости, что так долго сюда добирался, — угрюмо сказал он. — Мне надо было все у себя там устроить — найти человека, чтобы отвечал на звонки вместо меня. Потом попался сломанный мост, из-за которого пришлось дать реально большой крюк.
— Все нормально, Бобби. В любом случае, ты вряд ли бы особо помог.
— Думаю, нет. Ты зовешь Каса?
— Всего лишь каждые двадцать минут, — ответил Дин, пытаясь сгладить горечь. Он знал, что Кас занят, сражаясь в гражданской войне за порядок на небесах, но все же было обидно, что друг не мог найти время, чтобы спасти ему жизнь. Судя по лицу Бобби, тот чувствовал то же самое. Но ничего больше не добавил, а просто погрузился в ожидание вместе с Дином.
Никто из них не был любителем бессмысленной болтовни, но Дин не сумел удержаться, чтобы не поднять тему, терзавшую его с самого утреннего разговора с Сэмом.
— Как ты… как ты думаешь, есть шанс, что печень Сэма может заразить меня демонской кровью? — спросил он, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно, но подозревая, что облажался. Он был не в силах смотреть на Бобби, пока тот обдумывал вопрос.
— Охо-хо, — сказал Бобби в конце концов. — Полагаю, это возможно.
— Да, мы тоже так подумали, — сказал Дин, наконец поворачивая голову, чтобы встретиться с Бобби взглядом. — Что, по-твоему, она может со мной сделать?
— Ничего, что ты ей не позволишь.
Дин только бровь задрал на такую невозмутимость. Бобби ответил ему тем же, словно бы подзадоривая поспорить. Дин вздохнул. Не стоило и надеяться на сочувствие к чему-то, что еще только может произойти. И, если честно, уверенность Бобби воодушевляла.
После этого они оба сидели в тишине. Пока длилось ожидание, Дин просто черпал успокоение в присутствии Бобби. Десять минут спустя в дверях показались две медсестры, очевидно, чтобы забрать его для подготовки к операции.
— Как мой брат? — тут же поинтересовался Дин.
— Ему только что дали наркоз, — сообщила ему одна из медсестер, пока они с напарницей готовили его к перевозке.
Дин чуть расслабился. По крайней мере, на Сэма действовала анестезия.
— А теперь мы вас хорошенько обработаем, чтобы врачи смогли удалить вашу плохую печень и помогли принять хорошую печень вашего брата.
Дин приподнял бровь на вторую медсестру, которая разговаривала с ним, как будто ему пять лет и как будто это не ему с десяток раз объяснили всю процедуру. Может, обычно она работает в педиатрическом отделении. Ее последующие слова немного возвысили ее в глазах Дина.
— Когда окажетесь в послеоперационной палате, мы обязательно поставим койку Сэма рядом с вашей. Вы увидите его, когда проснетесь.
— Спасибо.
Пока Дина катили до операционную, он нервничал все сильнее. Он в принципе ненавидел больницы, но хирургию ненавидел еще больше. Когда ему удаляли миндалины, он плохо среагировал на анестезию и неделю провалялся в коме, а потом еще месяц оставался прикован к постели. Он правда не любил хирургию. Но еще он не любил умирать, так что особого выбора не было.
Последнее, о чем подумал Дин, лежа на операционном столе, когда лекарства начали его усыплять, — это что он очень надеется, что не отторгнет печень Сэма. Иначе брат его убьет.

* * *

— Дин? Мистер Пейдж? Дин, вы можете открыть глаза — для нас?
Дин хотел, чтобы они оставили его в покое. Ему было хорошо, он плавал в умиротворяющем море безболезненности. Но голоса были подобны шипам, впиваясь в него и вытаскивая обратно в суровую и неуютную реальность.
Он застонал, но они не оставили его в покое, зовя снова и снова. В конце концов Дин заставил себя открыть глаза — лишь затем, чтобы сразу закрыть, — но так толком и не рассмотрел, что его окружает.
— Вы отлично справились, Дин. Все выглядит хорошо.
Слова вызвали в нем волну облегчения и удовлетворения, хотя он и не мог вспомнить, о чем они говорят. Но что бы это ни было, он справился. И с этой мыслью Дин позволил себе вновь упасть в спокойную темноту.

* * *

Дин отстраненно гадал, кто ж это подпалил ему бок — он задолжал этому неведомому серьезный мордобой. Как только погрузится в ледяную воду, вот.
Затем он уловил писк больничной аппаратуры, и к нему вернулась память о событиях последней пары дней. Дин боролся с лекарственным дурманом, чтобы поднять веки.
И мгновенно пожалел о своем решении, резко зажмурив глаза под внезапным потоком яркого света. Несколько секунд спустя он попробовал снова, на сей раз открывая глаза поосторожнее и привыкая к тусклому свету послеоперационной палаты. Дин предположил, что то, что он все еще жив, означает, что операция прошла успешно. Он смутно вспомнил, что однажды уже приходил в себя раньше, когда анестезиолог заставила его открыть глаза, чтобы убедиться, что не убила его и не погрузила в кому. И еще что-то о том, что все выглядит хорошо. Конечно, он всегда выглядит хорошо, так что, вероятно, это неважно.
Дин вспомнил обещание медсестры уложить его на койку рядом с Сэмовой. Он повертел головой туда-сюда, нахмурившись, когда не увидел своего гигантского братца.
— Сэм? — позвал он, скривившись, когда вместо голоса вышел сухой хрип. Во рту было сухо и отвратительно, но воды в поле зрения не наблюдалось. Дин откашлялся и попытался снова: — Сэм?
Медбрат, заметив, что он проснулся, поспешил к нему.
— Мистер Пейдж? — бодро спросил он. — Как вы себя чувствуете?
— Где мой брат? — требовательно спросил Дин. — Мне сказали, что он будет здесь.
С лица медбрата сползла улыбка, и у Дина внутри все упало.
— Что с ним случилось? — прохрипел он, пытаясь усесться.
Медбрат торопливо удержал его на месте, что, как выяснилось, было необязательно, потому что движение превратило огонь в боку Дина в ревущее пламя. Ахнув, он рухнул обратно и пригвоздил медбрата самым устрашающим взглядом, какой только смог изобразить.
— Где Сэм? — вновь спросил он опасным тоном.
— Нужно, чтобы врач объяснил…
— Скажите мне.
Медбрат вздохнул, оглядевшись вокруг, точно надеялся, что кто-нибудь явится к нему на выручку. Никто не явился.
— Простите, мистер Пейдж, — промямлил он, пятясь. — Пойду сообщу доктору Райану, что вы очнулись.
Он повернулся и попросту сбежал. Дин уставился ему вслед, растущий страх отвлек его от боли в боку.
Какого черта стряслось с Сэмом? Предполагалось, что эта процедура для него безопасна.
Если никто не собирается разговаривать с Дином, значит, придется просто отыскать брата самому. Он сделал глубокий вдох, крепко вцепившись в перила койки и приготовившись к боли, которая ждет его при новой попытке сесть.
— Даже и не думай об этом, балбес.
— Бобби? — выдохнул Дин, резко оборачиваясь и глядя, как тот торопливо идет к нему.
— Да, я в курсе, что не видел, как ты пытался выбраться с койки сразу после того, как тебе пересадили печень.
Дин проигнорировал предостерегающие интонации в голосе друга.
— Бобби, я должен найти Сэма, — с тревогой сказал он. — С ним что-то не так, а они не хотят говорить, что именно.
— Я только что разговаривал с врачом Сэма. — успокаивающе сообщил Бобби, кладя руку Дину на плечо — возможно, чтобы убедиться, что тот не попытается подняться снова.
— И? — нетерпеливо спросил Дин. Ему что, нужно начать вырывать зубы, чтобы получить прямой ответ?
— Сэм хорошо перенес операцию. Они удалили ему долю печени и зашили его. Все шло как обычно.
— Тогда что произошло? Почему никто не говорит мне, где Сэм?
— Потому что после того, как они сняли Сэма с операционного стола, у него оторвался тромб.
Сердце Дина болезненно заколотилось. Образование тромбов было одним из тех рисков, о которых врачи рассказывали Сэму, когда убедились, что он готов стать донором. Они говорили, что это бывает редко, но последствия серьезные. Иногда смертельно серьезные.
— Бобби, — голос Дина был не более чем хриплым шепотом. — Он?..
— Он жив, сынок.
Слова Бобби должны были обнадежить, но его искаженное и встревоженное лицо означало прямо противоположное.
— Но?..
— Тромб попал ему в мозг. В итоге врачи его извлекли, но они не знают, сколько вреда тот успел причинить.
Дин лишь поднял взгляд на Бобби, ожидая, когда тот объяснит толком. Бобби глубоко вздохнул, потирая рукой загривок.
— Сэм в коме, Дин, — в конце концов продолжил он. — И врачи не уверены, что он очнется.

Глава 3

Дин смотрел на лежащего без сознания брата, изо всех сил стараясь переварить этот новый поворот событий. Ему пришлось приложить массу усилий, чтобы убедить врачей перевести его в палату Сэма в отделении интенсивной терапии, но ему было необходимо видеть брата, самому оценить его состояние. И теперь его эгоистичная часть хотела, чтобы он не переводился.
Дин не был готов к тому, что обнаружит. Сэм выглядел… как Сэм. Он выглядел как младший братишка, которого Дин не видел полтора года. Возможно, из-за того, что Сэм спал, и его холодные расчетливые глаза были скрыты под закрытыми веками. Вот только он не спал, он был в коме, и на его умиротворенном лице лежал подводящий кислород катетер, а к телу был прикреплен с десяток проводов.
Дин сжал кулаки, страстно желая, чтобы перед ним оказался враг, которого можно было бы ударить. Но никого не было, потому что предателем было тело Дина, и это он был виноват в том, что случилось с Сэмом.
Он услышал, как позади кто-то откашлялся.
— Привет, Бобби, — произнес Дин, не отводя взгляда от брата.
— Как держишься, парень? — спросил Бобби.
— Это должен был быть я.
Бобби вздохнул.
— Сэм был в курсе рисков, когда согласился на операцию, — сказал он.
Дин фыркнул и вздрогнул, когда это простое действие послало по телу волну боли.
— Да, и все равно это сделал. О чем это тебе говорит?
— Дин…
— Бобби, это все еще был он. Он был другим, но какая-то часть Сэма в нем осталась. А теперь даже это может исчезнуть. Из-за меня.
— Дин, мы что-нибудь придумаем, — пообещал Бобби. — Мы найдем способ ему помочь, если врачи не могут.
Дин с беспомощным раздражением покачал головой.
— Посмотри на меня, Бобби, — тихо сказал он, взглянув на того глазами, белки которых были по-прежнему слегка желтоватыми из-за желтухи. — Какая ему от меня польза?
Черт побери, да его пришлось катить сюда прямо на койке!
— Пока никакой, — признал Бобби. — Но, Дин, тебе станет лучше. Благодаря Сэму тебе станет лучше, и мы найдем способ помочь твоему брату.
Дин не до конца поверил Бобби, но не то чтобы у него был особый выбор. Хотя он и не планировал оставаться на больничной койке так долго, как рекомендовали врачи, он знал, что пока однозначно не способен передвигаться. Хотя он вновь потребовал общую с Сэмом палату. Было больно видеть брата в коме, но это было лучше, чем разделиться и постоянно беспокоиться.
Бобби остался с ними, дабы убедиться, что у Дина есть все необходимое. Он постоянно был рядом, но Дин не мог заставить себя возражать. Хотя вечером и настоял, чтобы Бобби отправился в мотель и немного отдохнул. Тот некоторое время брюзжал, но они оба знали, что, оставаясь в больнице, Бобби ничем не может помочь своим мальчикам.
— Я поищу какие-нибудь варианты для Сэма, — пообещал Бобби на прощание. Дин лишь кивнул, сомневаясь, что тот что-нибудь найдет.
Дин вымотался, но сон долго к нему не шел. Он обнаружил себя смотрящим на мониторы Сэма, наблюдающим, как размеренно подпрыгивает и опускается зеленая линия пульса брата. В конце концов убаюкивающий ритм медленно его усыпил.

* * *

Начальное выздоровление Дина проходило четко по учебнику — и это была не просто фигура речи, поскольку назвать таковым состояние Сэма было никак нельзя. Все прошедшие после операции дни младший Винчестер оставался в коме и ни на что не реагировал, и ни один из тестов, которые продолжали делать врачи, не показывал никаких признаков ни улучшения, ни изменения.
Бобби обретался в больнице почти целыми днями, за исключением случаев, когда он сидел в библиотеке либо на телефоне, ища способ помочь Сэму. Но не находил ничего, что не требовало бы взамен огромную цену.
Поэтому они ждали и смотрели, как бледнеет кожа Сэма, как вваливаются его щеки — а глаза упрямо остаются закрытыми. Врачи предложили было Дину перебраться в другую палату, чтобы ему не приходилось наблюдать за угасанием брата… но эту ошибку они совершили лишь однажды.
Несколько дней спустя Дин проснулся от воя сигнала тревоги.
Он резко распахнул глаза, автоматически откликаясь на звук, но у мозга ушла секунда, чтобы сообразить, что он видит. А потом Дин похолодел. Потому что сигнал шел от одного из мониторов Сэма, и палату наводнили люди.
— Что происходит? — требовательно спросил Дин, поднимая койку, потому что до сих пор не мог даже самостоятельно сидеть.
Никто ему не ответил, так что он лишь смотрел в ужасе, как врач и медсестры суетятся вокруг брата. Внутри у Дина все упало, когда он увидел, как одна из медсестер протягивает врачу набор электродов от дефибриллятора.
Он глянул на кардиомонитор Сэма, который подтвердил его наихудший страх.
Та равномерная кривая зеленая линия стала плоской.
У Сэма остановилось сердце.
У Сэма остановилось сердце.
У Сэма остановилось сердце.
— Пожалуйста, — прошептал Дин, неуверенный, с кем он говорит, наблюдая, как врач прижимает электроды к груди Сэма.
Он услышал глухой стук дефибриллятора и увидел, как торс Сэма слабо выгнулся. Дин осознал, что задерживал дыхание, когда опять прикипел взглядом к кардиомонитору брата в ожидании, что обнадеживающий ритм, который помогал ему уснуть, вновь возобновится.
Не возобновился.
Дин услышал, как тихо выругался врач, прежде чем приказать вновь зарядить электроды.
Когда со второй попытки сердце Сэма все-таки завелось, Дин наконец-то снова задышал. Облегчение на лицах медсестер помогло ему расслабиться еще сильнее. А еще сообщило ему, что теперь отвлекать их будет неопасно.
— Что только что произошло? — спросил он чуть дрожащим голосом.
Врач вздохнул, медленно поворачиваясь, чтобы встретиться с Дином взглядом.
— Это то, чего мы боялись, мистер Пейдж, — мрачно сказал он. — Состояние вашего брата ухудшается. Его мозг с трудом справляется с необходимыми для жизнеобеспечения функциями вроде поддержания сердцебиения.
— И что это означает? — затаив дыхание спросил Дин, хотя и подозревал, что знает ответ.
— Это означает, что вам нужно принять решение.
— Что?
— Этот инцидент ясно показал, что ожидание в надежде на лучшее нецелесообразно. Сэму нужна аппаратура жизнеобеспечения. Это ваше решение — хотите вы переводить его на нее или нет.
Секунду Дин смотрел на него, лишившись дара речи.
— Конечно, я хочу, чтобы вы перевели Сэма на нее, — злобно сказал он.
Врач вздохнул.
— Мистер Пейдж, вы должны понять: нет никаких гарантий, что ваш брат очнется, — сказал он. — Особенно учитывая тот факт, что остановка сердца означает, что его мозг в еще худшем состоянии, чем мы думали. На данном этапе аппаратура по существу будет просто поддерживать жизнь в его теле. Вероятно, Сэма там больше нет.
Дин поборол желание сказать врачу, что Сэма там не было больше года, но это никого из них не остановило. Вместо этого он лишь наклонился к врачу так близко, как только мог.
— Слушай сюда, — сказал он убийственно тихим голосом. — Мой брат не умрет из-за меня. — «Не снова». — Сэм — самый крепкий и упрямый боец, какого я только встречал. Так что переведите его на чертову аппаратуру и дайте шанс побороться.
— Хорошо, — сказал врач со вздохом, вновь повернулся к остальному персоналу, окружившему койку Сэма и усердно притворявшемуся, что не подслушивал. — Вы его слышали. Переведите Сэма на аппаратуру со стимуляцией сердечной деятельности и дайте полный набор.
После этого Сэма увезли. Дин смотрел на это, и его пронзала боль, не имеющая ничего общего с недавней операцией. Врач бросил на него сочувственный взгляд. Но Дин не хотел сочувствия. Сочувствие означало, что шансов нет.
— Мы сделаем для вашего брата все возможное, — пообещал врач.
Но Дин видел это в его глазах — врач считал, что случай Сэма безнадежен. Вскоре врач ушел, оставив Дина наедине с избытком мыслей. Он раздумывал, не позвонить ли Бобби, но не желал слышать, как тот говорит ему, что, может, пришло время отпустить Сэма.
— Ну и ну, — донесся из угла елейный голос. — Похоже, у лося дела не слишком хороши, не так ли?
Все тело Дина болезненно напряглось — он потянулся за оружием, которого при себе не имел, и скрежетнул зубами.
— Чего тебе надо, Кроули? — выплюнул он демону, который материализовался в его палате.
— Знаешь, я впечатлен, — ответил король Ада. — Вы двое умудрились сделать себя еще более бесполезными, чем раньше. Не думал, что такое возможно.
— Я еще даже не начал говорить тебе, насколько я не в настроении для этого, — произнес Дин.
— Не в настроении, чтобы спасти брата?
Это привлекло внимание Дина.
— Что ты имеешь в виду? — резко спросил он. Кроули закатил глаза.
— Ну, ты же не думаешь, что я пришел сюда, чтобы позлорадствовать, правда?
Дин приподнял бровь.
— Ладно, в основном я пришел позлорадствовать, — бесстыдно признался демон. — Но еще я тут, чтобы позаботиться о своих вложениях.
— О чем ты, черт возьми, говоришь? — прорычал Дин, успев устать от общества Кроули.
— Я говорю, что я пока еще не закончил с тобой и Робокопом, — сказал Кроули, как будто разговаривал с семилеткой. — Какими бы вы ни были твердолобыми, вы вполне успешны в добывании мне чудовищ. Будет неприятно, если придется искать другую парочку неудачников, чтобы работали на меня.
Дин гневно уставился на демона, но в его душе вспыхнула искра надежды.
— Ты говоришь, что намерен исцелить Сэма? — спросил он.
— И наконец-то зажглась лампочка! — саркастично провозгласил Кроули.
— Что ж, ладно, он на аппаратах.
Хотя Дин и не доверял Кроули, он начал подозревать, что тот был единственным шансом Сэма. Но потом Кроули расхохотался, и у Дина внутри все оборвалось.
— Ты же не думаешь, что я сделаю это забесплатно, да? — спросил Кроули.
— Ты сделаешь это, чтобы мы продолжали работать на тебя, — сказал Дин. — Насколько это «забесплатно»?
— Вы работали на меня в обмен на душу Сэма. В обмен на жизнь Сэма ты должен сделать что-нибудь еще.
Ну конечно. Демоны всегда хотят большего. Дин испытывал острое желание сказать Кроули, чтобы тот развлекался в одиночестве, но они оба знали, что он этого не сделает.
— Что у тебя на уме? — рыкнул Дин. Кроули улыбнулся.
— Ну, наш исходный контракт должен был закончиться, когда Сэму будет возвращена душа. Как насчет того, чтобы чуть-чуть его продлить?
— И под «чуть-чуть» ты подразумеваешь?..
— Пожизненно, — сказал Кроули, уже без тени насмешки. — Вы с братом будете работать только на меня до того самого дня, когда за вами придут Жнецы.
— Нет, — сказал Дин. — Ни за что.
— Ой, не будь таким категоричным. Мы оба знаем, что для Сэмми это единственный шанс.
— Сэм не захотел бы, чтобы я спас его лишь для того, чтобы он всю жизнь был на побегушках у демона.
— Его душа наверняка бы с тобой не согласилась. Мое предложение выпустить ее из Клетки по-прежнему остается в силе. Служить мне гораздо лучше, чем то, что Михаил и Люци делают с ней прямо сейчас.
Дин скривился. Тут Кроули его подловил. Дина все еще преследовала собственная память об Аде, и он знал: то, что выпало на долю Сэма, в тысячу раз хуже — и тот уже пробыл там в четыре раза дольше, чем сам Дин.
Каждая клеточка его существа кричала ему начать декламировать слова экзорцизма и надеяться на лучшее, но…
— А после того, как мы умрем? — прошептал он.
— Куда вы отправитесь: на небеса или в пекло — в руках высших сил, — сказал Кроули. — Я не буду настаивать, чтобы ваши души попали в Ад.
Они оба замолчали, и Дин обдумал предложение. Оно было скверным, в этом он не сомневался.
Дин посмотрел на то место, где раньше стояла койка Сэма, и сморгнул воспоминание о том, как безжизненное тело брата выгибалось от разряда дефибриллятора.
— У меня встречное предложение, — хрипло пробормотал он.
— Я слушаю.
— Ты получишь меня. Только меня, до конца моих дней. Я буду делать любую херню, какую ты пожелаешь. Но Сэму ты вернешь его душу, а потом… потом дашь ему умереть.
Кроули удивленно моргнул, после чего его лицо растянулось в тошнотворной улыбочке.
— Ба, Дин, — медленно произнес он. — Я потрясен. После всех усилий, которые ты приложил, чтобы сохранить гигантору жизнь, ты хочешь, чтобы я отправил Сэмми на ту сторону?
— Пораньше отправить на небеса лучше, чем дать ему замарать душу, работая на тебя. — Потому что Дин не питал на этот счет иллюзий. Он знал, что пожизненное служение Кроули в результате обернется поступками, которые обеспечат ему новый билет в преисподнюю. Он не мог позволить, чтобы такое случилось с Сэмом.
Кроули внимательно на него посмотрел.
— Если я на это соглашусь, то потеряю половину своих инвестиций, — рассудительно сказал он.
— Ну, если ты не согласишься, то потеряешь все инвестиции, — парировал Дин. — Выбирать тебе.
— Ладно, — сказал Кроули после секундного размышления.
Сердце Дина болезненно сжалось, а на коже выступил холодный пот. Он не жалел о своем решении, но знал, что отныне вся его жизнь будет паршивой донельзя. И он лишится брата.
— Ну так что? — спросил Дин, поскольку демон ничего не сделал. — Чего ты ждешь? Иди, доставай душу Сэма.
— О нет, — сказал Кроули. — Так не получится. Мы скрепим сделку, потом я выполню свою часть.
— Я не пойду на попятный, — сердито сказал Дин.
— О, в этом я уверен, — ответил ему Кроули с усмешкой. — Особенно после того, как мы скрепим сделку поцелуем.
Дин открыл было рот, чтобы сказать демону, что он ни за какие коврижки не станет этого делать, но не сумел выдавить ни слова.

окончание в комментариях

@темы: ФБ, Моя трава, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств, СПН

---

Истинно так! :D

По утрам кот поёт.
У большинства котов его породы не мяв, а убедительное воркование.
В нём слышны невозмутимые интонации гостя, которому нет нужды быть грубым с деревенской хозяйкой. Хлеб давай, милая. И млеко. И яйки. Всё давай, только без резких движений.
Кот Матвей не таков.
Едва стрелка часов добирается до пяти, в воздухе раздаётся плачущий голос. О, детка, солнце почти взошло! – поёт кот (йоу, мамми, йоу). – Но миска моя пуста! И через час она будет пуста, и через два. Жизнь тяжела, мамми (йоу!) Разве для этого был я рождён? Давай спросим у господа, мамми, пусть он ответит мне!
В этот момент раздаётся звук, в котором любой владелец домашнего животного безошибочно определит удар кроссовки об кота.
Песнь обрывается. Некоторое время Матвей осмысливает поразительное открытие: эти люди не любят блюза.
Проходит десять минут.
Тишину спящей квартиры вновь нарушает плачущий голос, и голос этот стремительно набирает силу.
Я спросил у господа, мамми! – поёт кот. – Я спросил у господа, отчего миска моя пуста. Господь заплакал, мамми, о да, он зарыдал. Моя миска пуста, как моя жизнь, и до скончания моих дней будет так (йоу!)
– Урою, тварь, – говорю я.
Кот некоторое время молчит, а затем берёт на октаву выше.
– У смерти всегда облик белого человека! – надрывается он. – Я слышу её поступь, мамми. Но лучше умереть быстро, чем тянуть эту лямку, йоу!
Я встаю. Подхожу к миске. Она наполовину полна сухим кормом.
– Ты совсем ума лишился? – говорю.
Кот под столом флегматично играет на губной гармошке.
Я досыпаю в миску еще две пригоршни корма и возвращаюсь под одеяло. Из кухни доносятся хруст и чавканье. Затем они смолкают и наступает тишина, которую в романах принято называть благословенной.
Тихо.
Тихо.
Тихо.
Бог мой, какое счастье: тихо.
– О, чудный день! – прорезает тишину жизнерадостный голос кота. – О, чудный день! Когда господь утолил мои печали! Йе, мамми, йе! Кто утёр мои слёзы? Кто насытил мою утробу? Да будет славен он во веки веков! Я воззвал к нему, и он услышал. Йе!
Раздаётся звук, наводящий любого владельца домашнего животного на мысль, что кроссовок было две.
– И спиричуэлса они тоже не любят! – бормочет кот, убираясь под стол. – Господи, прости этих варваров.

отсюда

ЗЫ: Про мейнкунов в целом подтверждаю, они почти не мяукают. Видимо, мне тоже достался неправильный мейнкун.

@темы: Приколы

---

Рыдаю вся)))

07.06.2017 в 16:53

Пишет  J. Sinclair:

Я не могу, я это запощу
Перепетии средневековой геральдики

Был такой Бартломео Кольоне, бравый вояка, будущий начальник венецианского войска. Будучи простым по происхождению за отличную службу Рене Анжуйскому Бартоломео получил право обзавестись собственным гербом и передавать его потомкам. А т.к. его фамилия на итальянском похожа на нечто среднее между Мошонкин\Мудачьёв\Хуйлов, а в бой он ходил с соответствующим кличем, то не долго думая, он попросил у короля герб с тремя королевскими мошонками. Король согласился.

Потом уже потомки стали лепить горбатого, исправляя яйца на перевернутые сердца, а свою фамилию возводя к латинскому "голова льва", но всё равно им уже было не исправить того, что основатель их рода, неся на щите 6 королевских яиц, вел войска в бой с криком "Мудозвоны!"


Спонсор прекрасного - EtoMaj и Пост

@темы: Картинки, Приколы

---

Почему бы и да?

08.06.2017 в 13:53

Пишет  ComOk:

Погладь кота
Долго сомневалась, но потом подумала - если хочется, чтобы погладили, то какого фига стесняться?

Перепостите, если вы автор фанфикшена и хотите, чтобы читатели написали вам в комментариях, какой ваш текст они любят больше всего. (с)

@темы: Моя трава, Фанфики и переводы, Важнейшее из искусств

---

Немного дыбра

В воскресенье понаехала кума Катка (она же  Bianca Neve), и сперва все было так чинно и благородно, шо аж зубы сводило. Мы плодотворно пообщались на тему ангелов-близнецов-томахарди (не спрашивайте) и аццкой поебени, что творится в каноне СПН с благодатью.
Однако уже в понедельник и вторник все вернулось на круги своя. Да-да, слабоумие и отвага, всю ночь зырели клипы по "Ходячим", обана кэрил, мимими, Кэрол сверху - это даже не обсуждается, прекрасный крэк в 5 (или 6, я уже не помню) частях, мы ждем продолжения, эгегей. Ржали, как не в себя, продлили жизнь так, что теперь как Дункан Маклауд.
Катка накурила два сюжета, в процессе упорола меня, уползли Мэрла и Гленна, ибо нехуй.
Ну и вишенкой на торте клип - прекрасный, как ядерный рассвет над Манхеттеном, - который мы посмотрели не-скажу-скока раз и песня из которого теперь в наших плейлистах. *фандом образовательный*

Вот, собсна, клип. Он, мазафака, идеален. И песТня идеальна.

@темы: Моя трава, Мемуары Сивой К, Вовкины Деды, Видео, Важнейшее из искусств, Песни, События