Эгоистичная веселая сволочь. (с)К. // Все думают, что я - циничная прожженная стерва, а я - наивный трепетный идеалист. (с)Соломатина
Выкладываю фик в рамках небольшого челленджа-междусобойчика под кодовым названием «Календарь».
И я немного считествовала, потому что это перевод.)))
Название: Сопелкопаг
Переводчик: +Lupa+
Бета: Bianca Neve
Оригинал: “Snuffleupagus” – kellifer_fic, запрос отправлен
Размер: мини, оригинал 2 079 слов, перевод 1 817 слов
Персонажи: Дин, Сэм, Джон Винчестеры, пастор Джим Мёрфи
Категория: джен
Жанр: ангст, пре-канон, кидфик
Рейтинг: G
Краткое содержание: Иногда воображаемые друзья… не то, чем кажутся.
Примечание переводчика: Сопелкопаг – персонаж детского телешоу «Улица Сезам», похожий на безухого мамонта; он учит родителей тому, как важно поощрять детей в их начинаниях; долгое время Сопелкопаг считался воображаемым другом Большой Птицы
Предупреждения: нет
читать дальше
Это начинается, когда Сэмми исполняется пять.
– Могу я взять еще пирога, для Э’гара? – спрашивает Сэмми – маленькое тельце с надеждой навалилось на стол, глаза широко распахнуты и полны мольбы. Дин тщательно фиксирует взгляд на собственных руках. Похоже, Сэмми нашел способ выцыганить лишний кусок пирога, и Дин не намерен вмешиваться.
Отец игнорирует просьбу. Перед ним стоит тарелка с недоеденной яичницей, перед Дином и Сэмми – пустая тарелка, на которой совсем недавно лежал самый восхитительный черничный пирог, какой Дин когда-либо пробовал.
– Э’гар голоден! – настаивает Сэмми, указывая вымазанной в чернике ручкой на пустой стул за их столом. Закусочная не блещет посетителями, поэтому отец усадил их за стол на четверых, брюзжа, что он не желает, чтобы ему пинались по ногам, а его спине в любом случае не понравилась бы необходимость постоянно отодвигаться и пропускать всех жаждущих выйти из-за стола.
– Бегом умываться. Мы уходим через пять минут.
– Пожалуйста, папа, – умоляет Сэмми, и Дин стонет про себя. Сэмми явно испытывает удачу.
– Бегом умываться, – повторяет отец. – В туалет, живо, – добавляет он и, снова не поднимая глаз, тычет шариковой ручкой в сторону Дина.
Дин встает и подает руку Сэмми. Тот в последний раз пробует на отце трагический взгляд, потом соскальзывает со своего места, ворча о том, как несправедливо оставлять Э’гара голодным. Когда он протягивает одну руку назад, а другую вкладывает в ладонь Дина, Дин смотрит на него и хмурится.
Этот воображаемый друг – явно нечто большее, чем уловка, чтобы выклянчить пирог.
Э’гар, или Эдгар, крутится с ними еще около трех недель. Сэмми болтает с ним, занимаясь обыденными вещами вроде чистки зубов или одевания. Когда он впервые самостоятельно завязывает шнурки, Дин спрашивает, как именно ему это удалось, и Сэмми пожимает плечами и отвечает:
– Э’гар показал мне. Два кролика в одну норку.
Дин начинает думать, что, наверное, стоит рассказать отцу, потому что это становится немного пугающим, когда Сэмми просто берет и прекращает говорить о своем друге.
– Где Эдгар? – спрашивает Дин, беспокоясь, не сидит ли он на оном Эдгаре – на что Сэмми указывает ему с потрясающей и почти невероятной регулярностью. Кажется, будто Эдгар задался целью оказаться там, куда Дин обычно нацеливает свои булки.
– У него были дела, – с важным видом говорит Сэмми. Он собирает свой небольшой рюкзак, сворачивая джинсы подсмотренным у отца способом. Дин пытается не улыбаться, когда Сэмми старается запихнуть джинсы в рюкзак, в процессе разворачивая и сминая их, так что те в итоге все равно превращаются в перекрученный комок.
– Он ушел? – спрашивает Дин.
– Ага, но он сказал, что придет еще кто-нибудь, чтобы присматривать за мной, – отвечает Сэмми, и Дина пробирает озноб – но утром, когда снаружи светит солнце, чертовски трудно удержаться за это ощущение. И, поскольку Сэмми больше не затрагивает эту тему, Дин забывает.
Андреа появляется чуть более феерично, нежели вышло у Эдгара. Двумя днями спустя после своего седьмого дня рождения Сэмми торчит в ванной – и с криком вылетает оттуда, до подмышек замотанный в полотенце.
– Ты не можешь входить в ванную, когда я голый! – вопит он на дверь, и Дин опускает комикс, чтобы взглянуть на брата.
– С кем ты говоришь? – спрашивает Дин, наклоняясь вбок. Он не слышал, чтобы отец вернулся, но это вполне могло произойти. Отец не в курсе, что Сэмми заявил – вроде бы накануне вечером, – что у него должно быть личное пространство. Дину следовало бы помнить, что нельзя позволять Сэмми смотреть днем по телику что-либо кроме мультиков.
– Я велел ей подождать снаружи, но она не послушалась, – огрызается Сэм и косится на что-то – у Дина создается впечатление, что он провожает глазами нечто невидимое. Наконец взгляд Сэма останавливается в ногах Диновой кровати, и Дин сдерживает порыв отодвинуться; его загривок покрывается мурашками.
– Это не смешно! – практически орет Сэмми. – Он маленький, потому что я сам маленький!
После этого Дин поднимается и обходит кровать, останавливаясь сбоку от Сэма и пихая того в плечо.
– Ты слишком взрослый, чтобы заводить воображаемого друга, – говорит Дин, и Сэм хмуро смотрит на него снизу вверх.
– Я пытался сказать ей об этом, но она ответила, что ничего страшного, потому что она настоящая.
– Кто? – допытывается Дин. Он перескакивает взглядом с окна на дверь, проверяя солевые дорожки. Отец ушел до утра, и если Дин позволит чему-нибудь проникнуть внутрь, то никогда не услышит окончание истории. Однако соль нетронута, и Дин может придумать лишь два объяснения.
Либо дух уже в комнате, либо Сэм подкалывает его, потому что чуть раньше он сожрал последний чок-чок.
Впрочем, если ты Винчестер, полагаться на удачу не стоит. Дин смиряется с более чем высокой вероятностью того, что им с Сэмми нужно будет свалить из номера. Или так, или ему придется всю ночь дежурить в обнимку с заряженным солью пистолетом – просто на всякий случай.
Дин начинает мысленно сочинять объяснения тому, зачем одиннадцатилетке в девять вечера может понадобиться лишняя комната в мотеле, и останавливается на старом добром варианте с ветрянкой. «У моего брата ветрянка, а мама ею не болела, зато папа болел, поэтому он останется с братом в одном номере, пока…»
Сэмми прерывает поток его мыслей, туже обматывая полотенце и тихо рыча:
– Ты мне не нравишься.
– Эй, – уязвленно протестует Дин, но Сэмми лишь закатывает глаза.
– Не ты, – отмахивается он и устраивает целое представление, забираясь под одеяло, чтобы одеться, – и в процессе посматривает на все то же место в ногах Диновой кровати.
Андреа задерживается на три месяца. Дин узнает ее имя, потому что Сэмми разговаривает с ней, только если думает, что Дин спит – когда они вместе сворачиваются клубочком на заднем сидении. Как и прежде, чуть только Дин начинает подумывать о том, чтобы сказать отцу, любые упоминания об Андреа прекращаются.
Сэму тринадцать, поэтому Майкл становится в некотором роде сюрпризом. Дин узнает о его существовании, лишь когда застает Сэма шепчущимся – и пылко спорящим – с самим собой во время завтрака. Отца к тому моменту нет уже три дня. Сэм поднимает взгляд, когда Дин наконец заявляет о своем присутствии покашливанием, и у него огромные затравленные глаза.
– Я не помешал, Дженис? – спрашивает Дин, зевая и почесывая живот. Еще слишком рано – даже для того, чтобы разбираться с долбанутостью Сэма. Сперва Дину нужен кофе.
– Я просто репетирую, – отчаянно покраснев, принимается объяснять Сэм. – У меня… роль в пьесе.
Дин знает, что он врет, потому что когда Сэм врет, он всегда задирает брови почти до волос.
– Как угодно, фриказоид, – говорит Дин, легкомысленно взмахивая рукой. Тем не менее, это тревожит его, и Дин наконец собирается с духом, чтобы рассказать обо всем отцу, когда тот вечером возвращается в номер. Отец смотрит на него в упор; стакан с «Джеком Дэниэлсом» замер на полпути ко рту.
– Почему ты не сказал мне раньше? – холодно спрашивает он, и Дин втягивает голову в плечи, потому что на отцовском лице написано такое разочарование, что на это почти невыносимо смотреть. Дин немного запоздало осознает, что покрывание Сэма, наверное, самая большая ошибка, какую он когда-либо совершал – потому что либо Сэм семимильными шагами приближается к психическому расстройству, либо, что хуже, подцепил духа-паразита.
Отец делает несколько звонков и в итоге сообщает Дину, что они прямо с утра поедут к пастору Джиму. Это хороший план, потому что тот может помочь вне зависимости от того, в каком лагере оказался Сэм: с психами или с одержимыми. Сэм ничего не говорит, просто собирает вещи и идет к машине – но не жалуется, потому что это обычное дело.
Однако на полдороге до дома пастора у Сэма такой вид, словно он точно знает, что происходит. За три часа до прибытия, в придорожном кафе, Сэм уходит в туалет и не возвращается.
До Джима добирается на одного Винчестера меньше. Пастор встречает их в дверях, на его лице тревога, под глазами – темные тени. Дину знакомо это ощущение. Он сам функционирует на одной глюкозе пополам с чистым упорством; отец выглядит еще хуже, чем он себя чувствует, что говорит о многом.
Джим практически силком заталкивает Дина в комнату для гостей, чтобы он прилег на несколько часов, и, хотя Дин уверен, что будет все это время пялиться в потолок, его срубает сразу же, как только голова касается подушки. Когда он просыпается, Джим сидит рядом, потирая лоб ладонью.
Джим откладывает книгу, которую читал, и скрещивает ноги, почти рассеянно поглаживая колено. У него спокойное и понимающее, но не печальное выражение, так что Дин немного расслабляется. Если бы пастор пришел с дурными вестями, Дин заметил бы это по его лицу.
– Как давно существует Сэм? – мягко спрашивает Джим, и Дин недоуменно моргает.
– Ну, около тринадцати лет, плюс-минус, – бойко выдает он, и Джим кивает.
– С того самого дня, как ты потерял мать? – подсказывает он, и у Дина в груди начинает образовываться тугой комок. Джим говорит ровно, как будто не хочет ни с кем говорить, как будто не хочет говорить с Дином.
– О чем ты меня спрашиваешь? – так же осторожно произносит Дин.
– Мы просто разговариваем, – отвечает Джим, выставляя перед собой руки ладонями вверх, и Дин осознает, что это потому, что он начал подниматься. Дин садится, сжимая руки на коленях. У него возникает очень нехорошее чувство – насчет всего этого. – Я всего лишь хочу побольше узнать о Сэме.
– Что значить «побольше узнать о Сэме»? – возмущается Дин, невольно повышая голос, отчего Джим резко отшатывается. – Он десятки раз тут останавливался. Ты обычно читал нам, когда мы были маленькими. По одной главе «Алисы в Стране Чудес» каждый раз, как мы у тебя ночевали.
– Обычно я читал тебе, Дин, – поправляет его Джим все так же спокойно, и у Дина все внутри леденеет.
– О чем ты? – медленно спрашивает он, переводя взгляд на дверь. Он жаждет удрать от этого безумного разговора, сбежать так далеко и так быстро, как может. – Почему мы просто сидим тут, когда Сэм пропал?
– Нет никакого Сэма, Дин, – говорит Джим, на его лице ни тени эмоций. – Ты сказал отцу, что у Сэма были воображаемые друзья, потому что сам начал осознавать…
– Хватит произносить его имя таким образом! – кричит Дин, вскакивая на ноги. Джим тоже встает и делает шаг к дверному проему, словно может остановить Дина, если пожелает. Но Дин нарастил немного мяса с тех пор, как ему исполнилось семнадцать, а пастор, хоть и высокий, но крепким телосложением похвастать не может.
– Дин, успокойся и поговори со мной. Я могу помочь тебе.
– Нам нужно найти Сэма. Мне нужен… Сэм, – рычит Дин и делает рывок в сторону двери. Как он и ожидал, Джим пытается помешать ему – и проигрывает. Дин лишь надеется, что отец не караулит снаружи, и вздыхает с облегчением, когда обнаруживает, что за дверью никого нет. Он бежит к лестнице и слетает вниз, едва касаясь ногами ступенек, зная, что в любой момент перед ним, подобно кошмару в клетчатой рубашке, может воздвигнуться отец и надрать ему задницу.
Ключи от Импалы лежат на столике у парадной двери, где отец оставил их, и теперь Дин слышит его шаги. Отец выходит из кухни с перекинутым через плечо полотенцем, его глаза расширяются, когда он замечает Дина, но уже слишком поздно. Дин выбегает из дома и прыгает в машину прежде, чем отец добирается до крыльца.
Дин гонит без передышки несколько часов и сворачивает к обочине, лишь начиная клевать носом. Он не имеет ни малейшего понятия, где находится, и собирается перелезть на заднее сидение, чтобы немного вздремнуть, когда осознает, что там уже кто-то есть.
– Запрашиваю заднее сидение, – говорит Дин, нахмурившись.
– Отвечаю: я уже на нем лежу, – живо откликается Сэм, показав язык, затем опрокидывается обратно, используя одну из курток Дина вместо одеяла.
– Сучка, – ворчит Дин.
И я немного считествовала, потому что это перевод.)))
Название: Сопелкопаг
Переводчик: +Lupa+
Бета: Bianca Neve
Оригинал: “Snuffleupagus” – kellifer_fic, запрос отправлен
Размер: мини, оригинал 2 079 слов, перевод 1 817 слов
Персонажи: Дин, Сэм, Джон Винчестеры, пастор Джим Мёрфи
Категория: джен
Жанр: ангст, пре-канон, кидфик
Рейтинг: G
Краткое содержание: Иногда воображаемые друзья… не то, чем кажутся.
Примечание переводчика: Сопелкопаг – персонаж детского телешоу «Улица Сезам», похожий на безухого мамонта; он учит родителей тому, как важно поощрять детей в их начинаниях; долгое время Сопелкопаг считался воображаемым другом Большой Птицы
Предупреждения: нет
читать дальше
Это начинается, когда Сэмми исполняется пять.
– Могу я взять еще пирога, для Э’гара? – спрашивает Сэмми – маленькое тельце с надеждой навалилось на стол, глаза широко распахнуты и полны мольбы. Дин тщательно фиксирует взгляд на собственных руках. Похоже, Сэмми нашел способ выцыганить лишний кусок пирога, и Дин не намерен вмешиваться.
Отец игнорирует просьбу. Перед ним стоит тарелка с недоеденной яичницей, перед Дином и Сэмми – пустая тарелка, на которой совсем недавно лежал самый восхитительный черничный пирог, какой Дин когда-либо пробовал.
– Э’гар голоден! – настаивает Сэмми, указывая вымазанной в чернике ручкой на пустой стул за их столом. Закусочная не блещет посетителями, поэтому отец усадил их за стол на четверых, брюзжа, что он не желает, чтобы ему пинались по ногам, а его спине в любом случае не понравилась бы необходимость постоянно отодвигаться и пропускать всех жаждущих выйти из-за стола.
– Бегом умываться. Мы уходим через пять минут.
– Пожалуйста, папа, – умоляет Сэмми, и Дин стонет про себя. Сэмми явно испытывает удачу.
– Бегом умываться, – повторяет отец. – В туалет, живо, – добавляет он и, снова не поднимая глаз, тычет шариковой ручкой в сторону Дина.
Дин встает и подает руку Сэмми. Тот в последний раз пробует на отце трагический взгляд, потом соскальзывает со своего места, ворча о том, как несправедливо оставлять Э’гара голодным. Когда он протягивает одну руку назад, а другую вкладывает в ладонь Дина, Дин смотрит на него и хмурится.
Этот воображаемый друг – явно нечто большее, чем уловка, чтобы выклянчить пирог.
* * *
Э’гар, или Эдгар, крутится с ними еще около трех недель. Сэмми болтает с ним, занимаясь обыденными вещами вроде чистки зубов или одевания. Когда он впервые самостоятельно завязывает шнурки, Дин спрашивает, как именно ему это удалось, и Сэмми пожимает плечами и отвечает:
– Э’гар показал мне. Два кролика в одну норку.
Дин начинает думать, что, наверное, стоит рассказать отцу, потому что это становится немного пугающим, когда Сэмми просто берет и прекращает говорить о своем друге.
– Где Эдгар? – спрашивает Дин, беспокоясь, не сидит ли он на оном Эдгаре – на что Сэмми указывает ему с потрясающей и почти невероятной регулярностью. Кажется, будто Эдгар задался целью оказаться там, куда Дин обычно нацеливает свои булки.
– У него были дела, – с важным видом говорит Сэмми. Он собирает свой небольшой рюкзак, сворачивая джинсы подсмотренным у отца способом. Дин пытается не улыбаться, когда Сэмми старается запихнуть джинсы в рюкзак, в процессе разворачивая и сминая их, так что те в итоге все равно превращаются в перекрученный комок.
– Он ушел? – спрашивает Дин.
– Ага, но он сказал, что придет еще кто-нибудь, чтобы присматривать за мной, – отвечает Сэмми, и Дина пробирает озноб – но утром, когда снаружи светит солнце, чертовски трудно удержаться за это ощущение. И, поскольку Сэмми больше не затрагивает эту тему, Дин забывает.
* * *
Андреа появляется чуть более феерично, нежели вышло у Эдгара. Двумя днями спустя после своего седьмого дня рождения Сэмми торчит в ванной – и с криком вылетает оттуда, до подмышек замотанный в полотенце.
– Ты не можешь входить в ванную, когда я голый! – вопит он на дверь, и Дин опускает комикс, чтобы взглянуть на брата.
– С кем ты говоришь? – спрашивает Дин, наклоняясь вбок. Он не слышал, чтобы отец вернулся, но это вполне могло произойти. Отец не в курсе, что Сэмми заявил – вроде бы накануне вечером, – что у него должно быть личное пространство. Дину следовало бы помнить, что нельзя позволять Сэмми смотреть днем по телику что-либо кроме мультиков.
– Я велел ей подождать снаружи, но она не послушалась, – огрызается Сэм и косится на что-то – у Дина создается впечатление, что он провожает глазами нечто невидимое. Наконец взгляд Сэма останавливается в ногах Диновой кровати, и Дин сдерживает порыв отодвинуться; его загривок покрывается мурашками.
– Это не смешно! – практически орет Сэмми. – Он маленький, потому что я сам маленький!
После этого Дин поднимается и обходит кровать, останавливаясь сбоку от Сэма и пихая того в плечо.
– Ты слишком взрослый, чтобы заводить воображаемого друга, – говорит Дин, и Сэм хмуро смотрит на него снизу вверх.
– Я пытался сказать ей об этом, но она ответила, что ничего страшного, потому что она настоящая.
– Кто? – допытывается Дин. Он перескакивает взглядом с окна на дверь, проверяя солевые дорожки. Отец ушел до утра, и если Дин позволит чему-нибудь проникнуть внутрь, то никогда не услышит окончание истории. Однако соль нетронута, и Дин может придумать лишь два объяснения.
Либо дух уже в комнате, либо Сэм подкалывает его, потому что чуть раньше он сожрал последний чок-чок.
Впрочем, если ты Винчестер, полагаться на удачу не стоит. Дин смиряется с более чем высокой вероятностью того, что им с Сэмми нужно будет свалить из номера. Или так, или ему придется всю ночь дежурить в обнимку с заряженным солью пистолетом – просто на всякий случай.
Дин начинает мысленно сочинять объяснения тому, зачем одиннадцатилетке в девять вечера может понадобиться лишняя комната в мотеле, и останавливается на старом добром варианте с ветрянкой. «У моего брата ветрянка, а мама ею не болела, зато папа болел, поэтому он останется с братом в одном номере, пока…»
Сэмми прерывает поток его мыслей, туже обматывая полотенце и тихо рыча:
– Ты мне не нравишься.
– Эй, – уязвленно протестует Дин, но Сэмми лишь закатывает глаза.
– Не ты, – отмахивается он и устраивает целое представление, забираясь под одеяло, чтобы одеться, – и в процессе посматривает на все то же место в ногах Диновой кровати.
Андреа задерживается на три месяца. Дин узнает ее имя, потому что Сэмми разговаривает с ней, только если думает, что Дин спит – когда они вместе сворачиваются клубочком на заднем сидении. Как и прежде, чуть только Дин начинает подумывать о том, чтобы сказать отцу, любые упоминания об Андреа прекращаются.
* * *
Сэму тринадцать, поэтому Майкл становится в некотором роде сюрпризом. Дин узнает о его существовании, лишь когда застает Сэма шепчущимся – и пылко спорящим – с самим собой во время завтрака. Отца к тому моменту нет уже три дня. Сэм поднимает взгляд, когда Дин наконец заявляет о своем присутствии покашливанием, и у него огромные затравленные глаза.
– Я не помешал, Дженис? – спрашивает Дин, зевая и почесывая живот. Еще слишком рано – даже для того, чтобы разбираться с долбанутостью Сэма. Сперва Дину нужен кофе.
– Я просто репетирую, – отчаянно покраснев, принимается объяснять Сэм. – У меня… роль в пьесе.
Дин знает, что он врет, потому что когда Сэм врет, он всегда задирает брови почти до волос.
– Как угодно, фриказоид, – говорит Дин, легкомысленно взмахивая рукой. Тем не менее, это тревожит его, и Дин наконец собирается с духом, чтобы рассказать обо всем отцу, когда тот вечером возвращается в номер. Отец смотрит на него в упор; стакан с «Джеком Дэниэлсом» замер на полпути ко рту.
– Почему ты не сказал мне раньше? – холодно спрашивает он, и Дин втягивает голову в плечи, потому что на отцовском лице написано такое разочарование, что на это почти невыносимо смотреть. Дин немного запоздало осознает, что покрывание Сэма, наверное, самая большая ошибка, какую он когда-либо совершал – потому что либо Сэм семимильными шагами приближается к психическому расстройству, либо, что хуже, подцепил духа-паразита.
Отец делает несколько звонков и в итоге сообщает Дину, что они прямо с утра поедут к пастору Джиму. Это хороший план, потому что тот может помочь вне зависимости от того, в каком лагере оказался Сэм: с психами или с одержимыми. Сэм ничего не говорит, просто собирает вещи и идет к машине – но не жалуется, потому что это обычное дело.
Однако на полдороге до дома пастора у Сэма такой вид, словно он точно знает, что происходит. За три часа до прибытия, в придорожном кафе, Сэм уходит в туалет и не возвращается.
* * *
До Джима добирается на одного Винчестера меньше. Пастор встречает их в дверях, на его лице тревога, под глазами – темные тени. Дину знакомо это ощущение. Он сам функционирует на одной глюкозе пополам с чистым упорством; отец выглядит еще хуже, чем он себя чувствует, что говорит о многом.
Джим практически силком заталкивает Дина в комнату для гостей, чтобы он прилег на несколько часов, и, хотя Дин уверен, что будет все это время пялиться в потолок, его срубает сразу же, как только голова касается подушки. Когда он просыпается, Джим сидит рядом, потирая лоб ладонью.
Джим откладывает книгу, которую читал, и скрещивает ноги, почти рассеянно поглаживая колено. У него спокойное и понимающее, но не печальное выражение, так что Дин немного расслабляется. Если бы пастор пришел с дурными вестями, Дин заметил бы это по его лицу.
– Как давно существует Сэм? – мягко спрашивает Джим, и Дин недоуменно моргает.
– Ну, около тринадцати лет, плюс-минус, – бойко выдает он, и Джим кивает.
– С того самого дня, как ты потерял мать? – подсказывает он, и у Дина в груди начинает образовываться тугой комок. Джим говорит ровно, как будто не хочет ни с кем говорить, как будто не хочет говорить с Дином.
– О чем ты меня спрашиваешь? – так же осторожно произносит Дин.
– Мы просто разговариваем, – отвечает Джим, выставляя перед собой руки ладонями вверх, и Дин осознает, что это потому, что он начал подниматься. Дин садится, сжимая руки на коленях. У него возникает очень нехорошее чувство – насчет всего этого. – Я всего лишь хочу побольше узнать о Сэме.
– Что значить «побольше узнать о Сэме»? – возмущается Дин, невольно повышая голос, отчего Джим резко отшатывается. – Он десятки раз тут останавливался. Ты обычно читал нам, когда мы были маленькими. По одной главе «Алисы в Стране Чудес» каждый раз, как мы у тебя ночевали.
– Обычно я читал тебе, Дин, – поправляет его Джим все так же спокойно, и у Дина все внутри леденеет.
– О чем ты? – медленно спрашивает он, переводя взгляд на дверь. Он жаждет удрать от этого безумного разговора, сбежать так далеко и так быстро, как может. – Почему мы просто сидим тут, когда Сэм пропал?
– Нет никакого Сэма, Дин, – говорит Джим, на его лице ни тени эмоций. – Ты сказал отцу, что у Сэма были воображаемые друзья, потому что сам начал осознавать…
– Хватит произносить его имя таким образом! – кричит Дин, вскакивая на ноги. Джим тоже встает и делает шаг к дверному проему, словно может остановить Дина, если пожелает. Но Дин нарастил немного мяса с тех пор, как ему исполнилось семнадцать, а пастор, хоть и высокий, но крепким телосложением похвастать не может.
– Дин, успокойся и поговори со мной. Я могу помочь тебе.
– Нам нужно найти Сэма. Мне нужен… Сэм, – рычит Дин и делает рывок в сторону двери. Как он и ожидал, Джим пытается помешать ему – и проигрывает. Дин лишь надеется, что отец не караулит снаружи, и вздыхает с облегчением, когда обнаруживает, что за дверью никого нет. Он бежит к лестнице и слетает вниз, едва касаясь ногами ступенек, зная, что в любой момент перед ним, подобно кошмару в клетчатой рубашке, может воздвигнуться отец и надрать ему задницу.
Ключи от Импалы лежат на столике у парадной двери, где отец оставил их, и теперь Дин слышит его шаги. Отец выходит из кухни с перекинутым через плечо полотенцем, его глаза расширяются, когда он замечает Дина, но уже слишком поздно. Дин выбегает из дома и прыгает в машину прежде, чем отец добирается до крыльца.
Дин гонит без передышки несколько часов и сворачивает к обочине, лишь начиная клевать носом. Он не имеет ни малейшего понятия, где находится, и собирается перелезть на заднее сидение, чтобы немного вздремнуть, когда осознает, что там уже кто-то есть.
– Запрашиваю заднее сидение, – говорит Дин, нахмурившись.
– Отвечаю: я уже на нем лежу, – живо откликается Сэм, показав язык, затем опрокидывается обратно, используя одну из курток Дина вместо одеяла.
– Сучка, – ворчит Дин.
@темы: Моя трава, Фанфики и переводы, Муки творчества, Важнейшее из искусств, СПН
-
-
28.11.2015 в 11:53С самого начала поджидала какой-нибудь финт, и в глубине души именно это вот, потому что очень много людкй после "Шестого чувства" любят заниматься душевырыванием в финалке... но как-то не хотелось думать о таком исходе.
Даже не знаю, что сказать...
Спасибо за эмоции!
-
-
28.11.2015 в 14:38Спасибо!
-
-
28.11.2015 в 16:37-
-
28.11.2015 в 17:11Не ожидала такого.
Давно не было ощущения неожиданности в финале и мне это понравилось.
Хотя, если вдуматься, грустный финал.
Спасибо)))
-
-
28.11.2015 в 17:26И финал, финал... Совершенно не ожидала вот такого финта, и полдня хожу и думаю, как долго они (они?) могут вот так прокататься. Давненько так не цепляло.
Спасибо!
-
-
28.11.2015 в 20:06Спасибо, очень хороший фик.
-
-
28.11.2015 в 20:52ИлеРен@, С самого начала поджидала какой-нибудь финт, и в глубине души именно это вот, потому что очень много людкй после "Шестого чувства" любят заниматься душевырыванием в финалке... но как-то не хотелось думать о таком исходе.
Я люблю "Шестое чувство".)) И душевырывание. Есть у меня
один могильничекподборка фиков один другого краше... надеюсь когда-нибудь перевести хоть часть из них.kitiaras, Ох ты ж. В конце мурашками пробило. Не ожидала я как-то такого вот подвоха.
Вот прямо мои эмоции во время чтения.))
dark_seven, в общем, да. до последнего не думала о таком финале. написано прекрасно! Автор молодец. Жаль, что мало пишет по СПН.(
Del_, Давно не было ощущения неожиданности в финале и мне это понравилось.
Хотя, если вдуматься, грустный финал.
Грустный - это не то слово. Т_Т
volhinskamorda, И финал, финал... Совершенно не ожидала вот такого финта, и полдня хожу и думаю, как долго они (они?) могут вот так прокататься. Давненько так не цепляло.
А мне вдруг сегодня пришло в голову, что Дин и на момент 1-2 сезонов мог быть с воображаемым Сэмом - а все, что тот делал, на самом деле делал либо сам Дин, либо это было стечение обстоятельств. А потом подсознание Дина попыталось избавиться от иллюзии, "убив" ее, и Дин пошел на перекресток. И демоны создали Сэмми... Елки, прямо зачин для крипи-фанфика.)))
БьюттиЛ, Ой елки, как оно пробрало. На самом деле - жутко. От одной мысли "Сэма нет" - ощущение такого одиночества, хоть вой.
И сразу хочется как-то это компенсировать.)) Пусть Дин будет проездом в Стэнфорде и познакомится с лохматым студентом по имени Сэм.))
-
-
30.11.2015 в 09:27Классный текст, вроде миничка, но настолько бдыщ, что вокруг нее можно запросто новый канон построить)
Перевод блеск, как всегда)
-
-
30.11.2015 в 14:03вроде миничка, но настолько бдыщ Идеальное определение.
Спасибо тебе!))
-
-
11.02.2018 в 21:11Спасибо.
-
-
13.02.2018 в 17:42-
-
13.02.2018 в 21:59Вот зря! Я то, конечно, придумала что все хорошо, но хотелось бы уверенности. Не люблю открытые финалы)) А фик интересный. Спасибо.